"Трибюн", и "Тайме", и "Энкуайрер". Профсоюзам объявлена война. Долой
закрытые мастерские! К чертям рабочие организации! Эта грязная газетка
"Интеллидженсер" сегодня утром уже заявляет, что всех профсоюзных вожа-
ков Окленда надо либо выгнать из города, либо вздернуть. Здорово, а?
Ловко придумали!
водским рабочим, - у нас свои заботы. Они уволили четверых лучших наших
товарищей, которые были нашими уполномоченными в согласительных комисси-
ях. Уволили без всякого повода. Говорю тебе, хозяева сами вызывают бес-
порядки, и они их добьются, если будут себя так вести. Мы уже договори-
лись с союзом портовых рабочих Сан-Франциско. Если они нас поддержат,
это уже кое-что.
товка, чем ждать, чтобы тебя выкинули на улицу. Главное - выиграть время
и начать, пока они еще не подготовились. Разве мы не знаем, что они сей-
час делают? Они набирают штрейкбрехеров по всему штату, всяких конюхов,
живодеров и прочий сброд. Они уже набрали человек сорок, поместили их в
гостинице в Стоктоне, кормят и содержат, а затем выпустят их на нас; но
уже не сорок, а несколько сотен. Так что я в эту субботу, должно быть,
последний раз принесу заработную плату... на некоторое время.
положение. Не в ее натуре было сразу впадать в панику. Та спокойная
уравновешенность, которая в ней так нравилась Биллу, никогда не покидала
ее в критические минуты. Саксон понимала, что и она только ничтожная
мошка, попавшая вместе со многими другими мошками в паутину всех этих
непонятных и запутанных событий.
квартиру, - спокойно сказала она.
было хоронить Берта, и я, знаешь ли, доплатил, сколько не хватало.
знают, что за мной деньги не пропадут. Но они сказали мне прямо: все это
время они давали бастовавшим рабочим в долг, - они же сочувствуют нам, -
а теперь, когда забастовка провалилась, они сами сели на мель. И я взял,
сколько надо было, в кассе. Я был уверен, что ты не рассердишься. Ведь
правда?
я поступила бы совершенно так же; и то же самое сделал бы для нас с то-
бой Берт, если бы ты оказался на его месте.
житься. Ты для меня - все равно что правая рука. Вот почему я говорю: не
надо больше ребят. Если я потеряю тебя, то останусь на всю жизнь вроде
калеки.
талось?
латить Марте Скелтон и за... ну и за другое. А тут еще союз решил приго-
товиться на всякий случай и обложил каждого экстренным взносом в четыре
доллара. Доктор Гентли подождет; так он сказал мне. Вот настоящий чело-
век, Саксон, даю слово! Понравился он тебе?
не обращалась, - только когда мне прививали оспу, и то это делал городс-
кой врач.
ся Дэн Фэллон. Он прямехонько из Нью-Йорка. Думал пробраться тайком, а
рабочие узнали, когда он выехал из Нью-Йорка, и следили за ним все вре-
мя. Да и как не следить! Он всегда тут как тут, раз дело касается трам-
вайщиков. И сколько стачек он сорвал! У него есть в запасе целая армия
штрейкбрехеров, и он по мере надобности перебрасывает их с места на мес-
то в особых поездах. Окленд еще не видел таких рабочих беспорядков, как
теперешние. А что еще будет! Небу жарко станет!
мы проиграли. У нас есть некоторые шансы на успех.
многим из этих мерзавцев штрейкбрехеров мы морды разукрасим. Без этого
не обойдется.
зать на меня в суде. - Он быстро перешел на другое: - Знаешь, Барри-то
умер. Я не хотел тебе говорить, пока ты совсем не поправишься. Его похо-
ронили на прошлой неделе. А старуха уезжает во Фриско. Она сказала, что
зайдет попрощаться. Первые несколько дней твоей болезни она очень хорошо
за тобой ухаживала, но потом довела Марту Скелтон до белого каления; та
уж и не знала, как от нее отделаться.
дес уехала и умер Берт, Саксон оказалась в таком одиночестве, которое не
могло не повлиять даже на ее здоровую натуру. Мери тоже уехала, - она
будто бы получила место экономки в другом городе.
смутно чувствовал, что она страдает, но не понимал причины и глубины
этих страданий. Его практическая, чисто мужская натура была слишком да-
лека от той душевной драмы, какую переживала она. Он, в лучшем случае,
присутствовал при этой драме как свидетель, - правда, благожелательный
свидетель, но видевший очень мало. Для нее ребенок был живым и реальным;
таким она чувствовала его и до сих пор. В этом и состояла ее мука. Ника-
ким усилием воли не могла она заглушить ощущения гнетущей пустоты. Ре-
альность этого ребенка доводила ее иногда до галлюцинаций. Ей казалось,
что где-то он все же существует и она должна найти его. Она ловила себя
на том, что прислушивается, напрягая слух, к его детскому крику, которо-
го на самом деле не слышала ни разу, но слышала в своем воображении ты-
сячи раз в счастливые месяцы беременности. Дважды она вставала во сне с
постели и бродила, разыскивая его, и просыпалась перед комодом своей ма-
тери, где хранилось приданое ребенка. В такие минуты Саксон говорила се-
бе: "И у меня был когда-то ребенок". Она повторяла это вслух и днем, си-
дя у открытого окна и глядя на игравших ребят.
села молодая мать с лепечущим малышом на руках. И Саксон сказала ей:
бенка; но затем выражение ее лица смягчилось, и она ласково сказала:
горе, принесло ей как бы некоторое облегчение. Весь день потом ее прес-
ледовало настойчивое желание поведать о нем всем и каждому - и кассиру в
банке, и пожилому приказчику в магазине Сэлингера, и слепой женщине, ко-
торую водил маленький мальчик, игравший на концертино, - всем, кроме по-
лисмена. Полисмены стали теперь для нее какими-то новыми, страшными су-
ществами. Она видела, как беспощадно они убивали забастовщиков, не менее
беспощадно, чем те - штрейкбрехеров. Но они убивали не из-за куска хле-
ба, не из-за работы, это были профессиональные убийцы. Убивать было их
обязанностью. В тот день, когда они загнали кучку рабочих в угол у ее
крыльца, они могли просто взять и арестовать их, но они этого не сдела-
ли. И с тех пор, завидев полисмена, она сходила с тротуара, стараясь
обойти его как можно дальше. Она чувствовала в нем чуждую силу, в корне
враждебную ей и ее близким.
явший на углу полисмен узнал ее и поклонился. Она страшно побледнела, и
сердце ее мучительно забилось. Но ведь это был просто-напросто Нэд Гер-
манманн, ее старый знакомый, толстый, мордастый малый, и он казался сей-
час добродушнее, чем когда-либо. В школе они были с ним в течение трех
полугодий соседями; потом оба они целых полгода выдавали в классе книги
перед письменной работой по литературе. В тот день, когда в Пиноле взле-
тели на воздух пороховые заводы и в окнах школы не осталось ни одного
целого стекла, только они одни не поддались общей панике и не бросились,
подобно другим ученикам, бежать на улицу. Они остались в школе, и рас-
серженный директор потом водил их из класса в класс, показывая струсив-
шим ученикам, а затем отпустил домой, наградив за смелость месячными ка-
никулами. Окончив ученье, Нэд Германманн поступил в полицию, женился на
Лине Хайлэнд, и Саксон слышала, что у них уже пятеро детей.
же Нэд Германманн не может в один прекрасный день броситься на Билла и
бить его и стрелять в него, как это делали перед ее крыльцом так недавно
другие полисмены?
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Гуревич Георгий
Якубенко Николай
Муркок Майкл
Орлов Алекс