ло, что книгу после этого уже нельзя было читать. Появились также люби-
тели играть на щелчки. Нашлись даже такие "деятели", которые стали иг-
рать не только на щелчки, но и на затрещины, тумаки и подзатыльники,
причем установили таксу, по которой одна затрещина равнялась двум подза-
тыльникам, пяти тумакам или десяти щелчкам. Каждый проигравший имел пра-
во получить от выигравшего вместо десятка щелчков одну затрещину, пять
тумаков либо парочку подзатыльников.
торая любила делать неудовольствия другим коротышкам. Некоторые ветрого-
ны скоро поняли, что, развлекаясь на улице, они не могут доставить неу-
довольствие сразу большому количеству жителей, поэтому их мечтой стало
забраться в помещение, где было бы побольше коротышек, и устроить пере-
полох. Этот замысел удалось выполнить нескольким ветрогонам, которые
пробрались в концертный зал и при большом стечении публики принялись да-
вать концерт на расстроенных и испорченных музыкальных инструментах. Это
была такая дикая музыка, что никакое ухо не могло выдержать; но ветрого-
ны распустили слух, что это самая модная теперь музыка и называется она
какофония.
несколько оркестров, которые играли на поломанных и расстроенных инстру-
ментах. Особенно модным в то время считался какофонический оркестр "Вет-
рофон". Он был небольшой и состоял всего из десяти коротышек. Один из
этих коротышек играл на консервной банке, другой пел, третий пищал, чет-
вертый визжал, пятый хрюкал, шестой мяукал, седьмой квакал; остальные
издавали другие разные звуки и били в сковороды.
и с истерзанными до боли ушами возвращались домой, проклиная на чем свет
стоит всякую какофонию, ветрофонию и свое собственное существование в
придачу.
чение во всем этом деле имела мода. Как только один из самых видных те-
атральных режиссеров нарядился в модный костюм с широченными желто-зеле-
ными брюками и в пестрый беретик с кисточкой, он сейчас же сказал, что
театр - это не музей, он не должен отставать от жизни, и если в жизни
теперь все делается не так, как надо, то и в театре следует делать все
шиворот-навыворот. Если раньше зрители сидели в зале, а актеры играли на
сцене, то теперь, наоборот, зрители должны сидеть на сцене, а актеры иг-
рать в зрительном зале. Этот режиссер, имя которого, кстати сказать, бы-
ло Штучкин, так и сделал в своем театре. Поставил на сцене стулья и по-
садил на них зрителей, но поскольку все зрители не поместились на сцене,
он остальную часть публики посадил в зрительном зале, а актеров заставил
играть посреди публики.
зрители сидели отдельно и актеры играли отдельно, а теперь актеры прямо
среди зрителей будут.
такой скоростью, чтоб всем было видно его лицо. Получилось так, что од-
ним было видно только лицо актера, а другим - только затылок. С декора-
циями тоже получалась какая-то чепуха. Одни зрители видели актеров в де-
корации, другие не видели ни того, ни другого, так как декорации были
повернуты к ним обратной стороной и заслоняли актеров. Чтобы никто не
скучал при виде такого неинтересного зрелища, режиссер Штучкин велел
нескольким актерам бегать во время представления по залу, обсыпать зри-
телей разноцветными опилками, бить их по головам хлопушками и надутыми
воздухом пузырями.
Штучкин сказал, что это как раз хорошо, потому что если раньше хорошим
считался спектакль, который нравился зрителям, то теперь, когда все ста-
ло наоборот, хорошим надо считать тот спектакль, который не нравится ни-
кому. Такие рассуждения никого ни в чем не убедили, и публика часто ухо-
дила со спектакля задолго до его окончания. Это не очень расстроило ре-
жиссера Штучкина. Он сказал, что придумает какую-нибудь новую штучку и
тогда все будут сидеть как пришитые. Он и на самом деле придумал нама-
зать перед началом спектакля все скамейки смолой, чтобы зрители прилипли
и не могли уйти. Это помогло, но только на один раз, потому что с тех
пор в театр к Штучкину уже никто не ходил.
произошли в Солнечном городе, так как в парке, где они пропадали по це-
лым дням, некоторое время все еще оставалось по-прежнему. Однако вскоре
ветрогоны появились и там. Они принялись бродить по аллеям парка, толкая
посетителей, обзывая их какими-нибудь нехорошими именами, бросаясь
комьями грязи и горланя нестройными голосами какие-то некрасивые песни.
В Водяном городке они проткнули булавками все резиновые надувные лодки,
в Шахматном городке поломали шахматные автоматы.
удивлялась, как она раньше не замечала, что в парке такая нехорошая пуб-
лика.
ренькому. - Будем просто гулять по улицам, как раньше.
изменилась жизнь в городе. Теперь уже редко можно было увидеть веселые,
радостные лица. Все чувствовали себя как бы не в своей тарелке, ходили
словно пришибленные и пугливо оглядывались по сторонам. Да и было чего
пугаться, так как в любое время из-за угла мог выскочить какой-нибудь
ветрогон и сбить пешехода с ног, выплеснуть ему кружку воды в лицо, или,
осторожно подкравшись сзади, неожиданно крикнуть над ухом, или еще хуже,
дать пинка или подзатыльника.
лось раньше. Пешеходов стало значительно меньше. Никто не останавливал-
ся, чтобы подышать свежим воздухом или поговорить с приятелем. Каждый
старался проскочить незаметно по улице и поскорее шмыгнуть к себе домой.
Многие перестали обедать в столовых, где их мог оскорбить любой затесав-
шийся туда ветрогон. Большинство предпочитали получать завтраки, обеды и
ужины при помощи кухонных лифтов и принимать пищу в спокойной обстановке
у себя дома. Многие даже перестали ходить в театры и на концерты, так
как боялись попасть на какофоническую музыку или угодить на спектакль,
где посетителей хлопали по головам пузырями или приклеивали к стульям
смолой.
рости произошел случай, после которого наши путешественники решили вер-
нуться обратно в Цветочный город. Однажды они гуляли на берегу реки, и
Пестренький предложил покататься на надувной резиновой лодке. Отправив-
шись на лодочную пристань, они выбрали лодку и заехали на ней чуть ли не
на середину реки, а в это время к ним подплыл сзади какой-то ветрогон и
проткнул лодку булавкой. Воздух из надувной лодки вышел, и наши путе-
шественники стали тонуть. Их, конечно, успели спасти, но все трое про-
мокли до нитки.
пошли в театр. В этот день должен был состояться так называемый новомод-
ный синтетический спектакль. Синтетическим спектакль назывался потому,
что в нем соединялись все новейшие достижения концертного и театрального
искусства. В то время как большой какофонический оркестр терзал своей
музыкой уши слушателей, им еще, сверх того, показывали длинное представ-
ление с декорациями, на которых было нарисовано не поймешь что, с акте-
рами, которые изображали не разберешь кого, с обсыпанием публики опилка-
ми и битьем по головам хлопушками и наполненными воздухом пузырями.
головам пузырями, они молча терпели, так как знали, что в театре без
этого нельзя. Однако в дальнейшем появились новые режиссерские штучки, к
которым они еще не привыкли. Одна из этих штучек заключалась в том, что
во время перерыва между действиями свет в зрительном зале не зажигали,
как это делали обычно, а, наоборот, гасили его, в результате чего зрите-
ли принуждены были сидеть во время антракта в кромешной тьме. И вот,
когда после первого действия свет в зале погас, кто-то собрал с полу це-
лую горсть опилок и высыпал за шиворот Кнопочке. В это же время кто-то
проделал точно такую же штуку с Незнайкой. Что же касается Пестренького,
то ему кто-то вылил за шиворот стакан холодной воды. Кто это сделал, не
было видно из-за темноты. Кнопочка, Незнайка и Пестренький очень обиде-
лись на такое бесцеремонное обращение и решили уйти из театра, но, попы-
тавшись встать, почувствовали, что прилипли к стульям. С трудом оторвав-
шись от стульев, они направились к выходу, и, когда выходили из театра,
кто-то дернул Кнопочку за косу и вдобавок дал увесистого тумака по шее.
друзья вернулись в гостиницу, она сказала:
де!
подхватил Пестренький. - Очень нужно, чтоб мне за шиворот лили холодную
воду!
завтра с утра мы можем отправляться в обратный путь. А сейчас мы пойдем
с тобой, Пестренький, и разыщем наш автомобиль, который мы оставили в
день приезда где-то посреди улицы.
за маленький столик в углу, зажгла электрическую лампочку и стала читать