не зря грозен. В самом деле надо хоть в чем-то хозяевам вежество показать,
ведь даже не заплатили за хлеб-соль, а также рыбу с гусем и ночлег. А на
котле копоти набралось с палец толщиной.
котлы чистят. У кого бог кровавый, жертв требует, а наш бог смирнее
теленка. Им хоть полы мой.
сунул в петлю на перевязи, Таргитай все еще чистил котел, оттирал, но
прислушивался, ибо когда оба двинутся к выходу, то котел можно бросить и
недочищенным.
плечами, отвернулась, оставляя его решать какую-то задачу самому. Он
боязливо посматривал на огромных невров, наконец решился, подошел ближе:
держите прямо. Потому я боюсь обидеть вас, но я ж чую, что с пропитанием у
вас прохудилось. Я мог бы дать в долг несколько золотых монет...
странные, но третий из них, самый молодой и золотоволосый, с виду не самый
умный, сказал красноволосому с удивлением:
пусть даже в чужих землях, отдадим тому, кто нуждается, тот отдаст
другому, и так золотая монетка... пусть даже уже не монетка, вернется
сюда!
Как всегда старался все понять, а Мрак уже принял горсть золотых, ссыпал в
калитку, а одну подбросил. Сверкая в воздухе, она остановилась в высшей
точке, потом понеслась вниз. Мрак подставил ладонь, но быстрые пальцы
Олега перехватили чуть раньше. Зеленые глаза зажглись любопытством, а
рыжие брови поползли вверх.
поздно вернется. Даже, если обойдет весь свет.
воздух. Ночью прошел мелкий дождик, крупные капли еще покачивались на
широких листьях чертополоха. Солнце тускло просматривалось сквозь тучи, но
на юге синело чистое, отмытое небо.
полетах стрелы темнел мрачный и дремучий лес. Над деревьями взлетали стаи
черных ворон, верхушки раскачивались, словно по лесу катился огромный
валун.
Труба была на месте, булыжники торчали из глины хоть и грубо, но
потолстевшая труба стояла крепенькая, от ветра не свалился.
своего упыренка, а ребенок должон крепкую отцовскую длань чувствовать. А
какая строгость от мужика, что из корчмы не вылезает, а потом с поджатым
хвостом по дому суетится, топор на ноги роняет? Зато если дитенку не
вытирать ежечасно нос, а вручить полезное дело, то будет горд и счастлив,
да еще попросит.
вчера, то ли уцелевшие маются животами, наглотавшись воды, На отшибе
застыла в одиночестве странная избушка, нижними венцами вросшая в землю.
От остальных домов ее отделяла полоса дикой травы, явно не топтали люди,
не ел скот, даже не касалась коса.
поставить, а дымок из трубы идет... настоящей трубы, а не из дыры в крыше.
вырождаемся. Как Числобог и предостерегал!
Рогу видел, белую бабу и лешую бабу знаю...
-- Зато бабу Сечко боится... Эх, Олег! Смири свои волховячьи порывы. Вот
когда все переделаем, тогда и...
надо спасать, то человечество...
холмиками, одинаковыми, на многих росла либо рябина, либо калина, а где
березки и терновники, и Олег сразу видел, кто погиб своей смертью, кто
наглой, кто умер от болезни, кто похоронен рядом с любимым, где закопаны
байстрюки...
правда, знакомая, но это может быть не от тебя, ты прав... а от твоих
портков.
бледный, невыспаный.
кожа как у рака!
мылся?.. Ага, помню, мы ж совсем недавно под дождь попали! Мне снилось
что-то смешное, когда вы с упыренком общались. Я спал на лавке у окна, а
вы там на завалинке... Я чуть животик не надорвал! Только ты говорил
непонятно, а он еще непонятнее, а ты отвечал и вовсе непонятно... Олег, не
знаешь, о чем они так?
лечебная чага, либо целебные наросты, либо горькие, но лечащие листья, и
от Таргитая отмахнулся, как от назойливой мухи:
как-то странно...
повернулся к Мраку:
колотиться... Хорошо, если только лоб разобьет, а если вдруг поймет? Или
хуже того: решит, что понял? Сам начнет... тогда хоть топись, хоть
вешайся: это ж будет занудятина хуже, чем он сам.
когда вступили в тень, плечи сами приподнялись, грудь жадно хватила
свежего воздуха, настоянного на смолистых шишках, горьких травах, пахнущей
смоле.
Таргитай сказал радостно:
такой уродливый, что просто... красивый. Не, даже прекрасный.
зло прервал:
Что сказал подменыш?
Если знаешь, что это такое, скажи.
Наконец догнал обоих, сказал нерешительно:
клюнет какое дерево, то оно сразу засыхает... Голова зеленая, такого
заметить в лесу труднее. Я думал, что их уже не осталось.