стратег. - И, потом, твое дело - писать, а не махать кусками железа.
Иероним был необычайно настойчив. Он своими глазами хотел видеть конец
Фригийца.
подсказать я не могу ничего, так пусть от меня будет хоть какой-то прок!
даже когда - дабы не сглазить - заставлял себя бормотать под нос фразы
вроде: "только не надо радоваться победе, которой еще не было", рассудок
отступал перед надеждой.
Фригиец, похоже, не собирался выходить их лагеря. Все приписывали его
осторожность страху. Это и радовало, и немножко раздражало. Антигон
оттягивал исход, омрачая необходимостью ожидания радость грядущей победы.
людей: Иеронима, Филиппа, Дотима. Они решали, как выманить Фригийца из
лагеря, подкрепляя свои силы местным пивом - черным и едким. Это пиво
сразу же делало мысль беззаботно-самоуверенной. Может быть поэтому Эвмен и
потчевал им соратников: самоуверенность рождала неожиданные планы, а
сейчас им была необходима именно неожиданность. Когда Калхас сел рядом с
Дотимом, тот, радостно щерясь, доказывал всем, что нашел наилучший способ
решения задачи.
внутрь! Конечно меня, или Филиппа, пускать в свой лагерь он не станет. Но
если кто-нибудь из сатрапов - например, Певкест, - изобразит из себя
перебежчика? А? Мы бросимся преследовать его, персы, как бы спасаясь,
проникнут через ворота - и дело сделано!
придется делать, чтобы убедить его. И, потом, сложные планы срываются чаще
простых.
утром армию и устроить штурм Антигонова лагеря. По всем правилам - как
Александр штурмовал Тир.
кромешной тьме! И дать каждому солдату по факелу. Представляешь - из тьмы
надвигается море факельных огней!
слишком много разных воль. Они перепутаются, в темноте начнут драться друг
с другом, мешать, устроят панику. Но дневной штурм отпадает тем более.
Антигонова армия численностью немногим уступает нашей. Конницы у него даже
больше. Войск, чтобы защитить вал, Фригийцу хватит. А в самый разгар
штурма из ворот появятся фессалийцы, или тарентинцы. Мы не добьемся
ничего, потеряв слишком многих. - Стратег вздохнул. - И засады-то не
устроить. Местность ровная, как стол.
повернулись к историку:
можешь ничего вспомнить?
произнес:
Единственное, что приходит в голову - последовать примеру Дария при Иссе.
к сражению, зашел с тыла, перерезав дорогу, по которой мы пришли в Сирию.
Габиену. Чем тогда станем кормить солдат?
многозначительно сказал Иероним: - Нужно послать вызов. Коли Антигон
заботится о своем имени, он его примет.
о своем имени. Но в ситуации Фригийца я, наверное, не принял бы его.
о событии, которое должно было решить судьбу чуть ли не всей ойкумены, но
пастух поймал себя на том, что наблюдает за советом как за игрой тонких,
искусных в своем деле умов. Игра эта доставляла удовольствие его голове и
не будоражила сердце. Словно речь шла не о жизнях многих тысяч людей - в
том числе и его жизни. В этой игре не было ничего страшного, ибо в ней не
было реальности. Когда пастух понял это, тревога неожиданно коснулась его
души. Калхас стал лихорадочно соображать, чем она вызвана. Эвмен и его
соратники были увлечены задачей всерьез - значит, речь шла не о том, как
они ее пытались решить, а о том, что они опаздывали, если уже не опоздали.
Тревога нарастала - боги что-то подсказывали пастуху, намекали на
опасность, но он не мог понять, в чем она заключалась.
уводило от серьезности - Дотим изображал перепуганного Фригийца, а
остальные хохотали над его ужимками. "Остановитесь! - хотел сказать
Калхас. - Придите в себя, произошло что-то непоправимое! Вы уже утеряли
власть над событиями!" Но его опередило появление Тиридата.
шарахнулся назад и скрыл лицо полой гиматия.
Заходи, здесь мои друзья, кого тебе опасаться?
в отсутствии нежелательных лиц, он с явным облегчением скинул гиматий и
подсел к стратегу.
известно, что он убил давнего соперника Александра, могучего царя Пора;
захватил его сокровища и слонов. Все знали, что в долине Инда с ее
десятками царей, диких племен, с мириадами поселений править мог только
отчаянно храбрый и хитрый человек. Но этот, похожий на взъерошенную птичку
сатрап, по-видимому, взялся опровергнуть славу, которая шла о нем. Вечно
чем-то обеспокоенный, нерешительный, не очень далекий, он терялся среди
других вождей войска Эвмена, выглядя порой просто жалко. В результате к
словам индийского сатрапа не прислушивались, а за спиной ядовито
насмехались. Положение Эвдима поддерживали только слоны - грозное оружие
Пора. Справляться со слонами на поле боя научились уже давно, но кого не
охватит невольная дрожь при виде огромной серой туши, мчащейся на тебя!
на висках лице читалась явная неуверенность - словно он все еще не мог
решить, правильно поступил, придя сюда. Между тем Эвмен не собирался
дожидаться результатов борьбы в душе сатрапа.
будет весело... - на мгновение он умолк, с отчаянием глядя перед собой: -
Я пришел предупредить тебя, стратег. Страшно даже говорить. Но нужно.
Сатрапы решили убить тебя. Дождаться, когда ты победишь Антигона и
покончить с тобой. Вот такой ужас.
быть!
власти над собой, ты же постоянно показываешь, что над ними нужна твердая
рука. Они боятся, что после победы над Фригийцем ты займешь его место.
Поэтому они терпят тебя только до смерти Антигона.
этот заговор.
говорил, что ненавидит тебя.
в сторону индийского сатрапа: - Ты говоришь, что все. Значит и ты тоже
участвуешь в заговоре?
решительностью, с которой все заговорили о необходимости убрать
автократора. Чтобы не подписать смертного приговора еще и себе, пришлось
поддакивать. Только это еще не заговор. Они еще не знают, как будут тебя
убивать. Просто мы договорились, что Эвмен не переживет победы над
Антигоном.
всем неделю назад. Помните первый день, который мы провели в ложном
лагере? Пока ты, Эвмен, шагал по склону, отдавая какие-то распоряжения, мы
Жюль Верн
Каргалов Вадим
Акунин Борис
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия
Маккэфри Энн