пухлость, он был не слабак. Кроме того, он уже не выглядел таким рыхлым
в простой грубой одежде, которая заменила его псевдогородской наряд.
Похоже, он вовсе не страдал от тучности, а просто уродился таким вот
шариком.
ним на столе расположились экспонаты: "магнум" 0,357 Нистрома с кобурой,
охотничий нож, приобретенный мной в Принс-Ру перге, два черных ошейника.
Было там и кое-что еще: винтовка с телескопическим прицелом, и коробка
семимиллиметровых реминггоновских патронов "магнум". Теперь все у нас
называется "магнум" - и винтовки, и пистолеты, и револьверы.
иными словами, и я подумаю, отвечать или нет.
попытался сесть, но это далось мне с трудом, потому как руки у меня были
связаны. Джек снова с силой усадил меня на "стул".
назидание.
наверное, и сами знаете, они не имеют никакой ценности. Где настоящий
ошейник?
мы повторили предыдущий ритуал слетания со стула и усаживаний на него.
обращая на нас никакого внимания. Я смотрел на Хольца, напоминая себе,
что он убил немало людей и среди них моего коллегу Кингстона. Впрочем, я
не пылал к Кингстону особенной любовью, чтобы это что-то сильно меняло.
Гладкие черные волосы и усики Кольца сейчас казались особенно
фальшивыми. Скорее всего, это вполне его устраивало. Смысл грима в том,
чтобы Хольца нельзя было узнать потом.
волос, выбросить дурацкие золотые очки школьного учителя - и никто,
видевший его на Аляске, потом ни за что не узнает Хольца в его
естественном облике. У него была белая грубая пористая кожа, как у
многих выходцев из Восточной Европы. Глаза у него были серые, пристально
вглядывавшиеся в меня. Внезапно он коротко хохотнул.
разочаровывать. - Я промолчал, и он продолжил:
всех пяти облатках дезинформация. Четыре из них были сфабрикованы
молодыми людьми в их занятной лаборатории, а пятая - мною. Разумеется, я
лично распорядился информацией, полученной от пятого курьера. Предыдущие
материалы я получил от молодых людей. Они держали их в фургоне, в хитро
встроенном сейфе, местонахождение которого я убедил их раскрыть.
рубашки и высыпал себе на ладонь пять облаток из фольги.
но я сильно подозреваю, что это была обыкновенная подмена дисков,
каковую можно осуществить в любом седане. Но, разумеется, в Вашингтоне
привыкли действовать иначе. Хольц снова положил диски в конверт, а
конверт в карман.
убедили? Хольц улыбнулся и сказал:
крепкий. Это делается самоочевидным, как только тебе начинают объяснять,
что такое даром не пройдет. Ясно, что это не просто осел, но и слабак.
Рыжебородый помалкивал, а его приятель надрывался, обещая нам страшные
кары. Поэтому мы начали с него. Мы быстро его уговорили, и он рассказал
нам все - или почти все.
неодушевленных предметов, он был готов на все, а вот людей, как он
выразился, предавать он не собирался. Тут уж возникал вопрос принципов.
- Хольц издал короткий смешок и уставился на меня. - Эти молодые люди
обожают рассуждать о принципах. Вы часом не страдаете от этого же
недуга, мистер Нистром?
вас интересует?
он.
строить догадки, но все же это были лишь догадки.
то ему расскажет Либби. Я же могу, по крайней мере, заработать очко за
откровенность. - Я Мэттью Хелм. А кодовое имя - Эрик.
наконец, понять, что к чему. Мое профессиональное самолюбие получило
удар. Я считал, что в кругах, в которых вращался Хольц, я был известен
очень даже неплохо.
продолжил:
же вас сюда принесло?
потребовался надежный агент ростом шесть футов четыре дюйма, вес сто
девяносто фунтов, с голубыми глазами и светлыми волосами. Компьютер
поднатужился и изрыгнул мое имя. Мне покрасили волосы, и вот я теперь
Грант Нистром, к вашим услугам.
Прищурившись, он смотрел на меня и, похоже, нутром почуял, с какой целью
я здесь оказался. Я также понял, что он не станет действовать,
подчиняясь этому голосу души, потому как и у него была своя
профессиональная гордость.
пистолетик или зарядить пушку побольше и пристрелить меня на месте. Но
если он решился бы на такое, я, расставаясь с жизнью, мог бы подумать,
что он испугался агента по имени Мэтт Хелм. Или же он сам мог подумать,
что боится меня, а это его не устраивало. Поэтому он решил не менять
своей тактики. Что ж, у каждого из нас имеются свои слабости - будь то
профессиональная гордость или собаки.
Либби, пытаясь понять, как он на это отреагирует.
рыжебородый и его разговорчивый приятель - они-то, собственно, и наняли
меня сыграть роль. Кажется, ее внедрили в вашу сан-францисскую сеть. Она
завербовала для них Нистрома - настоящего Нистрома. Подвергла его
сексуальной обработке, и это принесло свои плоды. Она держала его под
своим контролем и выдаивала из него всю ту информацию, которую не могла
получить, оставаясь надежным членом ячейки. Когда его убили, возможно,
она-то и предложила найти ему замену-двойника, но это мои догадки. Она
поехала на север по своему почину, чтобы помочь мне лучше отыграть
спектакль. В Сиэтле, как вы, наверное, знаете, она весьма выручила меня.
на это?
информацию до вашего сведения - через Пита. Я не могу назвать вам
настоящее имя дамы - она мне его не сообщала.
его лице появилась легкая улыбка.
странную вещь. Сказал тихим голосом, медленно:
ответить. Какое-то время мы молчали. Я слышал, как ночной ветер шелестит
листвой деревьев. Брезент палатки заколыхался, потом все успокоилось.
Старик индеец подбросил в огонь хвороста и загремел заслонками, чтобы
жар не уходил впустую.
Собственно, я бывал в тюрьмах не раз, но тогда это было сделано нами
умышленно. Мне было поручено найти и успокоить одного заключенного.
Сначала они посадили меня в одиночку - чтобы немножко понаблюдать.
Тюрьма не отличалась чистотой и ухоженностью. Среди прочего там были
крысы. Одна из них считала мою камеру своей территорией. Шли недели, и
мы подружились. Это помогало коротать время. Однажды в камеру неожиданно
вошел охранник. Моя подруга крыса за это время утратила страх перед
человеком. Кроме того, она успела усвоить, что посетитель означает пищу.
Крыса подошла к охраннику слишком близко, и тот прихлопнул ее ногой -
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Акунин Борис
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия