Чтение 39–й страницы книги ~Козырной стрелок~

отыграется всем...

- Верно! Если продолжать пухнуть здесь, всем будет амба!

- Он перемочит нас по одному из своего винта!

- Точно! Он козырной стрелок... - осторожным, за чужими спинами шепотком
окрысились самые смелые.

- Кто вякнул?

Те, кто подал голос, промолчали и сдвинулись за плечи молчавших.

- Кто сказал за мочилу?! - еще раз грозно спросил Папа. - Если кто-то
хочет базарить за мочилу, пусть выйдет сюда. Ну?! Кто?

Братва отступила на шаг назад и спрятала взгляды в носки ботинок.

- Если кто-нибудь еще скажет против меня, за мочилу я задавлю своими
собственными руками! Я все сказал! Пошли вон!

Насчет своих собственных рук никто не сомневался. Папа не разбрасывался
обещаниями, которые не имел возможности исполнить. Папа был авторитет и не
мог не выполнить того, что он обещал публично.

Братва, спрятав злобно ощеренные зубы, разошлась. Папа снова взял власть,
но Папа чувствовал, что его власть кончается. Потому что появился человек,
которого боялись больше его. Если он ничего не предпримет, то его власть
кончится совсем!

Снова на его пути встал Иванов. Второй раз, после того кровавого, где он
кончал четырнадцать "бригадиров" и "быков", случая. Тогда Папа отмазался
обедом в ментовке. А где обедать теперь?..

Нужно было что-то делать! Но что, Папа не знал. Он умел противостоять
легавым и умел драться за лучший кусок с себе подобными. Но что делать с
невидимками, возникающими на его пути и калечащими его людей, он не знал. Не
было у него такого опыта. Этот - первый.

Иванов не напоминал мусоров, потому что не утруждал себя составлением
протоколов, допросами и представлением доказательств в суд. Он сам был суд и
был исполнитель своего приговора. С ним было невозможно играть в молчанку и
невозможно было надеяться на амнистию.

Иванов не был своим, потому что не знал законов своих и потому что
вначале стрелял, а потом говорил.

Иванов не был ни тем, ни другим. Он был беспредельщиком. Но был необычным
беспредельщиком. Он был беспределыциком, умевшим внушать к себе уважение.

После четырнадцати мертвяков и после стрельбы по живым мишеням Папа очень
зауважал Иванова. Во-первых, потому что он самым непостижимым образом
находил адреса его подручных и самих подручных. Вначале он нашел Шустрого. И
убил его. Потом нашел Гнусавого и Шныря. И покалечил их... Во-вторых, Иванов
не был звонком! Он не бросал слов на ветер и строго исполнял то, что обещал.
После Гнусавого и Шныря он обещал отстреливать каждый день по человеку и
отстрелил уже двоих. Потому что со дня обещания прошло два дня. Завтра
должен был наступить третий день...

Папе было наплевать на продырявленные уши, ноги, задницы или пусть даже
головы своей блатной гвардии. Но каждый выстрел, попадавший в них, рикошетом
попадал в него. Кому нужен князь, который не может защитить свою дворню?
Такой князь очень быстро заменяется другим князем...

Надо было что-то делать. Обязательно что-то делать.

Глава 28

Так получилось, что на третий день Иванов никого не подстрелил. Хотя весь
день исправно носил по городу "дипломат". Вообще-то он не знал, что, ходя по
городу с "дипломатом", отстреливает людей. Он никак не мог связать свои
прогулки и телефонные угрозы с реальными пулями, дырявящими живую плоть. Или
не хотел связать, предпочитая считать все это какой-то забавной игрой.

Впрочем, это и была игра. Но игра со смертью, которую придумал генерал
Трофимов, а озвучивал майор Проскурин. Согласно сценарию предложенной ими
игры на третий день должен был пострадать еще один из приближенных
Королькова-Папы. Очень сильно пострадать. Потому что не от слова, а от пули.

Но в третий, назначенный ультиматумом Иванова день жертвы не нашлось. Ну
не было ни одной жертвы, ни по одному из намеченных адресов.

- Мак вызывает Фиалку.

- Фиалка слушает.

- Гвоздь отсутствует на месте.

- Где он находится?

- На этот вопрос ответить не могу. Гвоздь рано утром вышел из дому и
больше не возвращался.

- Вы выяснили его местоположение?

- Это не входило в мою задачу. Я не располагаю необходимыми силами для
ответа на этот вопрос.

- Маку отбой.

И с Гвоздем, похоже, отбой. Ну то есть полный отбой!

- Фиалка вызывает Гладиолус.

- Гладиолус слушает.

- Доложите по Дюбелю.

- Дюбель дома не появлялся со вчерашнего вечера. Но в квартире горит свет
и играет музыка. Прикажете проверить квартиру? Или опросить соседей?

- Не надо проверять и не надо соседей. Продолжайте наблюдение.
Докладывайте любые изменения. - Вас понял, Фиалка. - И с Дюбелем тоже,
похоже, отбой... Да что они, повымирали, что ли, все? Раньше времени. То
есть до Иванова.

- Роза сообщите о наличии Шурупа. - Фиалка, говорит Роза. Шуруп на месте.
Ну слава Богу. Хоть кто-то...

- Где он находится?

- Точно сказать не могу. Шурупа визуально не наблюдаю.

По всей видимости, он находится в ванной комнате. Уже пять часов
находится.

- Почему вы так считаете?

- Из квартиры он не выходил. Никаких передвижений в квартире замечено не
было. Мы предполагаем; что он находится в ванной.

Ну ты смотри, и этот туда же! Ни в бега, так хотя бы в ванную. В которой
нет окон.

Майор Проскурин отложил радиостанцию и набрал по мобильному генерала,
чтобы доложить текущую обстановку.

- Обстановка дрянь. Все "скобяные изделия" попрятались по щелям что твои
тараканы. Никого нет. Играет музыка, работают телевизоры, горит свет, но
никого нет. Тот, кто есть, моется в ванной. С самого утра.

- Я понял тебя, Степан Степанович. Очень хорошо, что попрятались. Значит,
мы попали в точку! Значит, наши предупреждения они восприняли очень всерьез.

- Что делать дальше?

- Ничего не делать - ждать.

- Наблюдение за "изделиями" не снимать?

- Не снимай.

- А если они не появятся?

- Тогда ты их найдешь.

- Где?

- Есть одно место, где, я уверен, они обязательно появятся. У Королькова,
который для них Папа...

* * *

- Где бабки?

- Но Папа!

- Где бабки, я спрашиваю?!

- Папа. Бабки есть. Вернее, будут... Завтра. Или чуть позже...

Денег не было второй день. Вернее сказать, деньги были, но пойти за ними
было некому. Среди братвы случился мор. Почти все были увезены в больницу по
поводу внезапно обострившихся аппендицитов. Кроме двух, которые угодили в
инфекционное отделение горбольницы с подозрением на бубонную чуму. О чем
была выписана соответствующая справка, подтверждающая, что они находятся в
спецбоксе отделения особо опасных инфекций и что в связи с опасностью
возникновения эпидемии в городе доступ к больным разрешен только в
противочумных костюмах.

Папа переживал не за деньги. Папа переживал за шепоток, который пойдет по
городу из-за отсутствия сборщиков дани. Свято место пусто не бывает. Если он
не соберет деньги сегодня, завтра их начнет собирать кто-нибудь другой. А
послезавтра с ним придется воевать за место под солнцем.

- Бабки нужны сегодня. До вечера! - сказал, как отрезал, Папа.

- Но...

- Предупредите, что кто не принесет бабки, будет иметь дело со мной! И вы
будете иметь дело со мной!

Иметь дело с Папой было то же самое, что иметь дело с винтарем
незнакомца. И даже еще безнадежней. Потому что не спрятаться.

- Мы, конечно, предупредим, Папа. Мы, наверное, соберем. Мы попробуем...
- совсем не так, как должны были, ответили блатные Папины подручные. Потому
что совсем недавно ответили бы по-другому. Ответили бы:

- Все сделаем в лучшем виде, Папа.

Подручные боялись. Уже, к сожалению, не только его. И его, возможно, уже
меньше.

- Завтра! - повторил Папа и резко вышел из комнаты. Блатные помощники
потянулись к двери.

- Если что не так, он порешит нас всех...

- Или тот порешит...

- Вернее, тот, чем этот...

- Скорее оба... - высказались они за дверью.

Лучше вытрясти душу из "быков", но бабки собрать.

Но лучше вытрясти так, чтобы не попасть на мушку тому стрелку.

Лучше заплатить кровью "быков", чем своей... - подумал каждый из них.

Братва сошла на первый этаж и вышла на улицу, где возле забора на
заасфальтированной площадке были расставлены их иномарки. * * *

- Внимание! Наблюдаю шесть объектов. На выходе из дома! - предупредил в
микрофон Мак.

- Понял тебя. Мак. Объекты вижу, - подтвердил гладиолус. - Вызываю
Фиалку.