Чтение 39–й страницы книги ~Школа двойников~

помощью, российские журналисты считали недопустимо хилым пойлом. Поэтому
"мулинексы" использовали как обычные кипятильники, а кофе пили растворимый.
По возможности, хороший. Вот и в этот раз Савва со словами "если дарить, то
самое лучшее" принес банку "Голд". Лизавета насыпала кофе в чашки. Они пили
кофе вместе так часто, что спрашивать, кому какой, нужды не было. Лане --
послабее и с сахаром, Маневичу подавай очень крепкий -- три ложки и одну
сахара, а Савва любит средний и сладкий, хотя и говорит, что предпочитает
крепкий и без сахара.

-- Ваш кофе. -- Лизавета протянула чашку Лане.

-- Спасибо. -- Верейская зазвенела ложечкой. -- Так вот, я знаю, что
это не подделка, я верю, что все эти квартиры, миллионы, фиктивные заказы,
взятки и прочее -- чистая правда. Но, может, это -- простая человеческая
ошибка. Ошибся человек, и все. Бывает? А вы теперь на костях пляшете. --
Лана с торжествующей улыбкой оглядела присутствующих и дотронулась губами до
кофейной чашки.

-- Политик -- как сапер: не имеет права на ошибку, -- мрачно улыбнулась
Лизавета. -- Политическая смерть ничуть не привлекательнее настоящей.

-- А если одна ошибка, и все? -- упорствовала Лана.

-- Да тут же не одна! Посмотрите... Он ведь настаивает на своих
правах... -- возмущенно выкрикнул Маневич и собрался зачитать вслух особо
эффектный фрагмент. Савва не дал ему закончить:

-- И вообще неизвестно, когда он ошибся. Может, когда в ЗАГС пошел...

Лана, да и Лизавета оценили его загадочную улыбку.

-- Хорошо, политики ничуть не лучше саперов. А вы не задавались таким
вопросом -- почему именно сейчас Саше выдали эту информацию?

-- Потому что выборы, -- невозмутимо ответила придумавшая саперов
Лизавета.

-- То есть вы согласны, что этот ваш следователь вышел на Сашу не
случайно?

-- Конечно, не случайно. Они без разрешения никого к делу не подпустят.
-- Саша не первый год работал со следователями МВД и прокуратуры и знал их
обычаи.

-- Вот! Значит, вами манипулируют, вас используют! -- Теперь ложечка,
которой Лана размешивала сахар, звенела громко и торжественно, как литавры.

-- Можно сказать и так, -- опять согласился Маневич.

-- Ну и что? -- спросил Савва.

Молодежный цинизм несколько сбил с толку опытного редактора.

-- Вам что -- все равно? Боже! Дожили!

-- При чем тут "дожили"? -- Лизавета раздала всем чашки и включилась в
общий разговор. -- Просто у каждого в этом деле свой интерес. Спору нет,
Саше материал сдали, чтобы навредить на выборах главному претенденту -- ведь
когда-то он и бывший мэр работали вместе. Но... -- Лизавета заметила, что
Светлана Владимировна собирается что-то сказать, и слегка повысила голос: --
Но наша задача, как пишут в учебниках, -- информировать, просвещать,
разоблачать. На мой взгляд, граждане имеют право знать, в какие дела замешан
тот или иной политик. Или будущий президент.

-- Но не накануне же выборов, это ведь лить воду на мельницу...

-- Нет, Светлана Владимировна, -- взорвался Саша, -- узнать об этом они
должны как раз накануне выборов. Чтобы сделать соответствующие выводы...

-- Тогда, выходит, мы поддерживаем грязную игру конкурентов!

-- Игра была бы грязной, если бы эта информация была лживой! -- пошел в
бой Савва.

-- И мы готовы рассказать нечто подобное о конкурентах, если они в этом
замешаны! -- теперь ударил Саша.

-- Вы мне тут Уотергейт не устраивайте! -- Лана решительно поставила
пустую чашку на заваленный бумагами стол.

-- А почему Уотергейт -- это ругательство? -- Лизавета, стоявшая в
стороне, возле кофеварки, подошла к редакторскому столу. -- Каждый
американский журналист мечтает раскрутить что-нибудь вроде Уотергейта. Не
зря у них то Ирангейт грохнет, то Уайтуотергейт -- насчет спекуляций
супругов Клинтонов земельными участками. Я уж не говорю про Моникагейт!

-- Почему именно в моей программе должно что-то грохнуть?

Лизавета покопалась в бумагах и вытянула короткий список с сюжетами.

-- А что у вас на сегодня есть лучше? Ну и ассортимент! Праздник
Адмиралтейского района, это значит ряженые и ярмарка. Выставка в Чайном
домике Летнего сада. Совещание не то сайентологов, не то сантехников в
Таврическом дворце...

-- Что поделаешь! Суббота мертвый день!

Савва улыбнулся:

-- Вот мы и предлагаем его оживить!

-- А что вы на меня насели всем скопом? Я что? Я -- пожалуйста! --
воскликнула Светлана Владимировна. Потом сделала паузу и с надеждой
спросила: -- Вы от меня не отстанете?

Напористая троица синхронно мотнула головами:

-- Нет!!!

А Савва счел необходимым пояснить:

-- Вы что же, нас вовсе за журналистов не считаете?

Лана устало вздохнула:

-- Считаю. Поэтому и покажу вашу бомбу Борюсику...

Лизавета представила, как Борюсик, опустив глаза долу и подправляя
пилочкой ногти (он всегда таскал с собой маленький маникюрный прибор),
делает вид, что смотрит сюжет, а на самом деле судорожно придумывает, как бы
половчее отобрать у них кассету. Картинка получилась невеселая.

-- Нет, Светлана Владимировна, кто угодно, только не он!

-- А кто? Я обязана проконсультироваться с руководством, иначе меня
уволят. Вы этого добиваетесь?

-- Нет, мы хотим, чтобы "Новости" работали как новости, а не как бюро
апологетических услуг! -- честно ответил на вопрос Саша.

-- Без консультации не могу, считайте меня трусихой! -- так же честно
повела себя Светлана Владимировна. -- Если вам не угоден Борюсик, могу
поговорить с Ярославом! Сегодня он дневальный от высшего руководства!

Лукавый Ярослав Крапивин был ответственным за вещание всего канала и,
соответственно, непосредственным начальником шеф-редактора "Новостей". По
образованию инженер-путеец, он, как птенец иезуитов, умел не смотреть
собеседнику в глаза, постиг науку политической интриги и научился сохранять
хорошую мину, какой бы плохой ни была игра. Трусом, как Борюсик, Ярослав,
безусловно, не был, а если чего и опасался, так это не попасть в струю, не
угадать, откуда дует ветер удачи.

-- Хорошо, пусть лучше Ярослав, -- задумчиво произнесла Лизавета.

А Савва -- тот просто обрадовался:

-- Да, да, только вы не очень-то вмешивайтесь, когда я буду его
уговаривать.

-- Ничего не обещаю, -- буркнула Лана, явно довольная собой. Такой
выход ее устраивал. Ей тоже не нравились гимны и оды в "Новостях", но
взбунтоваться открыто она не могла и не хотела.

Ярослав явился по первому зову. Плотный, приземистый, взгляд сквозь
очки мрачный, загадочный, руки засунуты в карманы брюк. Сами брюки то ли от
Армани, то ли от Версаче, очень элегантные. Пуловер из ангоры явно тоже был
создан по проекту мастера высокой моды, так же как и кипенно-белая
рубашечка.

-- Как живете-можете? -- ласково пробасил Ярослав. Голос у него был
низкий и нежный, будто взбитые сливки. -- Какие проблемы?

Ярослав обожал разрешать проблемы. Иногда складывалось впечатление, что
его можно не кормить хлебом и не платить зарплату, но если в наличии будет
достаточное количество пригодных для разрешения проблем, он станет работать
невзирая ни на что. Впечатление сие, как и многие другие впечатления, было
обманчивым. Ярослав бессребреником не был и интерес свой не забывал.

-- Так какие проблемы? -- повторил вопрос Ярослав.

-- Вот, репортаж у нас. -- Лана протянула ему текст.

Начальник поправил квадратные очки и погрузился в чтение. Читал он
медленно. Об этом знали все. Поэтому Савва дал ему пять минут. Наконец они
дождались первой реакции. Ярослав поморщился и брюзгливо сказал:

-- Зачем нам это надо?

Лишь тогда коварный корреспондент как бы невзначай бросил:

-- С этим сюжетом мы можем на день опередить Москву. У них будет готов
только завтра...

Отстать от столицы Ярослав боялся почти так же сильно, как упустить
птицу политического счастья.

-- Погоди, -- отмахнулся он сначала от репортера, но тут же
встрепенулся: -- Откуда такая информация?

Савва многозначительно и тонко улыбнулся. "Вы знаете, что я знаю, где
можно раздобыть такого рода полуконфиденциальные сведения, и знаете, что моя
информация, как правило, проверенная" -- вот что примерно должна была
означать эта улыбка. Улыбки и намеки действовали на Ярослава, как и на
всякого другого интригана, куда сильнее, чем прямые аргументы. Он кивнул,
показывая, что ухватил основную мысль репортажа.

-- Это все доказано?

-- Да, на видео есть необходимые документы, -- солидно объяснил
Маневич.

-- Твой, что ли, сюжет? -- Имя и фамилия корреспондента, как и
положено, были написаны в правом верхнем углу листочка с текстом, только
ответственный за весь эфир Петербургского телевидения не считал для себя
обязательным вникать в подобные мелочи. -- Где накопал информацию?

-- В столице. -- Саша сообразил, какую тактику выбрал Савва, и решил
поддержать его.

-- Скользкий материальчик-то, опасный!

-- Кто не рискует... -- Савва снова многозначительно усмехнулся и
достал сигареты. Он, как и положено человеку, играющему в Печорина, и
обидчивому, как Грушницкий, курил не стандартные "Мальборо" или "Кэмел", не
"Лаки страйк" или "Союз-Аполлон", а черный "Житан". В полном соответствии с