погнался за добычей пожирнее, помогло бы кудесничество!
откинулась, лицо залила смертельная бледность. Мрак вздохнул:
Лиской напоили волхва. Его вывернуло, словно снова летел на краденом
ковре. Долго лежал обессиленный, бледный как смерть. Лиска, чуть не плача,
подложила под спину и бока мешки с сеном, разложила перед ним обереги.
перемололи в мельнице. Сено уже подсохло, пахло непривычно -- в Лесу травы
иные, а в Степи пробыл недолго. В этих травах тоже вроде бы лечебная мощь,
порой -- тревожащая. На досуге выявить бы, это ж добавочная мощь! Он
волхв-лекарник, врачеватель недугов, а не потрясатель гор или
раскалыватель земли!
Олег не рассмотрел, яркий свет полной луны слепил глаза, оставляя ее в
тени. Зато лучи словно растворили ее длинную сорочку, четко обрисовав
стройную, умело сложенную женскую плоть.
длинные и густые, отливающие синими искорками, как вороново крыло.
Женщина начала медленно взбираться по лестнице. Олег видел, как
подрагивают деревянные концы.
страх. Лицо женщины было мучнисто-белым, без кровинки. Губы синие, даже
лиловые, а глаза с расширенными зрачками блестят, будто осколки слюды.
Двигается она медленно, словно во сне. Олег заворожено смотрел на ее
тонкую белую шею, распахнутый ворот сарафана, где выпирали вздутые
половинки грудей с острыми кончиками. Стан был перехвачен толстой
веревкой.
снежно-белая кожа, будто сейчас зима, а не конец лета, так же неторопливо
и не отводя от него взгляда опустилась на колени. Он спросил тонким
голосом:
коснулись его груди. Рубашка распахнулась. Олег вздрогнул, ощутив ледяной
холод на потной коже. Ее прикосновение было отвратительным и странно
приятным.
облегчение, но, освободившись от ее зачаровывающего взгляда, поспешно
отстранился:
свободна, то я на короткой веревке.
сильными, как у мужчины, но тело мягкое, сочное, сдобное, словно ветчина
из глубокого подвала-подпола.
Слышишь, дудит? Ты, наверное, к нему.
отыскала его взгляд, как Олег ни выворачивал голову. По его телу пробежала
дрожь. Ее пугающие черные зрачки расширились, как лесные озера, где вода
всегда темная, дна нет вовсе, оттуда тянуло желанным холодом. Жар начал
оставлять его тело. Обручи, сжимающие голову, исчезли, а тупые удары в
черепе, где с утра колотили молотами, затихли.
когда-то шел, мороз был лютый, он остановился отдохнуть, присел, такое же
странное тепло охватило после долгого мороза...
чувствуют приятное тепло!
вяло, словно у деревенской девки, что сопротивляется лишь для виду.
Женщина отыскала его горячий рот, прильнула. Олег судорожно вздохнул:
словно глоток родниковой воды, от которой ломит зубы, в знойный полдень!
пробежал по кончикам, заставил зубы разжаться, скользнул вовнутрь. Олег
невольно ожидал ощутить тонкое и раздвоенное, а может, язык у нее и был
раздвоенным, а то и растроенным -- он ощущал его обшаривающим его зубы,
небо, десны -- было непривычно и хорошо.
одежды. Почти чувствовал, как его жизнь переливается в ночную женщину. Она
двигалась быстрее, а он, напротив, застывал, мысли текли вяло, копошились,
как сонные налимы в иле.
бока Олегу больно давили сучковатые жерди. Он бездумно расслабился.
громче. Внезапно лицо Олега оказалось в душистом сене, в плечо больно
ударило, он полетел вниз, остро кольнуло в ухо. Рядом с треском падали
сломанные жерди, сыпалось сено. Мелькнуло белое тело женщины: обломок
жерди пропорол ей скулу.
сыпалась пахучая трава. Женщина зависла среди оскаленных обломков,
дергалась. Олег поспешно откатился. Она упала на то место, где он только
что лежал. Через скулу шла рваная канавка, края были лиловыми. Олег увидел
белеющую кость, но кровь не выступила.
шевелился, лежал в темноте. Призрачный свет падал узкой полоской,
выхватывая клином часть земляного пола и стену с пучками лечебных трав.
видят его во тьме так же ясно, как в знойный день. Женщина встала на
колени, потянула к нему руки. Олег со страхом увидел, что ее пальцы начали
удлиняться, а темные ногти превратились в когти.
держался бы Мрак. -- Ногти подстриги сперва.
ухватили за колени, земля ринулась навстречу, больно ударила в лицо.
Олег вскочил, едва не упал, но на этот раз поддернул спущенные портки,
прыгнул к дверному проему.
хвостатая звезда. Олег вывалился в ночь, жадно хватал воздух. Дом белеет в
десятке шагов, ставни закрыты наглухо, металлические слеги преграждают
любой доступ к окнам. Но Мрак услышит, он чуток как зверь!
очкура. Женщина вышла следом, сарафан был распахнут. Обнаженное тело,
словно осыпанное мукой, белело в мертвенном лунном свете. Глаза на
неподвижном лице были огромными, еще больше похожими на лесные озера.
уверенно приблизилась, положила ладони ему на плечи. От ее прикосновения
пробрало смертельным холодом. Олег зябко повел плечами. Она прижалась всем
телом, обхватила крепко, ее заметно потеплевшие губы уверенно отыскали его
-- холодные, безжизненные.
гаснущее сознание ворвался какой-то гадкий крик. Его судорожно сжало
сильнее, затем объятия ослабели. Он ощутил, что женщина отстраняется,
потянулся за нею. Она отодвинулась, тогда он сам обнял ее, придержал.
начала с силой выдираться из его объятий. Пальцы Олега сжались в кулак,
захватив край подола, послышался треск. Женщина рванулась, Олег едва не
упал.
домом и сараем, растворилась в ночи. Олега покачивало, в теле была
слабость и пустота. Слабо чувствовал потерю, в женщине было нечто
отвратительно притягательное, обворожительно гадкое.
крикуна: на плетне потряхивал крыльями, видимо изображая орла, большой
толстый петух. Ярко-красный гребень в лунном свете казался черным, а сам
петух выглядел толстой жирной дрофой, нечаянно попавшей во двор.
курятников. Олег покачнулся, провел ладонью по глазам. Чувство потери
оставалось. Он застонал, потащился обратно. Когда дверь отворилась,
блеснул свет лучины, ее за спиной Мрака держал сонный Таргитай, а Мрак
стоял с секирой в обеих руках. Лиска, увидев Олега, закусила губу. Он даже
в слабом свете рассмотрел, как сузились и позеленели ее желтые глаза.
Сертаков Виталий
Березин Федор
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Максимов Альберт
Орлов Алекс