первой возможности поспешили, по совету Склирены, бежать от опасности...
имел в виду Никифор, но и Анастас, и Зоя знали, что такое интриги при
дворе Михаила, а потому поспешили найти спасение в бегстве. Если у них и
были защитники у порфирогенета, то, в особенности у Анастаса, было немало
и врагов, всегда готовых довести его до плахи из-за одной только зависти к
его прочному положению как главы партии "голубых".
Константинополь. В душе он был очень недоволен, что приходится уходить так
далеко - на Днепр, к варварам, и не мог понять, почему так настаивает на
этом всегда, казалось, такая рассудительная Зоя.
борту корабля. - Скажи мне - чего?
византийка...
неожиданным признанием.
совершенно новый.
Христову веру, принята во дворце императора, наконец ты - матрона.
сама думала, что стала природной византийкой... Да вот теперь сказалась
кровь... Я вся горю, я трепещу, сердце мое бьется радостью при одной
только мысли, что скоро-скоро я увижу мою родину!..
проговорила Зоя. - Я уверена, что на Днепре все его помнят. Хотя мой
несчастный отец убит этим ненавистным Никифором, но я отомщу, отомщу за
его смерть!..
что сердце его сжалось от какого-то мрачного предчувствия.
варварского народа... К этому толкает меня сама судьба. Погляди сам: разве
это невольное изгнание, ничем не вызванное, не предопределено мне судьбой?
Судьба заставляет меня вернуться на родину, бросив там на берегах
Пропондиды все, что меня привязывало к Византии, и я иду...
Днепра?
а Никифор девушки; они своего не упустят.
искренне расположен и к тебе, и ко мне; но, если дети погибнут, месть моя
будет еще ужаснее, верь мне в этом!..
Анастас как-то стушевался перед этой женщиной, которая преображалась тем
более и более, чем ближе были берега славянской земли. Это была уже не
прежняя спокойная, бесстрастная византийская матрона, ловко умеющая
прикрывать какой угодно маской волнующие ее чувства. Зоя перерождалась.
Византийский лоск, светскость роскошного двора Михаила-порфирогенета
быстро спадали с нее. В ней пробуждалась дикарка с необузданными порывами,
смелая, решительная, не останавливающаяся ни перед чем. Она даже костюм
переменила, и теперь перед Анастасом, приходившим в изумление от этой
метаморфозы, была дочь варвара, судившая по-варварски и уже забывшая все
византийское.
постоянно надувавшему паруса, Зоя через пять-шесть суток увидала берег
своей родины, когда-то не по ее воле оставленной.
моя галера не может идти далее. Тебе и твоему спутнику придется оставить
нас здесь...
попасть в Киев?
исполню то, что должен.
спутника в Киев!
заключение в тюрьму, было делом Никифора и этой негодной Склирены.
мы им мешали, то они и удалили нас из Константинополя и удалили, должен
сказать, очень ловко! В таком деле, как это, я сразу узнаю Никифора...
Эй, мореход!
туда, откуда сама судьба увела меня...
твоей мести! Кто тебя, в самом деле, знает, что ты затеваешь? Хорошо еще,
что я узнал твои замыслы... Может быть, ты хочешь навести варваров на
Византию? Нет, как хочешь, а я этого не позволю! Ты говоришь, что любишь
свою родину, но и я люблю свою. Теперь, когда очевидно, что это наше
бегство ничем не вызвано, и тут была интрига, я считаю себя обязанным
вернуться обратно, и, прости уж, хотя бы пришлось употребить против тебя
силу, - ты пойдешь за мной, это верно. Зла я тебе не сделаю, я промолчу
обо всем, что слышал в эти дни от тебя, только ни до какой мести я тебя не
допущу... Кто тебя знает? Моя родина мне дороже всего...
языка, но в этот миг ей на помощь пришел прежний византийский лоск, умение
сдерживать свои порывы. Дикарка на мгновенье исчезла, и ее место снова
заняла важная матрона.
она, - прости мою вспышку... И забудь, что я говорила ранее, - мало ли что
говорится в озлоблении! В самом деле, что я могу найти в этой дикой
стране? Разве может какой-нибудь Киев заменить мне, привыкшей к роскоши и
довольству, родимую Византию? Нет, нет, ты прав! Я не подумала об этом,
прости меня, мы вернемся...
словах.
"голубые" избрали его своим вождем, - но по своим способностям был очень
недалек и, вместе с тем, весьма доверчив. Его нисколько не поразила эта
внезапная перемена в Зое.
поклониться родимой земле, - снова заговорила Зоя, - все-таки это - та
Трубников Александр
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Сапковский Анджей