Чтение 39–й страницы книги ~Однажды преступившие закон...~

с невольным интересом наблюдал за его действиями.

- Это что же, - спросил он, - вы вычислили меня с помощью вот этой
штуковины?

Молодой человек кивнул и показал на экран.

- Вот, - сказал он, - полюбуйтесь. Вот это - ваше досье в ?Кентавре?..,
обратите внимание, какое оно объемистое. Вам не кажется, что ваше
руководство чересчур активно сует нос в вашу личную жизнь? А вот это -
выдержки из вашего личного дела, которое хранится в известном вам
учреждении. Тут все гораздо более подробно и увлекательно, да оно и понятно:
военные мемуары и шпионские истории всегда интереснее отчетов о торговых
сделках... Вы убедились в том, что я не пытаюсь продать вам фуфло, не так
ли? Теперь, если вы будете так любезны передать мне деньги, я нажму вот эту
клавишу, и вся информация будет бесследно уничтожена.

- Черта с два, - сказал Аверкин. - Что я вам, мальчик? Стертую информацию
можно восстановить, это известно даже такому далекому от компьютеров
человеку, как я.

- Не всегда, - сказал молодой человек. - Впрочем, я могу отдать вам диск.
Можете повесить его под лобовым стеклом машины, сейчас многие так делают. А
можете просто уничтожить любым способом:

- А где гарантия, что у вас нет копии? Кончатся у вас эти деньги, и вы
возьметесь за меня снова...

- А зачем? - пожал плечами молодой человек. - Во-первых, я уже убедился,
что с вас много не возьмешь, а во-вторых, мы же культурные, цивилизованные
люди. Зачем я стану вас злить? Мы оба начнем нервничать и доставлять друг
другу неприятности, и кому от этого станет легче? Должно же существовать
какое-то.., ну, я не знаю.., доверие, что ли. Поверьте, я вовсе не такое
аморальное чудовище, каким вы меня, судя по всему, представляете.

- Неубедительно, - сказал Аверкин. - Несерьезно это все, юноша. А
впрочем... Ведь выхода у меня все равно нет, правда? Бог с вами, держите.

Он вынул из сумки и передал молодому человеку пустую коробку из-под
обуви. Молодой человек взял коробку и снял с нее крышку. На его лице начало
медленно проступать недоумение, смешанное с обидой, и тут Аверкин,
воспользовавшись тем, что руки у шантажиста были заняты, вполсилы, чтобы
ненароком не изувечить, ударил его кулаком в челюсть.

Молодой человек кубарем слетел со скамейки, выронив пустую коробку. Очки
слетели с его физиономии.

Он попытался встать, но Аверкин толкнул его ногой в плечо, опрокинув
навзничь, быстро извлек компакт-диск из приемного отсека ноутбука и встал.

- Вот так, юноша, - сказал он. - В следующий раз, когда вам захочется
поиграть в эти игры, выберите себе партнера одной с вами весовой категории.

Позади него едва слышно зашуршала, откатившись в сторону, потревоженная
чьей-то ногой еловая шишка. Скорее всего, этот шум ничего особенного не
означал, но Аверкин, чьи нервы были на взводе, резко обернулся, оказавшись
лицом к лицу с незнакомым человеком. Он успел разглядеть только глубоко
запавшие, недобрые глаза на туго обтянутой красновато-кирпичной сухой кожей
костистой физиономии, и тут Баландин, коротко размахнувшись, ударил его в
живот тем самым хлебным ножом, с помощью которого Чек извлек из его плеча
пулю.

Аверкин успел напрячь мышцы живота, и гибкое сточенное лезвие, войдя в
них больше чем наполовину, обломилось с негромким щелчком. Баландин коротко
зарычал и ударил Аверкина в грудь обломком ножа. Сталь скрежетнула по кости
и намертво засела между ребрами. Аверкин упал.

- Вставай, сука! - рявкнул Баландин на Чека, который стоял на коленях
возле скамейки, держась за челюсть. - Собирай свое барахло! Сваливаем, живо!

Он поднял с земли пустую коробку, яростно отшвырнул ее в сторону,
вывернул наизнанку сумку Аверкина, тоже отшвырнул и принялся обшаривать
карманы своей жертвы. Ему достались только кошелек с мелочью, пачка сигарет
и ключи от квартиры.

- Адрес его знаешь? - спросил он у Чека, который в этот момент застегивал
замок своей сумки.

- Знаю.

- Поехали к нему! Должно же у него быть хоть что-то ценное, хоть
какие-нибудь бабки...

Один за другим они нырнули в кусты и напрямик, избегая дорожек и аллей,
двинулись в сторону выхода из парка. На аллее, где остался лежать Николай
Аверкин, еще долго слышался размеренный лай охотившейся за белками собаки.

***

Валентин Валерьянович Канаш остановил свой ?чероки? перед воротами
скромной двухэтажной дачи. За низеньким забором виднелся ухоженный огород,
по периметру обсаженный яблонями и грушами, ветви которых пригнулись к самой
земле под тяжестью созревающих плодов. На грядках среди зеленой листвы
желтели крупные кабачки, огнем горели оранжевые бока тыкв и красные пятна
томатов. На посыпанной гравием площадке немного левее ворот Канаш увидел
дряхлый микроавтобус грязно-белого цвета.

Хозяин дачи, плечистый здоровяк по прозвищу Чапай уже торопился к воротам
со стороны дома. Он был раздет до пояса, и солнце играло на его загорелой
коже, под которой мягко перекатывались тугие бугры накачанных мускулов.
Чапай открыл ворота и снова закрыл их, когда Канаш загнал машину во двор.

- Ну что, орлы, - сказал Канаш, выходя из машины, - потрудились вы
сегодня на славу. Я вам этого не забуду. Большое дело сделали! Этот говнюк
мне столько крови попортил, что вспомнить тошно. Вы с ним говорили?

- Вы же не велели, - ответил Чапай. - Да и чего с ним, козлом,
разговаривать? Если бы знать, о чем его спрашивать, тогда бы мы, конечно,
его к вашему приезду раскололи. Он же мозгляк, такого пугни чуток, он и
посыплется.

- Это точно, - сказал Канаш. - А урожай у тебя, я вижу, ничего, мировой.

- Год урожайный, - сказал Чапай. - Да и теща старается. Она у меня как
трактор. Как встанет с утра пораньше кормой к небу, так до вечера и не
разгибается. И вроде бы даже кайф от этого ловит.

- Ладно, - перебил его Канаш, которого сельскохозяйственная тематика в
данный момент волновала в последнюю очередь. - Веди, что ли.

Чапай проводил его в дом, услужливо открывая перед ним двери, забежал
вперед и откинул крышку устроенного по старинке погреба. Канаш осторожно
спустился вниз по крутой приставной лесенке и очутился в неожиданно
просторном помещении с кирпичными стенами и сыроватым земляным полом. По
стенам тянулись казавшиеся бесконечными стеллажи, густо заставленные банками
- как пустыми, так и заполненными всевозможными соленьями, вареньями и
маринадами урожая прошлого года. С потолка на грязном витом шнуре свисала
мутная лампочка, а прямо под лампочкой стоял деревянный стул, к которому был
с помощью бельевой веревки прочно прибинтован какой-то совершенно незнакомый
Канашу субъект лет двадцати пяти, длинноволосый, небритый и явно нуждавшийся
в том, чтобы его как следует помыли. Напарник Чапая по кличке Клюв сидел на
ларе для картошки, бдительно следя за тем, чтобы пленник не дал деру.

- Это что за обезьяна? - спросил Канаш, указывая на пленника. - Опять ты,
Чапай, за старое взялся? Сколько раз тебе говорить: кончай самодеятельность!
Засыплешься когда-нибудь на своих делишках! Из-за тебя у нас неприятности
будут. Ладно, где у тебя мой человек?

- К-как это? - переспросил Чапай. Он казался растерянным и явно не
понимал, чего от него хотят. Более сообразительный Клюв медленно встал с
ларя и задумчиво ухватил себя всей горстью за огромный нос, благодаря
которому и получил свое прозвище. - Как это - где? Да вот же! Какая
самодеятельность, Валерьяныч, о чем вы?! Вот же он, он же ваш, а никакой не
мой! Вы же сами велели...

- Так, - сказал Канаш, начиная понимать, что его опять обвели вокруг
пальца. - Та-а-ак... Я велел, да? Это я, по-твоему, велел привести сюда
этого шимпанзе? Этого гамадрила? А ну, повтори, что я вам велел!

- С-следить за стоянкой, - заикаясь от волнения, сказал Чапай. - За
к-красной ?х-хондой?. Сами ее показали, прямо пальцем, помните? Велели,
когда придет хозяин, брать его за жабры и в-везти сюда. Вот мы и привезли.

- Хозяин, - повторил Канаш. - Хозяин красной ?хонды?, а не этот
орангутанг!

- Так он же и есть хозяин! - взмолился Чапай. - За стоянку заплатил, ключ
от тачки у него... Он же уехать на ней собирался. Что же нам, документы у
него спрашивать? Вы бы нам хоть фотографию дали!

- Я дал вам его описание, - сквозь зубы процедил Канаш, разглядывая
пленника, который с испугом переводил вытаращенные глаза с него на Чапая и
обратно.

- Описание! - мало-помалу приходя в себя, воскликнул Чапай. - Так он же
под него подходит, под ваше описание! И возраст, и рост, и машина... А что
небритый, так лично у меня за сутки такая щетина вырастает, что два раза в
день бриться приходится.

Пленник, который, видимо, раньше всех разобрался в ситуации, вдруг
принялся мотать головой и громко мычать сквозь грязную тряпку, которой был
заткнут его рот. Канаш протянул руку, выдернул изо рта пленника
импровизированный кляп и брезгливо вытер пальцы о штанину.

- Ты кто такой? - грозно спросил он, испытывая сильное желание
сопроводить вопрос увесистой затрещиной. - Зачем полез в чужую машину? Где
ты взял ключ, недоносок?

Пленник попытался ответить, закашлялся, всхлипнув, втянул в себя воздух,
некоторое время отплевывался от пыли и застрявших во рту ниток и лишь после
этого смог заговорить.

- Ей-бо, начальник, я тут ни при чем, - прохрипел он, глядя на Канаша
слезящимися собачьими глазами. От него разило перегаром и застарелым потом с
такой силой, что Валентин Валерьянович не выдержал и отступил на шаг. -
Подставили меня, мамой клянусь, подставили! Сто баксов обещали, а я человек
небогатый, для меня и сотка - деньги... Ключ дали. Подгони, говорят, тачку,
а мы тебе за это сотню отстегнем. Я сразу почуял, что тут что-то не так...

- Зачем же в машину полез, раз такой чуткий? - без особого интереса