что-то коротко бросил Яше, повернулся, и я услышал, как защелкнулся за ним
замок двери.
но береженого не любят черти, как говорят у нас. Заодно он посмотрит, что
делается поблизости. Послушайте, молодой человек, - обратился Яша к Тэду,
застывшему посреди комнаты. - А ваши вещи, деньги?
и я увидел, что и левый уголок рта тоже был ловко заклеен и закрашен.
Это-то и мешало ему говорить свободно. - Мои манатки, и деньги в том
числе, на морском вокзале в автоматической камере. Я же говорил, что
собирался рвать когти после вашего звонка... Вот только в этом спортивном
костюме... - Тэд с сомнением осмотрел красный тренировочный костюм. -
Впрочем, я успею переодеться на месте... Если, конечно, вы меня отпустите.
- Он обвел нас с Сузуки не слишком-то вежливым взглядом.
и не вправе мы этого делать, - сказал я.
- вы тоже должны войти в наше положение...
молодой, крепкий, полный жизни, он вынужден скитаться по белу свету, как
гонимый волк. - Кто вы? - Он повернулся ко мне. - Да, вы!
самое прямое отношение. Не так ли?
распишете мою историю по всему миру, и мне нигде не найдется укрытия! -
вскричал он, если можно было назвать криком свистящие звуки, вылетавшие из
его заклеенного рта.
подобное в отношении моего друга - Виктора Добротвора, и я был бы прав,
ответив ударом на удар. Согласны?
ваших руках... Мне нужно подумать...
Вольны говорить все, что вам в голову взбредет...
спокойнее, буквально чеканя каждое слово, произнес я. А ведь меня так и
подмывало врезать ему в его опухшую, заклеенную рожу и закричать: "Подлец!
Ты человеку жизнь исковеркал ни за что ни про что, обманом втянул его в
грязную историю и еще ломаешься как девица..." Но позволь я себе подобное,
никогда бы не простил такой слабости. - Вы можете выбирать: будете
говорить или нет...
уверенность в себе.
скажу вот что, - неожиданно вмешался в наш диалог Сузуки. - Ты же не
подлец, это видно и невооруженным глазом. У тебя была мать - и ты ее
предал, у тебя была девушка - и ты предаешь ее. Как жить собираешься?
мгновения творение рук Сузуки поплыло под градом слез, катившихся из глаз
Тэда, он еще усугубил дело, кулаками вытирая их; глухие, рвущие душу
рыдания сотрясали сильное, мускулистое тело.
тот поднялся и направился на кухню.
для меня это может обернуться бедой. Впрочем, она и без того стоит за
моими плечами... Прав японец: я предал и себя, и своих близких...
Патриции Харрисон и Мориса Макинроя, находясь в трезвом рассудке и обладая
полной свободой выбора, сообщаю все эти факты советскому журналисту Олегу
Романько и предоставляю ему полное право распоряжаться ими по собственному
усмотрению, - торжественно, но немного мрачновато, начал Тэд, чем немало
смутил меня - я, естественно, не ожидал от парня такой точности. Он
перевел дух, сделал пару глотков кофе и продолжал: - Я уже входил в
сборную Канады по боксу, когда впервые познакомился с человеком по имени
Фред Маклоугли. Лет 40-42, он выглядел преуспевающим дельцом, что,
впрочем, вполне соответствовало его положению в обществе. Он дождался,
когда я закончил тренировку, представился и сказал, что был бы очень рад
поговорить со мной. Я поинтересовался, о чем пойдет речь. Он заверил, что
речь пойдет обо мне и о моей дальнейшей судьбе, спортивной, в первую
очередь. Еще он сказал, что такой талантливый боксер не имеет права
остаться за бортом настоящего спорта. "Профессионального?" - спросил я.
"Да", - подтвердил Маклоугли. Честно говоря, я уже подумывал тогда о
переходе: дела мои в университете шли ни шатко ни валко, сказывались
частые отлучки на тренировки да соревнования, отец мой умер давно, и мы с
матерью перебивались на скудные гроши, что выделяла мне наша федерация.
Разве я не понимал, что на этом будущее не построишь?
обеспокоился, как бы он не замолчал вообще. Я поспешил сказать:
потому что неизвестно, каким он обернется. Все, что я говорю, имеет прямое
отношение к делу. Вы крепко ошибаетесь, оценивая роль вашего друга в
случившемся тогда в "Мирабель".
вдруг беспричинно стало так больно, так грустно, ну, хоть плачь. Неужто я
и впрямь идеализировал Виктора? Можно ли так обманываться в человеке?
мне даже сесть в него сразу было трудно решиться. Фрэд заметил мою
неуверенность, безошибочно вычислил мои мысли и сказал: "У тебя такая
штука тоже может быть, Тэд". Мы поколесили по городу и отаборились в
небольшом, но дорогом - я заглянул в меню, у меня в глазах потемнело от
цен! - ресторанчике. Новый, знакомый предложил выбирать, но я слишком
обалдел, чтоб шикануть как положено. Тогда Маклоугли сам начал диктовать,
ого, получился список как для веселой компашки...
знаю. Свой человек в боксерском бизнесе, это точно, не раз встречал его и
в Федерации бокса. Видел и с боссами мафии, с ним запросто здоровались
люди из НОКа [НОК - Национальный олимпийский комитет] Канады. Кто он в
действительности, не могу ручаться. Но то, что он обладает властью над
другими, убедился на собственном опыте... На печальном собственном
опыте... Встретиться бы мне с ним еще разок, да в безлюдном месте,
разговор бы получился... - голос Тэда окрасился зубовным скрежетом. - Ну
да, видно, не судьба...
Сузуки.
предлагал мне ни контракта, что, честно вам скажу, крепко разочаровало
меня, ни вообще не рисовал никаких радужных перспектив. Просто эдакий
светский треп, и я даже пожалел, что потратил время попусту. Так и
распрощались ни с чем, когда он довез меня до нашей с матерью хибары в
районе порта. Я продолжал тренироваться, мать все болела - у нее была
тяжелая, неизлечимая форма астмы, деньги, что я выручал от своих
выступлений, почти целиком уходили на лекарства. Чтоб не окочуриться с
голоду, стал тыкаться в профессиональные клубы, предлагая свои услуги, но
неожиданно повсюду получал отказ, едва называл свое имя. Это действительно
было для меня неожиданным, ведь еще недавно ко мне подкатывалось несколько
менеджеров, не первого сорта, ясное дело, но все же достаточно
авторитетных, предлагая свои услуги. Тогда я отказывал им, теперь они,
точно сговорившись, начисто отвергали мои притязания. Я залез в долги по
уши, но наша любительская федерация ничем не могла мне помочь. Тогда решил
бросить бокс и искать себе занятие понадежнее. Поеду, решил, в последний
раз выступлю на турнире в Москве - и гуд бай, мистер Бокс! Вот тут-то и
появился человек от Маклоугли, привет от него передал. Спросил, не хочу ли
я заработать, хорошо заработать. "Как?" - без лишних расспросов ухватился
я за предложение, потому что дошел до ручки - вот-вот могли нас с матерью
вышвырнуть из квартиры. "Захватишь с собой немного "снежка", у русских
контроль на это дело слаб, у них наркотиков как бы не существует, и они
свято верят в это, значит, риска - ноль, - сказал посланец Фреда так
просто, будто речь шла о сущем пустяке, а не о деле, за которое вполне
можно схлопотать лет десять тюрьмы. - Вернешься, пять кусков - твои". Мне
бы рявкнуть "нет!" да взашей выгнать этого современного данайца... Я
сказал ("нет", но оно прозвучало как "да". "Нет, - сказал я, - деньги
вперед". - "Хорошо, - согласился тот. - Половину сейчас, вторую - после
возвращения и получения сигнала, что передача достигла адресата". На том и
Роллинс Джеймс
Суворов Виктор
Гуль Роман Борисович
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий