read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



религиозную эпоху.
Существует глубокая противоположность между искусством языческим и
искусством христианским, точнее - искусством христианской эпохи. Языческое
искусство - классическое и имманентное. Христианское искусство -
романтическое154 и трансцендентное. В классическом языческом искусстве есть
имманентная завершенность, имманентное совершенство. Классически прекрасное
языческое искусство стремится к завершенности, совершенству форм здесь, на
земле, в этом мире. Небо замкнуто над языческим искусством, и идеал
совершенства всегда в нем посюсторонний, а не потусторонний. Только в
языческом искусстве и есть эта классическая завершенность форм, это
имманентное достижение красоты в этом мире, силами этого мира. Идеальное,
законченное совершенство Пантеона возможно лишь в языческом искусстве.
Законченное совершенство языческого искусства никуда не зовет, оно оставляет
здесь, в этом мире. В этой классически прекрасной завершенности форм мира
языческого нет прорыва в мир иной, эта достигнутая завершенность замыкает в
этом мире. На этой вере в возможность замкнуть красоту в этом мире через
законченное совершенство форм покоится вся античная скульптура и
архитектура. В античном искусстве, классически прекрасном, нет
трансцендентной тоски, трансцендентного прорыва, под ним и над ним не
раскрывается бездна. Даже античный дионисизм был имманентным круговоротом
природных сил. Само небо в языческом мире было завершенным, замкнутым
куполом, за которым дальше ничего уже не было. Совершенство и красота
достижимы не там, за пределами, а здесь, в пределах. Искусство языческого
мира говорит не о тоске по прекрасному миру иному, а о достижении красоты в
мире этом, под замкнутым куполом небес. И эта языческая, дохристианская
устремленность к классической и имманентной завершенности форм создает одну
из вечных традиций в искусстве, перешедшую в мир христианский. Искусство
христианское иного духа. Небо разомкнулось над христианским миром, и
открылось запредельное. В искусстве христианского мира нет уже и быть не
может классической завершенности форм, имманентного совершенства. В
христианском искусстве всегда есть трансцендентная устремленность к миру
иному, к прорыву за пределы имманентного мира, есть романтическая тоска.
Романтическая незавершенность, несовершенство форм характерно для
христианского искусства. Христианское искусство уже не верит в законченное
достижение красоты здесь, в этом мире. Христианское искусство верит, что
законченная, совершенная, вечная красота возможна лишь в мире ином. В этом
же мире возможна лишь устремленность к красоте мира иного, лишь тоска по
ней. Мир христианский не допускает никакого замыкания, завершения в этом
мире. Красота для него всегда есть то, что говорит о мире ином, т.е. символ.
Христианское трансцендентное чувство бытия создает романтическую традицию в
искусстве, противоборствующую традиции классической. Романтическое
христианское искусство видит неземную красоту в самой незавершенности,
незаконченности, в этой устремленности к прорыву за пределы этого мира.
Христианское искусство не оставляет в этом мире, в красоте достигнутой и
завершенной, а уводит в мир иной, к красоте потусторонней и запредельной. В
искусстве языческом было классическое здоровье. В искусстве христианском
есть романтическая болезненность. На идеалах христианского искусства
отпечатлелась жажда искупления грехов этого мира, жажда приобщения к миру
иному. Сравнение средневековой готической архитектуры и античной
классической архитектуры должно сделать ясным наше противоположение двух
типов искусства. В языческом искусстве было устроение мира сего - устроение
в красоте, подобно тому, как есть такое устроение в языческом государстве
или в языческой науке. В классическом языческом искусстве творческий акт
художника приспособляется к условиям мира сего, к жизни в красоте здесь.
Творческий акт в мире классической завершенности не выводит в мир иной, а
укрепляет в мире этом. Эта классическая завершенность языческого мира
создает традицию канонического искусства, создает канон для достижения
совершенных, законченных форм. Романтическое искусство не канонично. Но
классически прекрасное искусство античного мира в мире христианском
меняется. В нем есть вечное и неумирающее, но есть и слишком временное,
задерживающее, в глубочайшем смысле реакционное. Античное искусство - вечный
источник творчества и красоты. Но канон классицизма может стать
задерживающей, консервативной силой, враждебной духу пророческому. Античный
классицизм вырождается в мертвый академизм. И вопрос совсем не в
противоположении формы содержанию, ибо в искусстве сама форма есть
содержание. Но форма-содержание может быть завершенной и замкнутой, а может
быть и прорывающейся, незавершенной. Только в нашу эпоху выявляется
окончательный кризис канонического искусства и начинает осмысливаться
соотношение языческой и христианской традиции в искусстве. Понять природу
искусства, с его классической завершенностью и романтической
устремленностью, лучше всего можно в Италии, в священной стране творчества и
красоты, интуитивным вникновением в Возрождение раннее и позднее155.
Великое итальянское Возрождение безмерно сложнее, чем принято о нем
думать. В Возрождении был небывалый подъем человеческого творчества,
проблема творчества восстает с небывалой остротой. В Возрождении пытался
человек вернуться к античным истокам творчества, к тому творческому питанию,
которое не иссякает в Греции и в Риме. Но ошибочно было бы думать, что
итальянское Возрождение было языческим, стало под знак возрождения
язычества. Этот упрощенный взгляд оставлен культурными историками. В
творческом подъеме Возрождения совершилось небывалое еще по силе
столкновение языческих и христианских начал человеческой природы. В этом -
мировое и вечное значение Возрождения. Оно раскрыло действие языческой
природы человека в творчестве и действие христианской его природы.
Античность со своими идеалами имманентной завершенности никогда не могла
быть восстановлена, потому что окончательная реставрация какой-нибудь
предшествующей мировой эпохи вообще невозможна. Культурные историки все
более начинают раскрывать христианские начала в Возрождении156. Языческой
античной цельности в Возрождении нельзя найти - это эпоха глубокого
раздвоения человека и необычайной сложности, порожденной столкновением
разных начал. Реставраторы язычества должны признать, что кровь людей эпохи
Возрождения была отравлена христианским сознанием греховности этого мира и
христианской жаждой искупления. Христианское трансцендентное чувство бытия
так глубоко захватило природу человека, что сделало невозможным цельное и
законченное исповедание имманентных идеалов жизни. Люди Возрождения были
раздвоенными христианами, в них бурлили два столкнувшихся потока крови. Эти
христиане-язычники раздирались между двумя разными мирами. Язычески-цельное,
имманентное чувство жизни нельзя найти в эпоху Возрождения, оно выдумано.
После Христа и связанного с Ним космического изменения человеческой природы
нет уже целостного возврата к античности, к языческой имманентности. Явление
Христа магически привило человеческой природе чувство принадлежности к двум
мирам, тоску по миру иному. Даже в жизни Бенвенуто Чиллини, так гениально им
рассказанной, - этого изумительного человека самой языческой эпохи
Возрождения - XVI века, слишком много христианского. Бенвенуто Чиллини был в
такой же мере христианином, как и язычником, он совсем не был цельным
человеком, охваченным исключительно имманентным чувством бытия. Описания его
религиозных прозрений в тюрьме - изумительны, покорность воле Божьей этого
авантюриста и скандалера, убивавшего людей направо и налево, потрясает157.
На всем творчестве Возрождения лежит печать бурного столкновения
противоположных начал, вечной борьбы христианской трансцендентности и
языческой имманентности, романтической незавершенности и классической
завершенности.
Несколько столетий Возрождения (XIV, XV, XVI века) ознаменованы небывалым
напряжением творческих сил человека. Но есть несколько возрождений, и очень
важно их расчленить. Есть раннее Возрождение, треченто, оно окрашено в
христианский цвет. Ему предшествовала святость Франциска Ассизского и
гениальность Данте: Мистическая Италия - исток раннего Возрождения была
высшей точкой всей западной истории158. В мистической Италии у Иохима из
Флориды зародились пророческие упования новой мировой эпохи христианства,
эпохи любви, эпохи Духа. Эти упования вспоили и вскормили творчество раннего
Возрождения, насквозь религиозное по своему стремлению. Джотто и вся ранняя
религиозная живопись Италии, Арнольдо и др. шли за Франциском и Данте. Но
упования мистической Италии опередили времена и сроки. Человек бессилен еще
был осуществить то, к чему разными путями шли Франциск и Данте, о чем
пророчествовал Иохим из Флориды. Церковно-христианского творчества,
культуры, искусства в последнем смысле этого слова еще не было и быть не
могло. Не была еще раскрыта подлинная антропология. Предстояло еще великое
восстание человека в гуманизме. Возрождение XV века, кватроченто, не
осуществило идеалов Франциска и Данте, не продолжало религиозного искусства
Джотто - в нем раскрылось противоборство христианских и языческих стихий в
человеке. Подымался раздвоенный человек, не примиривший своих языческих
истоков со своими истоками христианскими. В XV веке во Флоренции искусство
делает огромные успехи и завоевания, в нем творчество человека
освобождается. Но в кватроченто появляются болезненные художники,
раздвоенные, с тайным недугом, мешающим им до конца осуществить свои великие
задачи, со странной и трагической судьбой. Этот болезненный надлом
чувствуется уже у Донателло, он есть у Палайоллы, у Веррокио, он достигает
особенного напряжения у Боттичелли и завершается у Леонардо. Искусство
кватроченто прекрасное и болезненно-раздвоенное, в нем христианство
встретилось с язычеством, и встреча эта ранила душу человека.
Флорентийское искусство кватроченто стремилось к классическому
совершенству форм и сделало на этом пути много завоеваний. Но в искусстве
кватроченто можно открыть и черты христианского романтизма - трансцендентную
тоску, не допускающую классической завершенности. Истоки возрождения -
Франциск и Данте не были еще забыты в XV веке. Фра Беато Анжелико был
продолжателем треченто. Трагическая судьба некоторых избранных художников
кватроченто может быть разгадана лишь при более глубоком проникновении в
раздвоенную, не цельную душу кватроченто, душу, раздираемую противоборством
стихий христианской и языческой. Трагическая судьба Боттичелли, величайшего
художника Возрождения, лишь в последние времена ставшего понятным и близким
нам, дает ключ к пониманию все еще не разгаданной тайны Возрождения.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 [ 39 ] 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.