войском пешком, гутулы давно изорвались, босые ноги были в струпьях,
кровоточили и гноились. Сквозь дыры на халатах проглядывало голое тело.
оружие. Вы были рабами, теперь вольные люди. Это за то, что не забывали,
кому принадлежите. Вы предупредили о коварном нападении на мой улус. За
это жалую каждому из вас почетное звание дарханов. Отныне каждый убитый
вами на облавной охоте зверь - ваш, все добытое вами в походе - ваше. И
никто не смеет заставить вас и ваших потомков делиться с другими любой
добычей.
воины, слушавшие его, одобрительно зашумели: <Справедлив и щедр наш хан!>,
<Делающему добро добром и платит!>
затем отобрал наиболее выносливых воинов и под началом Субэдэй-багатура,
Джэбэ, Мухали отправил охотиться. Каждый день облавили дзеренов, этим и
кормились. Достаток пищи быстро поставил на ноги воинов, на обильных
кормах поправились кони.
воины! Один стоил трех. Храбры, выносливы, привычны к сражениям и,
главное, до конца верны.
повелением привести племя к подданству. Соплеменников жены Тэмуджин не
любил, не мог забыть, как они высмеивали его, когда ездил за Борте. И
позднее от них была одна досада. Покориться ему отказывались, путались с
Джамухой.
было затевать с ними драку. Но нужны были табуны и стада, люди и кочевые
телеги... К его удивлению, хунгираты покорились без колебания. Их склонили
к этому Дэй-сэчен и его сын Алджу - так по крайней мере говорили они сами.
Как бы там ни было, он получил все, что хотел, не потеряв ни одного воина.
Бескровная эта победа, такая важная для него сейчас, показала: кочевые
племена не считают, что он сломлен, раздавлен. Ван-хану не удалось
обломать крылья его славы. Раз так, он сумеет набрать новых воинов. Но для
этого нужно время. И после нелегких размышлений он решил просить у
Ван-хана мира.
обращенные к хану-отцу и Нилхе-Сангуну, Джамухе, родичам...
Нойоны громко разговаривали, и Ван-хана раздражали веселые голоса, яркий
шелк нарядов... Празднуют. Довольны. А он не находит себе места. С тех пор
как поддался уговорам сына и Джамухи, изводит себя думами. Но они
бесплодны, как пески пустыни.
скрылись за степными увалами, велел седлать коня и помчался вдогонку. Ни
сына, ни Джамуху это не обрадовало. Осторожно, незаметно они отодвинули
его от всех дел. У него спрашивали совета, а делали все по-своему. Но
перед битвой он как бы стряхнул с себя нерешительность, взял управление
войском в свои руки, не позволил сыну и Джамухе всеми силами навалиться на
прижатого к горам Тэмуджина. Чего-то ждал. Чего? Может быть, встречи с
Тэмуджином. Но что могла изменить эта встреча? Слишком далеко зашла
вражда...
ему видеть, как они гибнут. Но то, что Тэмуджин ловко воспользовался его
оплошностью, вызывало чувство, похожее на гордость,- все-таки он его сын,
хотя всего лишь названый. Воины Тэмуджина почти прорвались к его шатру.
Нилха-Сангун, вне себя от ярости, сам кинулся в сражение. Стрела вонзилась
ему в щеку, раскрошив четыре зуба. <Кто занозист, занозу и поймает!>-
подумал он, но тут же до боли в сердце стало жалко сына.
<Подождем, когда выздоровеет Нилха-Сангун>. Джамуха без конца
просил-уговаривал, слова его и ручейками журчали, и весенней листвой
шелестели, и холодком осени дышали, но он остался тверд, хотя и сам
понимал: нельзя давать Тэмуджину передышки.
захотел говорить. Но когда воины захватили жен и детей Хасара (сам бежал,
побросав золоченые доспехи), он велел поставить для них юрту,
поить-кормить, как гостей.
чувствовал, как растет стена отчуждения, делая его одиноким.
Тэмуджина. Молчат.
рту, и речь его была невнятна, распухшая щека топырилась под повязкой,
кособочила лицо.
пренебрежительно махнул рукой.- Все курени захватили.
Ван-хана, ему и предназначал свои слова.- Но воины у него еще есть. Я
расспрашивал пленных, высчитывал - есть воины. Сегодня мало. Завтра будет
много. Сегодня он будет слезно плакать, а завтра кое-кому кишки выпустит.
мать? Это о тебе, Джамуха.
Многим своими рогами живот вспорол.
выслушать их?
поклонились в пояс и выпрямились. Так не кланяются послы побежденных.
Забыв о приличиях, Нилха-Сангун толкнул отца в бок, что-то сердито
пробулькал развороченным ртом. Ван-хан махнул посланцам рукой - говорите.
времена тебя, как меня сегодня, предали нойоны, и с сотней людей ты был
принужден искать спасения в бегстве. Тебя принял, обласкал, стал твоим
клятвенным братом мой благородный родитель Есугей-багатур. Его воины стали
твоими, и ты возвратил утерянный улус. Не за это ли гневаешься на меня?
его, а светлоглазого Есугей-багатура видел перед собой Ван-хан...
Эрхэ-Хара. Ты искал помощи в землях тангутов - нашел унижение. Ты просил
воинов у гурхана кара-киданьского - тебе отказали. Слабый от голода и
дальних дорог, в одежде, которую не приличествует носить и простому
нукеру, ты пришел ко мне. И я отправился в поход на меркитов, побил их, а
всю добычу отдал тебе. Не за это ли сегодня преследуешь меня?
пожелай он помочь, давно бы истлели где-нибудь его кости и кости
Нилха-Сангуна.
наговорам злоязыких людей, кинул меня на растерзание Коксу-Сабраку. Но я,
вразумленный небом, ушел. Коксу-Сабрак захватил много твоих куреней, стад
и табунов. Я послал своих воинов, они отбили захваченное и все возвратили
тебе. Не за это ли сегодня забрал мои курени, мой скот, жен и детей моих
воинов?
уйти, ничего не слышать, никого не видеть.
перед нами. Я никогда не говорил, что моя доля мала и я хочу большей, что
она плоха и я хочу лучшей. По первому слову, по первому зову я спешил к
тебе. Не за это ли ты хочешь бросить меня под копыта своих коней?
наклонил голову перед Нилха-Сангуном.
Тебе этого было мало. Тебе захотелось самому сесть в повозку, стать ханом
при живом отце. Ты многого добился. Радуйся, весели свое сердце. Но не
забывай: сломалась одна оглобля - телеге стоять.- Посланец повернулся к
Алтану и Хучару.- В трудные времена, когда не дожди и росы увлажняли
родную землю, а кровь наших людей, когда младшие не признавали старших, а
старшие не заботились о младших, я говорил Сача-беки: <Стань ханом ты, и я
побегу у твоего стремени>. Сача-беки отказался. Тогда я сказал тебе,
Алтан: <Стань ханом ты, и я буду стражем у порога твоей юрты>. Ты не
захотел. Я сказал тебе, Хучар: <Стань ханом ты, и я буду седлать твоего
коня. Ты не пожелал. Все вы в один голос сказали мне: будь нашим ханом ты,
Тэмуджин. Я согласился и дал клятву обезопасить наши владения от врагов.
Из одного сражения я кидался в другое. Я сокрушил татар, извечных наших
врагов, я подвел под свою руку тайчиутов, я много раз побивал меркитов.
Своим мечом я добыл то, чего наша земля не знала многие годы,- покой. Я
взял много скота, женщин и детей, белых юрт, легких на ходу телег и все
роздал вам. Для вас и облавил дичь степей, гнал на вас дичь гор. Чего же
не хватало вам? Что вы пошли искать в чужом улусе, преступив свои клятвы?
Русанов Владислав
Земляной Андрей
Пехов Алексей
Эриксон Стивен
Ильин Андрей
Чернецов Андрей