Чтение 39–й страницы книги ~Возвращение в Брайдсхед~

уважаемыми людьми; перед ним было блестящее будущее; и его не любила леди
Марчмейн. Лорд Марчмейн в целом одобрил выбор Джулии и дал согласие на
немедленное вступление в брак.

Рекс с головой погрузился в хлопоты по подготовке к свадьбе. Он купил
ей кольцо, и не с прилавка у Картьера, как она ожидала, а в задней комнате в
Хэттон-гарден, у одного человека, который вынимал из сейфа маленькие мешочки
с камнями и рассыпал перед нею на письменном столе; потом в другом заднем
помещении другой человек огрызком карандаша на клочке бумаги делал наброски
оправы; и результат вызвал зависть всех ее знакомых.

-- Откуда вы обо всем это знаете, Рекс? -- удивлялась она.

Каждый день она удивлялась тому, что он знает и чего не знает. Тогда и
то и другое придавало ему привлекательность в ее глазах.

Его дом на Хартфорд-стрит вполне мог вместить их обоих, к тому же он
был недавно заново обставлен и отделан самой дорогой лондонской фирмой.
Загородный дом, по мнению Джулии, им был пока не нужен, они всегда могли
себе что-нибудь снять, если бы захотели выехать из Лондона.

Затруднения произошли с брачным контрактом. Рекс решительно отказывался
положить на имя жены в банк необходимую сумму. Адвокаты были в смятении.
Джулия не желала входить в эти частности.

-- На черта мне нужно, чтобы деньги лежали у nоверенного? -- возмущался
Рекс.

-- Не знаю, дорогой

-- Я заставляю деньги работать на меня. И они дают мне пятнадцать
двадцать процентов годовых. Замораживать их на трех с половиной -- это
чистый убыток.

-- Не сомневаюсь, дорогой

-- Эти типы разговаривают со мною так, будто я хочу вас ограбить. На
самом деле это они занимаются грабежом Они вознамерились лишить вас на две
трети того дохода, который обеспечил бы я

-- Это так важно, Рекс? Ведь у нас куча денег, верно? Рекс надеялся
получить на руки все приданое Джулии пустить его в оборот Адвокаты настояли
на том, чтобы эти деньги были положены на ее имя в банк, но добиться того,
чтобы и он положил такую же сумму на имя жены, им не удавалось. Наконец, с
большим трудом он дал согласие застраховать свою жизнь, предварительно
объяснив адвокатам, что вся эта их страховка -- просто-напросто способ
положить часть его законных доходов в карман другому, впрочем, у него
оказались связи в одной страховой компании, и с их помощью ему удалось
свести до минимума неприятные стороны этой финансовой операции, присвоив
комиссионные, на которые рассчитывали сами адвокаты.

Последним по порядку, но отнюдь не по значению встал вопрос о
вероисповедании Рекса Когда-то в Мадриде он присутствовал на королевской
свадьбе и теперь задумал устроить-, нечто в этом роде и для себя.

-- Чего у вашей церкви не отнимешь,-- признал он,-- так это роскошного
вида. Кардиналы, я вам скажу,-- это такое зрелище. Сколько их имеется в
Англии?

-- Только один, дорогой.

-- Один? А из за границы наложенным платежом нельзя выписать еще
парочку?

Тогда ему объяснили, что заключение смешанных браков совершается без
особой торжественности.

-- То есть как это смешанных? Я ведь не негр какой-нибудь.

-- Нет, дорогой, между католиками и протестантами.

-- О, только-то? Тогда этот брак скоро перестанет быть смешанным. Я
приму католичество. Что нужно для этого сделать?

Леди Марчмейн была подавлена и озадачена этим новым оборотом дела;
напрасно она говорила себе, что из милосердия должна отнестись к его
намерению серьезно,-- ей вспоминалась другая свадьба и другое обращение в
католичество.

- Рекс,-- сказала она,-- боюсь, что вы плохо представляете себе, какой
важный шаг в деле веры задумали совершить. Великий грех был бы пойти на это,
не уверовав искренне.

Но он уже научился разговаривать с нею

-- Я не прикидываюсь таким уж набожным,-- ответил он ей,--и не корчу из
себя богослова, но мое мнение, что две религии в семье -- это плохо. Вера
человеку нужна. И если ваша церковь хороша для Джулии, значит, она и для
меня хороша

-- Ну что ж,-- сказала она -- Я позабочусь, чтобы вы получили
наставление в вере

-- Послушайте, леди Марчмейн, у меня нет времени. Наставление это с
меня как с гуся вода. Пусть мне просто дадут бумаги, я поставлю, где надо,
подпись, и дело с концом

-- На это обычно уходят месяцы, иногда вся жизнь.

-- А я схватываю на лету. Испытайте меня. И Рекс был отправлен на
Фарм-стрит к отцу Моубрею -- духовному лицу, прославленному триумфами над
твердолобейшими из обращаемых в католическую веру. После третьей беседы отец
Моубрей был приглашен к леди Марчмейн на чашку чая

-- Ну, как вы находите моего будущего зятя?

-- Более трудного прозелита я не встречал за всю мою жизнь

-- Неужели? Я думала, он будет во всем так послушен

-- Вот именно. К нему совершенно не подступишься. Кажется, у него нет
ни намека на собственную духовную любознательность и естественное
богопочитание. В первый день я захотел узнать, какова была его прежняя
религиозная жизнь, и спросил, как он понимает молитву. Он ответил "Я никак
не понимаю. Вы сами мне скажите" Я попытался что-то выразить в двух словах,
а он сказал "Ну, хорошо Это -- про молитву Дальше что идет?" Я дал ему с
собою катехизис. А вчера спросил его, одно ли есть у Господа нашего
естество. Он ответил "Сколько вы скажете, мой отец, столько и есть". Потом я
спросил у него. "Если папа Римский поглядит на небо, увидит тучу и
предскажет дождь, обязательно ли будет дождь или нет?"--"О да, отец мой,
обязательно".--"Ну, а если все таки дождь не пойдет?" Он подумал минуту и
говорит. "Я так понимаю, что он пойдет, но вроде как духовный дождь, а мы из
за грехов наших его не увидим". Леди Марчмейн, он не соответствует ни одной
разновидности язычества, известной миссионерам.

-- Джулия,-- сказала леди Марчмейн дочери, когда отец Моубрей ушел.--
Ты уверена, что Рекс делает это не только с той целью, чтобы доставить нам
удовольствие?

-- Едва ли ему могло прийти такое в голову,-- ответила Джулия.

-- Значит, он искренен в своем обращении?

-- Мамочка, он твердо и бесповоротно решил принять католичество.-- А
про себя Джулия добавила: "За свою долгую историю святая церковь перевидела
немало странных прозелитов. Едва ли армия Хлодвига состояла только из
убежденных католиков. Одним больше, одним меньше -- не велика беда".

Через неделю иезуит снова пришел к чаю. Начались пасхальные каникулы, и
Корделия была дома.

-- Леди Марчмейн,-- сказал их гость,-- вам следовало бы избрать для
этой роли кого-нибудь из молодых отцов. К тому времени, когда Рекс станет
католиком, меня давно уже не будет в живых.

-- Неужели? А я думала, все идет хорошо.

-- Все и шло в определенном смысле неплохо. Он выказывал исключительное
рвение -- принимал на веру все, что я говорю, запоминал целые куски, не
задавал никаких вопросов. Не нравилось мне все это. Он словно лишен чувства
реальности. Но я знал, что он попадет в сферу стойкого католического
влияния, и был готов принять его. Временами приходится идти на риск -- со
слабоумными, например. Никогда не скажешь с уверенностью, что они поняли,
чего не поняли но, если имеется кто-нибудь, кто будет за ними присматривать,
мы в таких случаях готовы идти на риск.

-- Ах, как жаль, что Рекс этого не слышит! -- вздохнула Корделия.

-- Но вчера я все понял. Беда современного образования в том, что оно
маскирует истинные размеры человеческого невежества. С людьми старше
пятидесяти мы точно знаем, чему их учили, а чему нет. Но молодые люди
снаружи все такие образованные, такие знающие, и, только когда эта тонкая
корка знания прорывается, видишь под нею глубокие провалы, о существовании
которых даже не подозревал. Возьмите вчерашний случай. Все, казалось, шло
прекрасно. Он помнил наизусть большие куски из катехизиса, выучил "Отче наш"
и "Богородица дево радуйся". Потом я, как водится, спросил, не мучают ли его
какие-нибудь сомнения. Он поглядел на меня заговорщицки и сказал.
"Послушайте, святой отец, по-моему, вы со мной хитрите. Я решил принять вашу
веру и приму, но вы уж очень много недоговариваете". Я поинтересовался, что
он имеет в виду, и он ответил: "У меня был долгий разговор с одним лицом
католического вероисповедания -- очень набожным и образованным человеком, и
я от него кое-что узнал. Например, что спать нужно ложиться ногами на
Восток, потому что в этом направлении находится рай и если умрешь ночью, то
прямо туда и зашагаешь. Я, разумеется, готов спать ногами в любом
направлении, как захочет Джулия, но неужели вы думаете, что взрослый человек
может поверить насчет шагания на небо? А как насчет того, что римский папа
назначил свою лошадь кардиналом? Или насчет этой коробки на паперти, куда
надо положить фунтовую бумажку с чьим-нибудь именем и этот человек попадет в
ад? Я ничего не говорю, может, во всем этом и есть какой-то смысл,--сказал
мне он,--но вам следовало самому мне рассказать, чтобы я не узнавал от
кого-то еще".

-- Бедняга, что все это может означать? -- изумилась леди Марчмейн.

-- Вы сами видите теперь, как еще ему далеко до церкви.

-- Да, но кто ему это наговорил? Уж не во сне ли ему все приснилось?
Корделия, в чем дело?

-- Какой болван! Мамочка, какой потрясающий болван!

-- Корделия, это ты?

-- Ох, мамочка, ну кто бы мог подумать, что он на это клюнет? Я ему и
не то еще нарассказала. Про священных мартышек в Ватикане -- все в таком
роде.

-- Ну что ж, мне вы работы прибавили немало,-- заметил отец Моубрей.