На старателей тут сомнение пришло.
Пятый пробудился - пятое место говорит. Был бы десятый - десятое бы указал.
Пустое, видать, дело. Бросить надо.
Все ж таки на всех местах испытали, а удачи не вышло. Дедко Ефим и говорит
Федюньке:
- Обманное, видно, твое счастье.
Федюньке это нелюбо показалось. Он и говорит:
- Это, дедо, филин помешал. Он наше счастье обухал да обхохотал.
Дед Ефим свое говорит:
- Филин тут - не причина.
- А вот и причина!
- Нет, не причина!
- А вот и причина!
Спорят так-то вовсе без толку, а другие старатели над ними да и над собой
смеются:
- Старый да малый оба не знают, а мы, дураки, их слушаем да дни теряем.
С той вот поры старика и прозвали Ефим Золотая Редька, а Федюньку - Тюнькой
Поскакушкой.
Ребятишки заводские узнали, проходу не дают. Как увидят на улице, так и
заведут:
- Тюнька Поскакушка! Тюнька Поскакушка! Про девчонку скажи! Скажи про
девчонку!
Старику от прозвища какая беда? Хоть горшком назови, только в печку не
ставь. Ну, а Федюньке по малолетству обидно показалось. Он и дрался, и
ругался, и ревел не раз, а ребятишки пуще того дразнят. Хоть домой с
прииска не ходи. Тут еще перемена жизни у Федюньки вышла. Отец-то у него на
второй женился. Мачеха попалась, прямо сказать, медведица. Федюньку и вовсе
от дома отшибло.
Дедко Ефим тоже не часто домой с прииска бегал. Намается за неделю, ему и
неохота идти, старые ноги колотить. Да и не к кому было. Один жил.
Вот у них и повелось. Как суббота, старатели домой, а дедко Ефим с
Федюнькой на прииске останутся.
Что делать-то? Разговаривают о том, о другом. Дедко Ефим рассказывал
побывальщины разные, учил Федюньку, по каким логам золото искать и протча
тако. Случалось, и про Поскакушку вспомнят. И все у них гладко да дружно. В
одном сговориться не могут. Федюнька говорит, что филин всей неудаче
причина, а дедко Ефим говорит - вовсе не причина.
Раз так-то заспорили. Дело еще на свету было, при солнышке. У балагана все
таки огонек был - от комаров курево. Огонь чуть видно, а дыму много. Глядят
- в дыму-то появилась махонькая девчонка. Точь-в-точь такая же, как тот
раз, только сарафанчик потемнее и платок тоже. Поглядела веселыми глазками,
зубенками блеснула, платочком махнула, ножкой притопнула и давай плясать.
Сперва круги маленькие давала, потом больше да больше, и сама подрастать
стала. Балаган на пути пришелся, только это ей не помеха. Идет, будто
балагана и нет. Кружилась-кружилась, а как ростом с Федюньку стала, так и
остановилась у большой сосны. Усмехнулась, ножкой притопнула, платочком
махнула, как свистнула:
- Фи-т-ть! й-ю-ю-у...
И сейчас же филин заухал, захохотал. Дедко Ефим подивился:
- Откуда филину быть, коли солнышко еще не закатилось?
- Видишь вот! Опять филин наше счастье спугнул. Поскакушка-то, может, от
этого филина и убежала.
- А ты разве видел Поскакушку?
- А ты разве не видел?
Начали они тут друг дружку расспрашивать, кто что видел. Все сошлось,
только место, где девчонка в землю ушла, у разных сосен указывают.
Как до этого договорились, так дедко Ефим и вздохнул
- О-хо-хо! Видно, нет ничего. Одна это наша думка. Только сказал, а из-под
дерна по балагану дым повалил. Кинулись, а там жердник под деревом затлел.
По счастью, вода близко была. Живо залили. Все в сохранности осталось. Одне
дедовы рукавицы обгорели. Схватил Федюнька рукавицы и видит - дырки на них,
как следочки от маленьких ног. Показал это чудо дедке Ефиму и спрашивает:
- Это, по-твоему, тоже думка?
Ну, Ефиму податься некуда, сознался:
- Правда твоя, Тюньша. Знак верный - Поскакушка была. Придется, видно,
завтра опять ямы бить - счастье пытать.
В воскресенье и занялись этим с утра. Три ямы вырыли - ничего не нашли.
Дедко Ефим жаловаться стал:
- Наше-то счастье - людям смех. Федюнька опять вину на филина кладет:
- Это он, пучеглазик, наше счастье обухал да обхохотал. Вот бы его палкой!
В понедельник старатели прибежали из заводу. Видят - свежие ямы у самого
балагана. Сразу догадались, в чем дело. Смеются над стариком-то:
- Редька редьку искал...
Потом увидели, что в балагане пожар начинался, давай их ругать обоих.
Федюнькин отец зверем на парнишку накинулся, чуть не поколотил, да дедко
Ефим застоял:
- Постыдился бы мальчонку строжить! Без того он у тебя боится домой ходить.
Задразнили да загрызли парнишка. Да и какая его вина? Я, поди-ко, оставался
- с меня и спрашивай, коли у тебя урон какой случился. Золу, видно, из
трубки высыпал с огоньком - вот и загорелось. Моя оплошка - мой и ответ.
Отчитал так-то Федюнькиного отца, потом и говорит парнишку, как никого из
больших близко не было.
- Эх, Тюньша, Тюньша! Смеется над нами Поскакушка. Другой раз случится
увидеть, так ей в глаза надо плюнуть. Пускай людей с пути не сбивает да на
смех не ставит!
Федюнька свое заладил:
- Дедо, она не со зла. Филин ей вредит.
- Твое дело, - говорит Ефим, - а только я больше ямы бить не стану.
Побаловался - и хватит. Немолодые мои годы - за Поскакушкой скакать.
Ну, разворчался старик, а Федюньке все Поскакушки жаль.
- Ты, дедо, не сердись на нее! Вон она какая веселая да хорошая. Счастье бы
нам открыла, кабы не филин.
Про филина дедко Ефим промолчал, а на Поскакушку все ворчит:
- То-то она счастье тебе открыла! Хоть домой не ходи! Сколько ни ворчит
дедко Ефим, а Федюнька свое:
- А как она, дедо, ловко пляшет!
- Пляшет-то ловко, да нам от этого ни жарко ни холодно, и глядеть неохота.
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Майер Стефани
Кервуд Оливер Дж.