изорвала его чуть не в клочки. Когда она кончила, она была так бледна, что
едва стояла на месте. Я с удивлением смотрел на такое ожесточение. Она же
смотрела на меня каким-то вызывающим взглядом, как будто и я был тоже в
чем-нибудь виноват перед нею. Но я уже знал, что мне делать.
это дикое, ожесточенное существо нужно было действовать добротой. Она
смотрела так, как будто никогда и не видывала добрых людей. Если она уж
раз, несмотря на жестокое наказание, изорвала в клочки свое первое, такое
же платье, то с каким же ожесточением она должна была смотреть на него
теперь, когда оно напоминало ей такую ужасную недавнюю минуту.
платьице. Беда была в том, что у меня в ту минуту почти совсем не было
денег. Но я еще накануне, ложась спать, решил отправиться сегодня в одно
место, где была надежда достать их, и как раз приходилось идти в ту самую
сторону, где Толкучий. Я взял шляпу. Елена пристально следила за мной, как
будто чего-то ждала.
запереть за собой квартиру, как вчера и третьего дня.
запираю, что может кто-нибудь прийти. Ты же больная, пожалуй испугаешься.
Да и бог знает, кто еще придет; может быть, Бубнова вздумает прийти...
казалось, что она вдруг вздумает уйти от меня. До времени я решился быть
осторожнее. Елена промолчала, и я-таки запер ее и в этот раз.
многотомную книгу. У него я часто доставал работу, когда нужно было
поскорей заработать сколько-нибудь денег. Платил он исправно. Я отправился
к нему, и мне удалось получить двадцать пять рублей вперед, с
обязательством доставить через неделю компилятивную статью. Но я надеялся
выгадать время на моем романе. Это я часто делал, когда приходила крайняя
нужда.
мне старушку торговку, продававшую всякое тряпье. Я ей рассказал примерно
рост Елены, и она мигом выбрала мне светленькое ситцевое, совершенно
крепкое и не более одного раза мытое платьице за чрезвычайно дешевую цену.
Кстати уж я захватил и шейный платочек. Расплачиваясь, я подумал, что надо
же Елене какую-нибудь шубейку, мантильку или что-нибудь в этом роде. Погода
стояла холодная, а у ней ровно ничего не было. Но я отложил эту покупку до
другого раза. Елена была такая обидчивая, гордая. Господь знает, как примет
она и это платье, несмотря на то что я нарочно выбирал как можно проще и
неказистее, самое буднишнее, какое только можно было выбрать. Впрочем, я
все-таки купил две пары чулок нитяных и одни шерстяные. Это я мог отдать ей
под предлогом того, что она больна, а в комнате холодно. Ей надо было тоже
белья. Но все это я оставил до тех пор, пока поближе с ней познакомлюсь.
Зато я купил старые занавески к кровати - вещь необходимую и которая могла
принесть Елене большое удовольствие.
отпирался почти неслышно, так что Елена не сейчас услыхала, что я
воротился. Я заметил, что она стояла у стола и перебирала мои книги и
бумаги. Услышав же меня, она быстро захлопнула книгу, которую читала, и
отошла от стола, вся покраснев. Я взглянул на эту книгу: это был мой первый
роман, изданный отдельной книжкой и на заглавном листе которого выставлено
было мое имя.
поддразнивая меня: зачем, дескать, запирал?
как ты теперь, ходить нельзя. Я и купил тебе платье, буднишнее, самое
дешевое, так что тебе нечего беспокоиться; оно всего рубль двадцать копеек
стоит. Носи на здоровье.
время во все глаза.
чего-то ужасно стыдно. Но что-то мягкое, нежное засветилось в глазах ее.
Видя, что она молчит, я отвернулся к столу. Поступок мой, видимо, поразил
ее. Но она с усилием превозмогала себя и сидела, опустив глаза в землю.
принес мне ни малейшей пользы. Между тем надо было идти к Наташе.
Беспокойство мое об ней не уменьшалось со вчерашнего дня, напротив -
возрастало все более и более. Вдруг мне показалось, что Елена меня
окликнула. Я оборотился к ней.
сторону и пальчиком теребя на диване покромку, как будто бы вся была
погружена в это занятие. - Я от вас никуда не уйду.
еще бог знает кто?
скажу: нет дома. - И она с лукавством посмотрела на меня, как бы
приговаривая: "Вот ведь как это просто делается!"
отвечать что-нибудь.
говоришь...
Прошло по крайней мере минут десять; мы оба молчали.
и на рынок ходила.
к ней и садясь с ней на диван рядом. - Я с тобой поступаю, как мне велит
мое сердце. Ты теперь одна, без родных, несчастная. Я тебе помочь хочу. Так
же бы и ты мне помогла, когда бы мне было худо. Но ты не хочешь так
рассудить, и вот тебе тяжело от меня самый простой подарок принять. Ты
тотчас же хочешь за него заплатить, заработать, как будто я Бубнова и тебя
попрекаю. Если так, то это стыдно, Елена.
сказать мне; но она скрепилась и смолчала. Я встал, чтоб идти к Наташе. В
этот раз я оставил Елене ключ, прося ее, если кто придет и будет стучаться,
окликнуть и спросить: кто такой? Я совершенно был уверен, что с Наташей
случилось что-нибудь очень нехорошее, а что она до времени таит от меня,
как это и не раз бывало между нами. Во всяком случае, я решился зайти к ней
только на одну минутку, иначе я мог раздражить ее моею назойливостью.
взглядом. Надо было тотчас же уйти; а у меня ноги подкашивались.
делать с моей гостьей? - И я начал поскорей рассказывать все про Елену.
Наташа выслушала меня молча.