удовольствиям, которые, пожалуй, более полно, чем любые поступки, открывают
тайные стороны его натуры. Король Людовик Х не любил ни охоты, ни ратных
забав, ни турниров. С детских лет он пристрастился к игре в мяч, причем мяч
должен был быть непременно кожаный; но подлинной его страстью была стрельба
по голубям. Стоило ему очутиться в деревенской местности, как он тут же с
луком в руках забирался в небольшой сарай или амбар и бил влет голубей,
которых одного за другим выпускал из корзины конюший.
этому жестокому развлечению. Земляной пол был засыпан перьями и закапан
кровью. Голубка, пригвожденная к балке амбара стрелой, пробившей ей крыло,
старалась освободиться и жалобно кричала; на земле валялись птицы, скрючив
на брюшке судорожно сжатые лапки. Каждый раз, когда стрела настигала жертву,
Людовик Сварливый восторженно вскрикивал.
если стрела, не попав в цель, вонзалась в стену, он обрушивался на неловкого
конюшего за то, что тот неудачно выпустил голубку.
племяннику Карл Валуа, - но, если вы отложите на мгновение ваши охотничьи
подвиги, я могу сообщить достаточно серьезные вещи, о которых уже имел честь
вам докладывать.
возбужден своей забавой, на лбу его выступили крупные капли пота. Вдруг он
заметил архиепископа и махнул конюшему, чтобы тот вышел прочь.
избранию папы?
правду относительно действий, каковые, я полагал, свершаются по вашему
приказанию, но с великим сожалением узнал, что они противоречат вашей воле.
открыл королю все маневры Ангеррана де Мариньи, имеющие целью помешать
единению конклава и задержать избрание на святой престол кардинала Жака
Дюэза.
дурные поступки моего брата, поверьте, куда как тяжелее сознание того, что
действовал он вопреки и наперекор интересам государства. Отныне я не числю
его более среди членов моей семьи, ибо человек моего положения имеет лишь
одну истинную семью - во Христе и в лице своего короля.
Здорово у мошенника язык подвешен".
стрелу, и та, пронзив насквозь туловище птицы, разбила окно.
оборачиваясь к Карлу Валуа.
из амбара. Король остался наедине с дядей.
Предали со всех сторон, надавали обещаний и ни одного не сдержали. Сейчас
уже середина апреля, до лета осталось полтора месяца, а ведь помните, дядя,
что сказала королева Венгерская:
отчитать его хорошенько, пригрозить ему и приказать сделать решительный
поворот. Ведь, если не ошибаюсь, он один может нам помочь?
упрямства. Сварливый опять решил прибегнуть к помощи Мариньи как к
единственному выходу из создавшегося положения. Он зашагал неровным тяжелым
шагом по амбару; сапоги его были сплошь облеплены белыми голубиными перьями.
довелось оставаться вдовцом, схоронив двух превосходных жен. Велика
несправедливость судьбы, коли она не может избавить вас от забывшей стыд
супруги.
минуту оба стояли неподвижно, пристально глядя в глаза друг другу.
благоприятствует здоровью женщины, - продолжал Карл Валуа. - Давно уже
Мариньи ничего не сообщал нам о состоянии Маргариты. Просто удивительно, как
это она еще переносит такой режим... Быть может, Мариньи скрывает от вас ее
болезнь, не хочет говорить, что конец ее близок?
Людовика; однако никогда сам он не осмелился бы первым выразить их вслух. Но
теперь перед ним стоял сообщник, который брал на себя все, освобождая
Людовика даже от необходимости говорить, желать.
когда у нас будет папа, - сказал Валуа.
перстнями, по своим пухлым щекам и произнес вполголоса:
помешает нам проникнуть в Шато-Гайар.
руку мою. Можете сказать канцлеру де Морнэ, чтобы он представлял мне на
подпись все приказы, каковые вы сочтете нужными.
***
покоях, готовя памятную записку, обращенную к королю и заключавшую в себе
просьбу разрешить ему защитить свою честь оружием, - другими словами, дать
ему право вызвать на единоборство любого, кто осмелится обвинить его в
измене или клятвопреступлении, перед ним вдруг предстал Юг де Бувилль.
Бывшего камергера Филиппа Красивого раздирали самые противоречивые чувства -
по-видимому, ему нелегко было прийти сюда.
арестуют, я знаю это из самых верных источников.
времени, когда прославленный коадъютор начинал у него свою карьеру в
качестве конюшего.
милость? Алэн де Парейль? Ни за что на свете Алэн не согласится выполнить
подобный приказ. Скорее уж он выставит вокруг дома лучников для моей защиты,
чем тронет хоть один волос на моей голове.
последние месяцы. Когда люди занимают такое положение, как мы с тобой,
действовать против короля, каков бы этот король ни был, - значит действовать
против себя самого. И я тоже действую сейчас против короля из дружбы к тебе
и потому, что хочу тебя спасти.
трогателен в добром своем порыве. Верный слуга государя, преданный друг,
неподкупный сановник - вот каков был Юг де Бувилль, но почему же так мало
значил голос этого человека, воодушевленного столь добрыми чувствами,
неукоснительно следовавшего законам Бога и королевства?
стало мне известно через его высочество Филиппа Пуатье, ибо отныне он
единственная твоя поддержка. Его высочество Пуатье желает удалить тебя с
глаз разгневанных баронов. Он посоветовал брату послать тебя управлять
какой-нибудь отдаленной провинцией, к примеру Кипром...
морями после того, как я управлял всем государством Французским? Стало быть,
меня хотят изгнать? Нет! Или я по-прежнему буду как хозяин ходить по Парижу,
или приму смерть в этом Париже.
дома. Что бы ни произошло, мне не в чем будет себя упрекнуть, я предупредил
тебя вовремя.
дальнейших шагов со своей супругой и свояченицей мадам де Шантлу. Обе
женщины придерживались мнения Бувилля, они тоже считали, что благоразумнее
всего удалиться на время в одно из нормандских поместий, принадлежащих
Мариньи, а там, если опасность усилится, добраться до ближайшего порта и
отдать себя под покровительство короля Англии, весьма расположенного к
Ангеррану.
воскликнул он.
любимого пса, кликнул слугу, приказал раздеть себя и внимательно глядел, как
тот подтягивает гири стенных часов - в ту пору еще новинку, приобретенную за
огромные деньги. Он снова стал обдумывать заключительные фразы своей
записки, которую порешил закончить утром, приблизился к окну, раздвинул
тяжелые занавеси и несколько минут смотрел на крыши города, где уже потухли
все огни. По улице Фоссе-Сен-Жермен проходила ночная стража, повторяя
нараспев через каждые двадцать шагов заученными голосами одну и ту же фразу:
запаздывала против часов на целых пятнадцать минут...
входную дверь. Конюший, не помня себя от страха, вбежал в опочивальню с
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман