не по пути. Ему туда, а мне отсюда. И чем скорее, тем лучше! Проверить
брелок на наличие в нем дискетки, задать пару очень интересующих меня
вопросов и, дождавшись темноты, отбыть восвояси. Так определил я
очередность действий. Хотелось бы начать с последнего пункта, но дискетка,
черт бы ее забрал, важнее жизни, а ответы на вопросы стали важнее дискетки.
Уж так повернулись обстоятельства. Ничего не попишешь.
случайную засаду информацию. Резидент лучше, чем кто-либо, знает повадки
своих людей и может разработать более безопасный маршрут эвакуации. В
последнем, думаю, он не откажет. Зачем ему моя смерть? Если бы он хотел от
меня избавиться, он сделал бы это еще там, в квартире. А он таскает меня за
собой хвостом, рискуя получить пулю в спину. С его стороны это серьезная
заявка на доверие. От планов взаимного уничтожения мы, кажется, отказались?
Или это только кажется?
позицию между тумбочкой и Резидентом. Теперь я доверял ему еще больше. Если
бы я мог его связать, мое доверие было бы безграничным. Не мог я не
подстраховаться. Хотел бы, да не мог! Воспитание не позволяло!
хлеб. Все он понял, и телодвижения мои оценил правильно, и пистолет положил
подальше от себя специально, чтобы оберечь мои расшатанные в беспрерывной
борьбе за сохранение жизни нервы. Он опять подставлялся. Он опять вел игру.
А я участвовал в ней на правах статиста.
случай я предпочитаю, чтобы у меня был ствол, а у него консервный нож да
стол. Тогда беседа пройдет в гораздо более теплой и непринужденной
обстановке.
Резидент ответил на мои вопросы до того, как я их задал.
лучше не возвращаться. Все равно ничего не выйдет.
признания даже каленными на огне клещами. Правда, непонятно, зачем тогда он
оставил мне дискетку. Ладно, об этом после. Оставался главный пункт моего
короткого перечня вопросов. Без ответа на него все прочие, по крайней мере
для меня, теряли свою значимость. Резидент молчал, размазывая по засохшим
кускам хлеба жир и мясо из тушенки. Полевой курсантский завтрак. Как в
былые времена.
театральная звезда на собственном бенефисе. Он понимал, этот зритель не
встанет посреди действия и не покинет зал. Он будет ждать столько, сколько
нужно, и еще сверх того. Потом Резидент долго смотрел на меня, на мою
ненароком засунутую в карман руку, на лежащий на тумбочке пистолет.
инстинкта самосохранения. - Ты уверен, что справишься?
свою сторону.
неинтересен мой товар. Если он что-нибудь и приобретет, то только из
чувства жалости к продавцу. Я опять, в который уже раз за день, попадаю в
положение просящего и получающего милостыню побирушки. Неужели я стал
выглядеть таким убогим, что кому-то хочется подавать мне на жизнь?
Конторы, знавших о Резиденте и знавших обо мне. Этого было довольно для
решения их судьбы в пользу обвинения. Прокурор требовал самых суровых мер,
защита не нашла ни одного смягчающего вину обстоятельства, вышестоящие
инстанции апелляции отклонили. Дело оставалось за мной.
Разглашение Тайны существования Конторы - событие экстраординарное. Но
здесь, кроме утечки общей информации, просочились конкретные и оттого особо
опасные детали. От целого можно, как от безумной легенды, откреститься. От
конкретики, точнее, от носителей конкретики, возможно только избавиться.
Физически. Если они останутся живы, Контора будет вынуждена избавиться от
утративших инкогнито деталей.
нельзя. Прибывшая дубль-ревизия начнет копать в окружении к тому времени
уже недосягаемого Резидента, выявит всех его постоянных, случайных и даже
единовременных знакомых. При малейшем подозрении проведет допросы с
пристрастием. Вряд ли избалованные жизнью мафиозники смолчат. Выяснится,
что несколько не имеющих отношения к Тайне человек знают в лицо Резидента и
второго Резидента, временно исполнявшего в данных краях функции Контролера.
не рассказали об узнанном своим знакомым, а те в свою очередь своим?
Местную резидентуру, конечно, свернут. Контору спешно расформируют,
перетасуют и соберут вновь, но уже в другом месте и под другой вывеской.
Меня, как засветившегося и, главное, знающего о причинах очередной
реорганизации агента, отпустят на пенсию. Только вот заковырка - пенсии-то
в Конторе нет! Потому что Конторы нет. Отсюда напрашиваются печальные
выводы.
раскрутки резидентских дружков, или моя. Или - или. Я смерти не боюсь, я в
этой операции десять раз под ней ходил и сто ранее, уже привык умирать, но
ради зажиревших на чужих бедах преступников идти на нее не желаю.
Предпочитаю первое "или". Тем более они его вполне заслужили.
пенсионерку-старуху, которой ничего не осталось в жизни, как наблюдать
события, происходящие во дворе. Впервые за всю его жизнь Резиденту некуда
было спешить. Это было незнакомое и удивительное для него чувство - сидеть
не в засаде, не за составлением отчета, не в купе куда-то мчащегося поезда
- просто на стуле. Сидеть, ни о чем не думая, ничего не ожидая. Это можно
было бы считать отдыхом, если бы не близкое будущее. По расчетам Резидента,
они должны были появиться не позднее чем через пять-шесть часов. Он не
боялся скорой встречи и того, что за этим Последует. Он был Резидент, и
этим все сказано. Он боялся этих шести часов бездействия. Он боялся самого
себя. Можно расслабиться, дать отдых мышцам, но невозможно отключить
память. Много лет назад, еще только заступив на должность, он допустил
просчет. Случайно узнав о планируемой местной мафией долгосрочной операции,
которая прошла мимо местных органов правопорядка, он без согласования с
Центром внедрил в преступную среду своего человека. Вообще-то он не должен
был этого делать. Не по его топору было дерево. Но уязвленное тщеславие
отосланного на периферию молодого спеца не желало с этим мириться. Он
решил, пусть даже путем нарушения известных правил, доказать свою
состоятельность и недальновидность не оценившего его начальства.
Тайны человеку, назначенному для внедрения в одну их мафиозных структур. Он
рассказал, что есть секретная и могущественная, не чета общеизвестным,
организация, ведущая бескомпромиссную, не всегда в рамках закона борьбу с
глобальной преступностью. Этакое благородное масонство. Это была не совсем
правда - выявление мафиозных заговоров всегда было лишь малой частью работы
Конторы. Но все же это была правда. Организация существовала. Резидент
экономил средства. Вместо того чтобы просто купить агента, он рассказывал
душещипательные истории в стиле сказок про Робина Гуда. Когда людям платят
большие деньги, они не интересуются биографией кассира. Они интересуются
причитающейся им суммой денег. Но суммы у Резидента не было, потому что
операция была затеяна без одобрения и, значит, без субсидирования сверху.
Отсутствие средств новоиспеченный борец за идею пытался компенсировать
энтузиазмом и морализаторством на общечеловеческие темы. Он ошибся,
отождествив свой внутренний мир с внутренним миром нанимаемого на работу
агента. Он думал, что если он готов отдать жизнь во имя торжества идеалов
справедливости, то то же самое готовы сделать и все остальные. Он был
хорошим человеком и чуточку идеалистом. А это очень опасное сочетание.
Непонятно только, как он умудрился пронести эти свои качества через жернова
учебки.
дело, не жалея ни сил, ни, если понадобится, крови, - он верил в то, что
говорил. И он не пожалел бы ни сил, ни крови, ни жизни, если бы дело
длилось неделю. Но работа затянулась на месяцы, а время способно источить
камень, не то что характер человека. Агент оказался не подготовлен к
обрушившимся на него соблазнам. Он вдруг узнал, что есть хорошая, о какой
он не слыхивал, еда, удобные жилища, роскошная мебель, престижные женщины.
Он все еще думал, что исполняет среди этих интерьеров роль борца за
справедливость, а на самом деле просто жил. В свое полное удовольствие.
Сначала он заметил, что затягивает исполнение каждого этапа задания. Делает
то, что можно было и не делать, а то, что можно сделать быстро, делает
долго. Он растягивал время. Время удовольствий. Он понял, что боится
потерять обретенный комфорт, оказаться без этих ресторанов, загородных
бань, разбрасываемых направо и налево денежных знаков. Не представляет, как
можно жить в общежитской, на двух человек комнате, есть дрянные супы в
Шилова Юлия
Березин Федор
Пехов Алексей
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Афанасьев Роман