девицами, с другой стороны зарешеченное окно и стенд с автоматическим
оружием. У окна стоял еще один охранник постарше в такой же серой форме.
Он был в очках с толстыми стеклами и держал в руках "Никон" с
присоединенной вспышкой.
против, если мы сделаем пару снимков, чтобы было что дома показать?
стене. - Так сойдет, Эрл? В кадр влезаем?
штат Иллинойс, католического морга. Не то чтобы плач был таким уж
необычным делом в похоронной фирме "Микелетта и сыновья" - эти стены
видели свою долю слез. Причин необычности этих рыданий было две:
во-первых, они доносились из комнаты бальзамирования. Во-вторых, они
исходили от огромного мужчины, говорящего на ломаном английском языке и ни
разу не бывшего в этом городке прежде.
и нервно кусая губы. Его звали Эдвард Микелетта, и он был одет в солидный
синий костюм с розовой бутоньеркой. Лысая голова поблескивала в свете
низких ламп.
обращаясь к гиганту в другом конце комнаты, стоящему на коленях в свете
флуоресцентных ламп, - но вас хочет видеть какой-то джентльмен и говорит,
что это очень срочно.
губами произнося беззвучную молитву, склонив голову ниже постамента, где
лежало тело мертвого брата.
кровью, неся труп брата. Микелетта не был специалистом по травматологии,
но было похоже, что человек по имени Федерико умер от сильного
кровотечения из огнестрельной раны кисти и небольшой рваной раны шеи,
зацепившей яремную вену. Сперва Микелетта понятия не имел, в какую грязную
историю вляпались эти двое, но когда тот, которого звали Бернардо,
заговорил на ломаном английском, Микелетта сообразил, что это мафия. Он
сам был вполне законопослушным американцем итальянского происхождения. Он
никогда не лез в сомнительные дела и сейчас не хотел начинать. Но в конце
концов Бернардо приставил десятимиллиметровый полуавтоматический пистолет
к левой ноздре Микелетты, и дальше было сплошное "Да здравствует "Коза
ностра"!".
парализованном горем Inglese [английском языке (итал.)] Бернардо Сабитини
попросил Микелетту обмыть тело и приготовить его к погребению. Без
свидетельства о смерти, без документов, без сообщений властям округа,
полиции или властям штата. Микелетта знал, что однажды такое случится и с
ним. Но потом требования этого толстяка стали странными, необъяснимыми. Он
велел Микелетте засунуть в горло умершего брата половину медальона Святого
Иуды. Потом Бернардо потребовал, чтобы в жидкость для бальзамирования
добавили его собственную кровь, а также святую воду из местной купели. Еще
Бернардо потребовал, чтобы большой шрам на корпусе трупа был накрыт и
запечатан воском свечи из ризницы местной церкви. А под конец толстяк
итальянец вынул из бумажника смятый, пожелтевший и сложенный треугольником
лист бумаги и вручил его Микелетте. Это была старая афиша итальянского
цирка, объявление о параде уродов - "Лалу и мальчики на груди". На
полинявшей бумаге был изображен красивый мужчина с усами, а из груди у
него росли двое близнецов.
отправить труп в их родной город неподалеку от Палермо.
яростно шевелит губами, шепча молитвы и похоронные литании. На таком
близком расстоянии Микелетта уловил запах этого человека - смесь мужского
пота, чеснока, пороха и одеколона "Аква Велва". А глаза его, блуждающие в
тени под гробом, будто ища душу брата, сверкали от горя, может быть, даже
от безумия.
немедленно.
но вдруг замер. Увидев эти глаза, блестящие слезами, бегающие зрачки и
шевелящиеся губы, он наконец понял, что именно делает Бернардо Сабитини.
умер человек... - Микелетта стал заикаться, испугавшись за свою жизнь. -
Но он настаивает, paisano [земляк (исп.)], _настаивает_.
его куртке засохла кровь, а рубашка под ней промокла.
по лестнице.
покраснели, в висках стучала кровь. Дверь в часовню была слева от фойе.
Бернардо сунул руку в боковой карман и ощутил придающую уверенность
вафельную рукоятку пистолета.
опавшими листьями лежали программки последней службы. В дальнем конце
часовни были открывающиеся в стене ворота - конечная станция для бедных
граждан, ставших пищей для червей. Бернардо оглядел пустую часовню,
нахмурил брови, шрам его подергивался. Что-то было не так.
заставляя его шагнуть вперед. - А теперь мы установим мир на земле, ты и
я, и это будет хорошо. Ты меня понимаешь?
рту у Бернардо возникла горечь - вкус смерти.
раз.
назад.
от пота лицом. Тренировочный костюм его был заляпан кровью, а пистолет
калибра 0.357 смотрел Бернардо в лоб. - Теперь мы кое-что устаканим. -
Лавдел у было явно трудно говорить, и пистолет его чуть дрожал. - Я так
понял, что ты потерял близкого человека, очень близкого, и тебя на этом
заклинило. В это я врубаюсь.
зубы.
плевать. - Лавдел придвинул лицо совсем близко, как любовник, собирающийся
шептать милую чепуху. - Почему я не прокомпостировал твой говенный череп
тут же на месте, так это потому, что у меня есть план, и ты в нем
участвуешь.
придумать.
мной поехал.
плечами:
узкой комнате, разделенной посередине плексигласовой стеной, по разные
стороны этой стены стояли скамьи в два ряда лицом друг к другу,
разделенные перегородками на маленькие ячейки. В каждой ячейке на уровне
плеча висела телефонная трубка и древняя поцарапанная подставка для
блокнота. Джо занял ближайшую к двери ячейку. За его спиной было стекло с
односторонней видимостью.
охранники, и вытаскивал из кармана смятую пачку сигарет, когда с другой
Громыко Ольга
Никитин Юрий
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Акунин Борис
Херберт Фрэнк