установить вареное яйцо на сиденье подводной лодки или искусственного
спутника, а уж это верная Госпремия.
бурова. - Мы обязательно ее опубликуем.
брошена в океан и неподвижным холодным камнем улеглась на дно его души.
А научная общественность продолжала заниматься собственными делами, пуб-
ликуя в солидных изданиях серьезные исследования, которые сабуровским
методом могли быть обращены в коротенькие замечания к основной теореме.
вые острова открывают бродяги, а не солидные домовладельцы, у которых
все есть. И если солидные домовладельцы станут возглавлять экспедиции...
Словом, нужно было не шляться по морям, а искать признания у домовла-
дельцев. Сабуров опубликовал несколько изящных заметок, суливших ре-
зультаты, солидные даже в домовладельческой валюте. Но прелестная пыльца
Красоты была снята уже в первых публикациях, - дальше оставалась только
чугунная работа. Поплевывая, Сабуров еще мог выносить всеобщее безразли-
чие; но выносить его, занимаясь каторжным трудом... Как это умел Семе-
нов: не только изобрести асфальтовое покрытие, но и собственноручно за-
асфальтировать полгорода, не только изобрести колесо, но еще и целую
осень возить картошку с полей? Он как будто и вовсе не интересовался,
что там у смертных считается престижным, а что непрестижным, - он готов
был служить и в пустом храме. "Те, прежние, и без того ощущали себя
солью земли - слугами величайшего божества. Зато мы, приживалы, кому на
каждом шагу указывают, чей хлеб едим, - нам нужны ежеминутные пластыри
на нашу израненную гордость..."
ные батоны без изюма - разве лишь с тараканами. Внезапно он вздрогнул:
В. М. Крайний - имен двух соавторов было не разглядеть в слепящем свете
главного имени. Сабуров поспешно заглянул в список литературы. На него
ссылались хитроумным образом, перечислив всех от Ромула до наших дней,
никак не подчеркнув, что все, кроме него, чистая историография.
в институт приехал раскосый посланец Крайнего и прошел к Колдунову без
доклада, дерзкий, словно юный баскак. Сам Колдунов поехать не смог (ему
предстояла командировка в Карлмарксштадт), но список клевретов набросал,
включив туда и Лиду - пусть видит, где раздают добро и живут полнокров-
ной жизнью, а где морочат голову и брюзжат. Но прямо из колдуновского
кабинета баскак направился к Сабурову и вручил ему личное приглашение
Василия Модестовича Крайнего, члена-корреспондента АН СССР, а также
властителя... нет, оценщика дум.
ную пачку ксерокопий всех до единой сабуровских публикаций по теат-
рально-американской тематике и принялся допытываться с бульдожьим прист-
растием, почему Сабуров, в таком-то месте отыскавший не доказательство,
а конфетку, в другом, родственном случае воспользовался столь неуклюжей
конструкцией (почему? Да потому, что не стоило шлифовать работу, которую
никто не будет читать). После этого, приблизив сощуренные, словно в бе-
шенстве, устрашающие прорези своих глаз цвета черной крови, баскак пред-
ложил обратить сабуровскую задачу - искать не вход, а выход. Сам Сабуров
потому не спешил браться за это, что в количестве публикаций у него ско-
пился некоторый излишек, а раздражение коллег ("конечно, Сабуров печата-
ет всякую соплю!") все-таки не стоило доводить выше определенного темпе-
ратурного порога.
равных. Пожалуй, Сабуров обладал более кипучей фантазией (и дурацкой в
том числе), а баскак бил реже, но только в десятку. Он мыслил формулами,
а у Сабурова в уме громоздились целые миры, он вздувался, сжимался, вы-
тягивался, исчезал вместе с процессами, которые силился постичь.
громкой небрежностью, но друзей, истосковавшихся после многолетней раз-
луки, удалось оторвать друг от друга только уборщице. Сабуров провел
несколько дней в забытом чаду, а потом он вдруг подумал, что все откры-
тия придется как-то делить, вежливо поталкиваться, кто первый сказал
"Э!", чья доля в младенце папина, а чья мамина... Нет уж, увольте.
пестрым множеством церквей (в зимнем воздухе пахло Юоном, и захватывало
дух от красоты и надежд) возносился отливающей синью стекла и бронзой
металла небоскреб "Интуриста". Зеркальные лифты в нем носились со ско-
ростью мысли тугодума и управлялись тоже почти что мыслью: к кнопкам
этажей достаточно было приблизить палец. В лифтах носились только беле-
сые фольксдойчи да жгучие джигиты, а если попадался обыкновенный чело-
век, можно было не сомневаться, что это твой коллега. Швейцар (Сабуров
не встречал внешности благороднее) тигром бросался проверять гостиничные
карточки, видя, сколько неположенного советского люда снует мимо него.
из Омска (кандидатов селили по двое, докторов по одному), самым порази-
тельным была ванная комната, обилием непонятных кнопок и переключателей
напоминающая кабину аэробуса. Для каждой части тела, без всяких дискри-
минаций, имелось отдельное полотенце - от махровой простыни до скром-
ненькой хабэшной салфеточки, приютившейся на крючочке за унитазом, - од-
ной на двоих, но им, непритязательным советским ученым, и этого было
слишком много.
хорошо - на любую конференцию Колдунов списком отправит, а из провинции
разве пробьешься - вот он одиннадцать рублей прозвонил, и то разрешили
приехать только без доклада. И Сабуров устыдился признаться, что при-
сутствует здесь помимо воли Колдунова.
разыскал златокудрый ученик Роговича:
тшэго стекло такое делають? Ты жэ ж мне прамо другой мир открыу, а то я
жэ ж уже думау, что и вся наука с того состоить: яйца на столе, яйца пид
столом... Ты когда въехау, мы с рэбятами пойшлы до шэфа: это у Андруши
жэ ж дохторськая.
равления. Загудели моторы.
те совершэнно нитшэго нет!
ченные инверсии Габриадзе?
точность формулировок. Акцент Сабуров перестал замечать: у преданных
бессмертному - одно отечество.
дет некое достаточное условие, на которое Сабуров затратил когда-то це-
лые сундуки изобретательности. Друзья долго с выражением тупого восторга
таращились на достаточное условие, покуда из ванной римским патрицием не
явился доцент в махровой простыне.
едва поздоровавшись, подсел к журнальному столику, раскрыл блокнот, вы-
данный всем участникам, и принялся писать. Сабуров поторапливал: ведь
общий метод у тебя такой-то и такой-то, верно?
жества,почти воскликнул: - Метод сходится за конечное число шагов!
пронзила Сабурова: ведь был в двух шагах, идиотина!..
но, уже решение. Но вот как в реализации...
сяцев баскак нагромоздил такие горы конкретных формул, вычислительных
программ!.. Бутылка, брошенная Сабуровым в океан, попала в руки, о кото-
рых можно было только мечтать. И восхищение в его душе очистилось от
мутного яда ревности.
нослужителя: уж служить в пустом храме он ни за что бы не стал. Он хвас-
тался напропалую: он выступал и у Глазырина (два часа не отпускали), и у
Дроботова (стояли между рядов), и у Ключника (слушали разинув рот). Са-
буров, любуясь стальной коронкой в глубине его рта, радовался за него
чистейшей материнской радостью.
пиршестве и принялся злобно ворочаться, но нежная шведская мебель отве-
чала едва слышным призывным стоном.
гадка обобщенных инверсий сшибалась в его мозгу с торжественными фанфа-
рами на выход баск... хана-победителя.
человеком, окруженные толпой любимцев, своими хозяйскими манерами легко
выделялись люди, наделенные правом давать добро. Из более рядовой публи-
ки отсутствием интереса к окружающим выделялись москвичи. Невыспавшийся
Сабуров потешал Лиду, блюдя выражение лица, независимое до хулиганского:
разбудивший его доцент поглядывал на него с натянутой улыбкой, полагая,
что сабуровская непринужденность имеет какие-то более прочные основания,
помимо предерзостного нрава. Колдуновская списочная команда держалась
настороженной кучкой.
нукером - и потащил представляться Крайнему. Лида проводила его гордели-
вым, а доцент тоскующим взглядом.
Василенко Иван
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Лондон Джек
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк