жизни...
- Зато у вас есть отель "Дельфин"! - очень мягко сказала подруга.
- И самое главное, - добавил я, - ваш отец закончил свою часть поисков. Теперь
он может отдохнуть, а мы поищем дальше!
Лицо управляющего засияло.
- Если все это так, - воскликнул он, - то теперь мы заживем с ним счастливо!..
- От души вам этого желаю! - сказал я.
- Интересно, смогут ли они и правда жить вместе счастливо? - спросила подруга,
когда мы остались одни.
- Время, конечно, потребуется - но я уверен: у них все будет в порядке! Как ни
крути - пропасть, разделявшая их сорок два года, наконец-то исчезла. Профессор
Овца отыграл свою роль. Где скрывается Овца сегодня - над этим уже придется
ломать голову нам...
- Мне они оба понравились, - сказала подруга.
- Мне тоже, - сказал я.
смотреть кино. В темноте кинозала множество точно таких же парочек, как и мы,
точно так же занимались любовью. При этом казалось, что наблюдать, как другие
занимаются любовью - занятие вовсе не плохое.
Часть восьмая. ОХОТА НА ОВЕЦ - III
1. РОЖДЕНЬЕ, РАСЦВЕТ И ПАДЕНИЕ ГОРОДА ДЗЮНИТАКИ
Ранним утром мы сели в поезд до Асахигава. Откупорив банку пива, я извлек из
картонной коробки увесистый том "Истории города Дзюнитаки" и погрузился в
чтение. Дзюнитаки - "Двенадцать Водопадов" - так назывался городишко, рядом с
которым располагались бывшие пастбища Профессора Овцы. Никакой пользы это чтиво
не приносило - ну, да и вреда причинить не могло. Как сообщалось в предисловии,
автор книги родился в Дзюнитаки в 1940 году и по окончании Литературного
факультета университета Хоккайдо посвятил себя "активной историко-краеведческой
деятельности". Единственным плодом этой деятельности и явилась данная книга. Год
выпуска - 1970-й. Издание первое - и, не сомневаюсь, последнее.
Если верить книге, первые поселенцы пришли на место нынешнего Дзюнитаки ранним
летом 1881 года. Было их восемнадцать, все - бедняки-крестьяне с побережья
Цугару (*25). Нехитрый их скарб состоял из мотыг с серпами, тюфяков с одеялами,
одежды, кастрюль и ножей.
Незадолго до прихода сюда эти люди появились в селении айнов неподалеку от
Саппоро и на последние деньги наняли себе молодого айна-проводника. То был
сухощавый юноша с потухшим взглядом, чье имя в переводе с айнского означало "То
Месяц, То Луна" (в силу чего автор предполагал у юноши склонность к
маниакально-депрессивному психозу).
Несмотря на унылую внешность, проводником юноша оказался бесценным. Не понимая
по-японски почти ни слова, он вел отряд из восемнадцати угрюмых, более чем
подозрительно настроенных крестьян все глубже и глубже на север, вверх по реке
Исикари. Самым искренним образом старался он сделать все, чтобы его подопечные
нашли себе богатую, плодородную землю для новой жизни.
На четвертый день вышли на подходящее место. Просторная долина, удобные водоемы
и роскошные луга, цветущие прекрасными цветами.
- Вот, здесь хорошо! - удовлетворенно произнес юноша. - Хищника нет. Земля
добрая. Рыбу можно ловить.
- Нет! - ответил старший из крестьян и покачал головой. - Пойдем дальше.
"Ага, - решил тогда юноша. - Наверное, эти люди думают, что если пойдут дальше,
то найдут землю еще лучше. Ну, что ж! Дальше, так дальше..."
Они прошагали на север еще двое суток и нашли равнину на возвышенности - не с
такой богатой землей, но без угрозы речных разливов и наводнений.
- Ну как? - спросил юноша старшего. - Здесь тоже можно. Ну как?
Но старший молча покачал головой.
От места к месту переходил отряд - и всякий раз получал юноша все тот же
безмолвный ответ, пока, наконец, не вышли они к реке - нынешней Асахигава. От
Саппоро - семь дней пешком, около ста сорока километров изнурительного пути.
- Ну, как? Может быть, здесь? - спросил юноша, уже без особой надежды.
- Дальше, - сказали крестьяне.
- Но дальше - горы! - воскликнул Юноша.
- Ну и что? - бодро отозвались крестьяне.
И отряд двинулся через перевал Сиокари.
Разумеется, так упорно избегать пригодных для жизни мест и сознательно искать
как можно более никудышнюю землю крестьян могла заставить только совершенно
определенная причина. Секрет заключался в том, что люди эти скрывались.
Скрывались от непомерных долгов, убежав темной ночью из родной деревушки куда
глаза глядят. И теперь всеми силами старались они найти такой уголок на Земле,
где на них никогда - ни намеренно, ни случайно - не упал бы взгляд человека.
Откуда об этом знать несчастному юноше-айну? Вполне естественно - глядя на
людей, которые в здравом рассудке добровольно отказываются от прекрасных земель
и рвутся все дальше на север, бедняга изумлялся, негодовал, приходил в полнейшее
замешательство и утрачивал веру в себя.
Но несмотря ни на что, характера юноша оказался достаточно непростого: за время
перехода через Сиокари он сумел-таки приспособиться душой к необъяснимой,
мистической предопределенности их движения - на север, на север! - и уже
сознательно выбирал самые непроходимые дебри и самые опасные болота в пути,
чрезвычайно радуя этим крестьян.
Перевалив через горы, отряд двинулся дальше на север, но еще через четыре дня
путь их уперся в реку, протекавшую с востока на запад. Посоветовавшись,
крестьяне решили идти на восток.
И вот тут-то началась самая настоящая глухомань. Они продирались сквозь заросли
бамбука, бескрайние как океан, по полдня сражались с травой выше человеческого
роста, по грудь погружались в смердящую болотную жижу, карабкались на почти
отвесные скалы - худо ли бедно ли, но продолжали двигаться на восток. По ночам
они ставили палатки на речном берегу и засыпали под волчий вой. Острые, как
бритва, листья бамбука исполосовали им руки; мошкара и комары, изглодав их тела
снаружи, забивались в уши и сосали кровь изнутри.
На пятый день движения на восток путь им вновь преградили горы - дальше идти
было некуда. То есть, продвигаться вперед они бы еще могли, но, как заявил
юноша-проводник, дальше начинались места, где человеку жить невозможно. И тогда
крестьяне остановились. Случилось это 8 июля 1881 года в двухстах шестидесяти
километрах от Саппоро.
Первым делом они изучили окрестности, попробовали воду в реке, проверили почву и
нашли участок, более или менее пригодный для земледелия. Затем, поделив землю
между семьями, собрали из бревен барак в центре поля и начали жить в нем все
вместе.
Наткнувшись случайно на группу айнов, охотившихся неподалеку, юноша-проводник
спросил у них, как называется эта местность. "Ты думаешь, эта дыра у черта в
заднице заслуживает какого-то имени?" - ответили айны.
Вот так и получилось, что долгое время у поселения даже не было своего названия.
Да и зачем, спрашивается, название поселку, вокруг которого на шестьдесят
километров не обитает ни души (а если кто и обитает, то желания общаться все
равно не выказывает)? И хотя в 1889 году сюда заявился чиновник из
губернаторства, переписал всех жителей и заявил, что "населенный пункт без
названия - это неудобно", - никто из поселенцев никаких неудобств в этой связи
не испытывал. Совсем наоборот: специально ради такого случая крестьяне
оторвались от работы в поле, собрались в бараке и, размахивая мотыгами и
серпами, постановили: "Поселок не называть!" Обескураженному чиновнику ничего не
оставалось, кроме как сосчитать все водопады в округе - их оказалось двенадцать
(*26), - написать об этом в отчете и представить отчет в губернаторство, где,
недолго думая, и утвердили название официально - "Поселение Дзюнитаки" (а потом
и "деревня Дзюнитаки"). Но все это произошло гораздо позднее. Вернемся в 1882
год.
Жалкая полоска земли тянулась по дну ущелья, края которого распахивались кверху
под углом в шестьдесят градусов: река проточила гору насквозь и образовала эту
расщелину. Иначе говоря, то была дыра в прямом смысле слова. Вся поверхность
заросла бамбуком, а почву до самой скальной породы пронизали корнями исполинские
сосны. Волки, лоси, медведи, мыши, птицы и прочая живность от мала до велика так
и сновали вокруг, норовя поживиться кто мясом, кто рыбой, кто скудной в этих
краях зеленой листвой. Воздух просто гудел от мошек и комаров.
- И вы правда хотите здесь жить? - спросил пораженный юноша.
- А то как же! - отвечали крестьяне.
Неизвестно почему, но юноша-айн не вернулся в родные места, а остался жить на
новой земле с поселенцами. Как предполагал автор - из чистого любопытства (автор
вообще слишком много предполагал). Так или иначе - трудно сказать, выжили бы
крестьяне в ту первую зиму, не останься он с ними. Юноша научил их добывать
овощи из замерзшей земли, выбираться из снежных заносов, ловить рыбу в
обледеневшей реке, ставить ловушки на волков, спасаться от медведей, голодных и
злых перед зимней спячкой, предсказывать погоду по направлению ветра, защищаться
от обморожения, готовить еду из корней бамбука, рубить сосны, заваливая ствол в
нужном направлении. После всего этого крестьяне, наконец, признали юношу за
своего, и утраченная было вера в свою нужность людям вернулась к нему.
Впоследствии он женился на дочери одного из поселенцев, которая родила ему троих
детей, и, приняв японское имя, уже навсегда перестал быть "То Месяцем, То
Луной".
Но даже несмотря на опыт и героические старания юноши, жизнь поселенцев состояла
из нескончаемых мук и лишений. Хотя еще в августе каждая семья построила себе по
отдельной хижине, лачуги эти были собраны на скорую руку из бревен разной
величины - и никак не спасали от ветра со снегом во время метели. Проснуться
утром и обнаружить у подушки сугроб глубиною в локоть было самым обычным делом.
У большинства семей было лишь по одному футону (*27), и мужчины спали,
скрючившись на земле у костра. Когда кончились все запасы еды, люди начали
Земляной Андрей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Сапковский Анджей
Шилова Юлия