надеяться получить реальный результат. Смешно же рассчитывать, что паук
станет ловить мух в пустой стеклянной банке, в которой ничего нет, кроме
него, яркого света и этих самых мух.
больше года, мне удалось отловить двух подлинных паранормаликов, и тут в
руки мне попалась папка документов, с которой все по-настоящему и
началось.
действительно считаю его чрезвычайно умным и наблюдательным человеком, с
прирожденным чутьем на паранормальность), кто был тот УМНИЦА, кому впервые
пришло в голову объединить в единое дело несколько разнесенных по времени
и по географическому пространству трагических событий, на протяжении
многих лет остававшихся без объяснений.
каждое из расследуемых событий было чрезвычайно похоже на любое другое
аналогичное, причина смерти в каждом случае была одна и та же (неизвестный
комментатор в своей сопроводиловке назвал ее почти поэтически: "разрыв
мозга"), но вот механизм явления так и остался неустановленным, причем не
удалось установить даже гипотетический механизм, - любому
непредубежденному наблюдателю все эти смерти представлялись чем-то
совершенно МИСТИЧЕСКИМ (почему названная папка и оказалась в конце концов
в архиве нашей группы).
степени сотрудничали с _о_р_г_а_н_а_м_и_, так что заведенные уголовные
дела оставались в системе: проходили исключительно по нашим каналам и
сосредоточены были, по сути, в одном месте.
расположивши их все в хронологическом порядке совершения событий.
лейтенант НКВД, следователь. Работал в хорошо всем известном Большом Доме.
Отличался напористостью, жесткостью, даже - жестокостью, был "беспощаден к
врагам трудового народа". Найден в своем кабинете, за рабочим столом:
лежал грудью на папках с делами, головы фактически не было - она словно
взорвалась изнутри, осколки черепных костей и клочья мозга разбросаны были
по всему кабинету. Сгоряча решено было тогда, что это - разумеется,
фашистская диверсия, выстрел предателя-диверсанта, однако, не удалось
найти пули, да и не бывает пуль, способных на такие разрушения. Другая
версия: самоубийство - сунул в рот палочку динамита и задействовал
взрыватель. Способ экзотический, но известный в следственной практике. В
те дни (и годы) самоубийства следователей не были такой уж редкостью: не
выдерживали нервы, страх буквально жевал людей, хрустя их костями - страх
ареста, страх фронта, страх военного поражения, страх ответственности...
Но что касается Гугнюка, то он как раз был не из слабонервных, пил -
умеренно, с женщинами был на высоте, работу свою любил и не боялся ее - не
было у него внутри самоубийцы. И - главное - не обнаружены были никакие
следы взрывного устройства или взрывчатки.
уже на Пулковских высотах, в спецтюрьме ежедневно шли в расход десятки
ранее арестованных - инородцев, интеллигентов, недобитых с довоенных
времен спецов, военных и технарей. Не было реальной возможности провести
расследование с той тщательностью, которая подразумевается при событии
насильственной смерти сотрудника НКВД. И главное: не оказалось НИКАКИХ
зацепок, ничего не удалось обнаружить такого, что давало бы хотя бы намек
на объяснение происшедшего. Какой-то гигант мысли написал в заключении о
причине смерти: "вероятно, случайный осколок фашистской бомбы", и дело
было задвинуто в архив.
дело), папочку извлекли и снова дали ей ход: теракт, измена, подрывная
деятельность... Кое-кого (кому очередь подошла) шлепнули, кого-то
посадили, кого-то выгнали - за непроявленную бдительность. Папочка
пополнилась замечательными показаниями: "...подойдя со спины, трижды
выстрелил Гугнюку в голову из пистолета ТТ, а затем, подобрав стреляные
гильзы и сами пули..." Человек, который эти показания организовал, явно не
дал себе труда прочитать описание того, как выглядел мертвый Гугнюк (листы
дела 3, 4, 5) - впрочем, этого от него и не требовалось.
уволили из органавтов, - и именно тогда, попадает она в поле зрения моего
Умницы, в распоряжении которого к этому моменту уже было кое-что
аналогичное.
Захарович Габуния в присутствии множества свидетелей умер странной и
страшной смертью за две минуты до начала пустяковой операции - рядовой
аппендэктомии, - которую он намеревался произвести. Больной, полностью
подготовленный, уже лежал на столе, а Иван Захарович не спеша, с обычными
своими шуточками-прибауточками, докуривал последнюю сигаретку "перед
потрошением организма", - тоже полностью готовый, с марлевой маской на
груди и с обтянутыми резиной, отмытыми, разведенными в стороны ладонями
вперед, руками, так что дымящуюся сигарету держала пинцетом и подносила
ему к губам молоденькая медсестра. Строго говоря, эта медсестра и была
единственным подлинным свидетелем события, остальные набежали со всех
сторон позже, услышав нечеловеческий вопль несчастной девчонки, совершенно
обезумевшей от ужаса. А ведь она была, как-никак, медсестра, причем
медсестра Военно-Медицинской Академии - всякой крови и развороченной плоти
успела навидаться, но даже ей показалось непереносимо ужасным, когда у
человека, который только что мирно затягивался табачным дымом из ее рук и
отпускал в ее адрес плотоядные шуточки, вдруг оба глаза вылетели из орбит
и смачно шлепнулись в рукомойник. Иван Захарович Габуния умер практически
мгновенно, еще до того, как обездвиженное тело его оказалось на кафельном
полу.
впечатление, что в черепной коробке у него вдруг возникла некая зона
высочайшей температуры, мозг - мгновенно _в_с_к_и_п_е_л_, и образовался
клуб раскаленного пара под большим давлением", - со всеми вытекающими из
этого чудовищными последствиями, добавил бы я: кипящую смесь выбросило
через все предусмотренные природой отверстия черепа, но сам череп
выдержал, только разошелся поперечный шов - не помню, как он называется по
науке.
по-настоящему зайти в тупик, как дело было изъято у военной прокуратуры и
передано в органы. Во-первых, Иван Захарович был старым заслуженным нашим
агентом (кличка "Морзе", кличка "Атташе" и даже кличка "Зоя"), а
во-вторых, возник к этому событию интерес некоего
научно-исследовательского учреждения, занимавшегося разработкой нового
оружия. По некоторым слухам, разрабатывали они там так называемую
вакуумную бомбу, и, видимо, нечто знакомое по своим предшествующим
экспериментам усмотрели в обстоятельствах гибели агента "Зоя". Впрочем,
сходство оказалось, надо думать, поверхностным, дело через месяц снова
появилось у нас с научной резолюцией "интереса не представляет", и все
пошло чередом. Взяли и закатали на двадцать пять лет другого полковника
медслужбы, излишне гонористого и болтливого знатока радиационных поражений
кожи, агент "Зоя" давно его уже и весьма квалифицированно разрабатывал,
так что слепить дело труда не составило, надо было только выбить из него
признание в террористической деятельности в отношении сотрудника органов,
а это уже была чисто техническая проблема. Смертная казнь тогда была еще в
отмене, но, насколько я выяснил, гонористый полковник и без нее
благополучно сгинул на зоне. Дело ушло в архив.
физико-математических наук, физик-теоретик, диссертация - закрытая, на
момент события - председатель приемной комиссии физического факультета.
Мне удалось найти одного из членов этой комиссии, который наблюдал событие
воочию. Все произошло около пяти часов дня, закончилось собеседование (оно
тогда называлось _к_о_л_л_о_к_в_и_у_м_), группа медалистов была человек
тридцать-сорок, подавляющее большинство приемных дел никаких сомнений не
вызывало, почти всех благополучно приняли, двоих-троих
рабиновичей-гурштейнов благополучно отклонили, работа близилась к концу,
но тут возник вдруг бешеный спор между Шерстневым и, скажем, товарищем
Кадровым (будем называть его так). У одного из абитуриентов (рассказывал
мой свидетель) анкета оказалась не в порядке, видимо, что-то неладно было
у него с родственниками, видимо, был он, бедняга, ЧСВН, то есть "член
семьи врага народа", и товарищ будем называть его Кадров уперся: нет.
Шерстнев, как председатель, к этому "нет" был готов заранее и
подозрительного абитуриента во время беседы буквально досуха выжал - задал
ему несколько десятков вопросов, в том числе и на сообразительность тоже,
имея целью создать благоприятную базу для вполне законного отклонения. Но
парнишка оказался головастый, на большинство вопросов ответил вполне
удовлетворительно, а одну задачку раздраконил с ходу просто даже
блистательно. И Шерстнев его полюбил! "Плевать я хотел на ваше НЕТ! - орал
он товарищу Кадрову. - Вы говорите НЕТ, а я говорю ДА! Хватить устраивать
здесь перебдежь! Я же не возражаю, когда вы космополитов отгоняете, я их и
сам не люблю и вредными считаю. Но обескровливать советскую физику я вам
не позволю! Этот парень, может быть, лучший из всего нынешнего приема, а
вы его из-за своей инструкции отклонить хотите? Мало ли что инструкция! На
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Грабб Джеф
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий
Посняков Андрей