видеофильм, это похороны Фиты. А вы мне назовете тех, кого опознаете.
Хорошо?
включен. Они сели рядом. Зуйков взял пульт, нажал кнопку "Play". Поплыло
изображение. Голодышина стала называть фамилии, должности. Это были в
основном чиновники разного ранга, так или иначе связанные с Фитой по
работе - замминистры, председатели Госкомитетов, члены Госдумы, два или
три высоких чина из Министерства обороны в штатском. Все эти люди у Фиты
бывали часто. Что ж, ничего необычного.
дважды они приходили к Фите.
во Францию. Рыжеволосый был один раз перед Францией.
специально отведенные для приемов дни. К нему не так просто попасть. Как
они назвались вам, представились?
Анатолий Иванович тут же вышел им навстречу и увел к себе.
начальства в мои функции не входит.
отношения с фирмой "Улыбка"? Через ваши руки проходят сотни документов,
где-нибудь это забавное название фирмы попалось бы вам на глаза.
командировку.
звонили ему? В связи с чем так поздно?
звонила. Тем более, что была на концерте.
Иванович. Да вот только куда и как залетели, что пустили себе пулю в
висок? И кто эти двое с третьим - рыжим, - которых вы самолично встречали
и препровождали к себе в кабинет в неприемные дни?.. Встреча и время ее
вроде были обусловлены? Без участия секретарши?.." Он снял трубку,
позвонил на дачу Фиты. Ответила жена.
бы к вам завтра подъехать, есть еще несколько вопросов. Я понял... Вы уж
извините... Хорошо, значит к десяти.
отвечал. Следующий звонок он сделал Евгении Францевне Скорино, но и тут
никто не снял трубку. И последний звонок - прокурору.
сомнения, что-нибудь новое открылось?
прокурор.
фамилию, - прокурор продиктовал.
и Евгении Францевне Скорино. В обоих случаях результат был один - никто не
ответил...
двухэтажное кирпичное здание барачного типа.
Сытников... Мне-то что теперь делать?
в подъезд, где было сумеречно и воняло кошками и мочой. Приблизился к
двери, прислушался. Раздавались голоса, по радиоточке играла музыка, и ему
удалось лишь разобрать отдельные слова: "бензин", "завтра", "вечер"... А
между тем разговор там происходил важный:
Сколько можно! Не выйти никуда!
из Риги, а здешние, московские. Сидеть и ждать, покуда сообщат, что
"клиент" наш вернулся.
"тачку". Это ж два дня! Туда "семеркой", обратно самолетом!
смотаюсь на такси или на "леваке", залью еще две канистры и ночью покатим.
По сути нас не будет один день. Ничего не случится, - уговаривал рябой.
избавиться от "семерки". Потом, после выполнения "заказа", это будет
сложнее - мотать в Ростов. Надо будет отсюда сразу же рвать когти за
границу, - в Латвию, домой.
подъезда, смотрел по сторонам. Машины не было, ни "семерки", ни какой-либо
другой. "Москвич" свой он поставил метрах в тридцати, и сейчас сидел в
нем, окоченев, следил за подъездом. Было около полуночи, когда он решил
ехать домой.
согрелся. Затем взял фонарь, широкий кухонный нож, спустился в подвал, где
шли коммуникации, прошлепал по натекшей из труб воде, отыскал нужный
стояк. За ним была ниша, прикрытая кирпичом, заделанным гипсом. Расколупав
ножом гипс, Брустин, обламывая ногти, вытащил плотно подогнанный кирпич,
сунул руку в нишу и извлек сверток в целлофановом мешочке. Вернувшись, он
сел за стол, достал из мешочка сверток, стал разворачивать старые
пожелтевшие газеты. На одной из них было напечатано: "Колхозники рапортуют
товарищу И. В. Сталину". После газет шла белая тряпка, от нее сразу
запахло ружейным маслом. Он развернул ее. И сразу же тускло блеснул
металл, покрытый пленочкой масла. Это был пистолет "Збруевка" девятого
калибра, привезенный им с фронта. Пятьдесят лет он пролежал в этой
высохшей тряпице, смазанный, снаряженный полной обоймой. Брустин принес из
кухни сухую тряпку, разобрал пистолет, протер, вылущил из обоймы тупорылые
патроны, тоже протер, собрал пистолет, взвел, щелкнул, затолкал патроны в
обойму, вогнал ее знакомым ударом в рукоятку и положив "Збруевку" на стол,
молча глядел на нее. Полвека он хранил ее, ни разу не выстрелив. Мог ли
думать тогда он, двадцатидвухлетний парнишка, капитан, только что снявший
погоны, еще холостяк, помешанный, как все молодые, на оружии, что спустя
столько десятилетий снова возьмет его в руки?! И сейчас, разбирая,
протирая каждую деталь пистолета, каждый патрончик, он все делал спокойно,
без всякого волнения, сосредоточенно, даже с давней любовью, вовсе не
думая о том, зачем он это делает. Решимость пришла сразу после мысли:
"Теперь я совсем один, мне ничего не нужно. Все потеряло смысл... Миша,
очевидно, понял, что машина, которую он делал накануне для другого
владельца, угнана. О том, что Миша это понял, вероятно догадался латыш. Он
подстерег Мишу, вернее ждал, чтоб предложить свои услуги, и как только
Миша "проголосовал", подъехал, Миша сел. Но почему сел? Не узнал или его
силой заставили?.."
затемно, было половина пятого. Быстро вскипятил воду, насыпал в термос
чая, залил крутым кипятком, сделал несколько бутербродов с колбасой и
сыром, все это сложил в большой целлофановый мешок с ручками, сунул
пистолет сзади за брюки, надел плащ с теплой подстежкой, шляпу и уехал.
просидел безрезультатно в "Москвиче" несколько часов, держа взглядом
подъезд. Наконец после полудня вышел парень в теплой импортной стеганой
куртке, росту невысокого, крепыш с рябым лицом. И тут Брустин увидел, что
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Орлов Алекс
Глуховский Дмитрий