гранитные глыбы, и Томас с быстротой белки метнулся в ближайшую нишу,
вжался. Сильно пахнуло немытым телом, жаром, свалявшейся шерстью. В
полумраке возникла гигантская фигура, одни глыбы мышц, крохотная голова
втиснута в плечи, а толстые руки с грохотом сбивают перед собой обломки
скал.
шкуру, вжался еще больше, распластался по стене как водяная пленка, закрыл
глаза и вознес хвалу Пречистой Деве. Мимо тяжело прошло огромное,
нечистое, грохот удалился в сторону выхода.
перепуганного зайца, пролепетал:
красавцем. Правда, за эти какие-нибудь пару тысяч лет... или пару десятков
тысяч, оброс, раздался...
камень на гору, то спешит к выходу. Но настолько отвык от солнечного
света, что... словом, возвращается. Да он не один, кстати.
когда огромная туша пронеслась в обратную сторону. Пахнуло немытым телом,
паленым волосом, словно солнечные лучи сожгли шерсть, тут же рука калики
выдернула Томаса из укрытия:
за стены, из темноты выныривала мощная длань, подталкивала, направляла.
Томас бежал вслед за отвратительным запахом, железо звенело, как бы
чудовище не почуяло, в темноте у него преимущество, но калика уверен, что
ему не до них, да и отвыкло от людского запаха, не поймет...
приземистая человечья фигура. Томас с содроганием рассмотрел непомерно
широкие плечи, приплюснутую голову, руки чуть ли не до пола, но выход
очистился, Томас ощутил в воздухе запах тления, гнили, словно в полном
воинском доспехе упал на трухлявое дерево, а оно развалилось под его
тяжестью.
взвились языки багрового пламени. Пахнуло жаром, но вместо привычного
аромата березовых дров Томас ощутил сильный запах горящей смолы и
отвратительный запах серы. Медленно проступила желтая, словно выкованная
из старой меди, отвратительная рожа размером с рыцарский щит, рожа то ли
змея, то ли демона. Жуткий голос пророкотал могуче:
когтями. Олег отряхивал колени, равнодушно буркнул:
нельзя, не рыцарское это дело.
впереди открылся проход. Когда ступили через, Томас оглянулся:
местах. Или не хаживал, не упомню... Просто новое создается редко. Все эти
монстры целыми стаями кочуют из одного в другое...
как в склепе. Небо нависало низко, грязно-серое, быстро неслись черные
тучи с рваными краями, грозно блистающими. Когда сталкивались, задевали
одна другую, устрашенный Томас слышал металлический скрежет. Равнина
тянулась унылая, безжизненная, заполненная странными тенями, от которых
рябило в глазах. Он не знал, день или ночь, потому что мир был сумрачным,
тусклым, безрадостным и пугающим, словно во время солнечного затмения.
вон там написано, что вроде бы можно...
дрожали, он жалко улыбался, внутри стало холодно как зимой на перевале,
губы одеревенели, только и сумел пролепетать жалко:
овечий хвост. Я немножко отойду... Никто из рыцарей... даже из рыцарей
Круглого Стола...
единого камешка, бугорка, а даль терялась в стене грязно-серого, как
весенний снег, тумана. Оглянувшись, Томас увидел на каменной стене грубо
высеченные письмена. Знаки выглядели незнакомыми, в книгах священника были
совсем другие.
обрекающих... Но там, вроде бы, намного больше буковок! Или остальное
читать не умеешь?
уловил в воздухе шепот, вздохи, затем -- далекие крики, вопли, проклятия,
жалобы, просьбы, и все а разных языках, голоса звучали мужские и женские,
молодые и старые.
раздражали и мешали видеть далеко, оказались полупрозрачными человеческими
фигурами, легкими, как ветер, сквозь которые просвечивали сотни и тысячи
таких же бестелесных, жалких, не способных поднять даже пустые ножны.
померло!
Олег, и Томас понял по его тону, что калика изрек мудрую мысль.-- А это
еще только середнячки... Те, что хотели остаться над схваткой, вне
схватки.
зрения рыцарства. Хоть небесного, а хоть ныне уже не небесного. То ли
хотели переждать, а потом встать на сторону победителя, то ли пацифисты.
Это такая религиозная секта, что против войн вообще.
полупрозрачных тел. Устрашенный, он бросился вдогонку. По дороге все яснее
видел в сумерках огромные фигуры с крыльями, что уныло реяли в нечистом
воздухе. У некоторых по четыре крыла, как у летучих муравьев, и летали так
же неуклюже. Следом развевались длинные хитоны, настолько длинные, что
Томас не разглядел ног.
была и не верна...
называют серыми ангелами?
так сказать, третьего мира, но теперь уже не угадать. Они осуждены. Закон
вашего христианского мира прост: кто не с нами -- тот против нас.
тесноты, но куда-то спешили, бежали, и было их столько, что Томасу
верилось с трудом, ужели смерть столь многих истребила?
небу грозно неслись багровые облака, страшно светило черное солнце, а мир