наводило на определенные размышления, - именно Абд эль-фаттах может стать
общенациональным лидером, способным вывести страну из кризиса. В том случае,
если останется жив, конечно...
подтверждающе кивнул, и Сорокин продолжил:
торгуются, тянут время, короче, что хотят делают, но чтобы до утра Фаттах
остался у нас. К этому времени к нам сюда должны подойти Эль-анадская
бригада, бригада Аббас, возможно, еще некоторые - тогда можно будет решить
вопрос о деблокировании посольства... Передадите это все Грицалюку и дальше
решайте по обстановке: будет возможность - возвращайтесь сюда, нет -
оставайтесь там... К завтрашнему дню многое должно измениться, у нас
появилась информация, что наши военные корабли завтра днем уже будут в
Аденском заливе... От вас сейчас зависит очень многое - дойдите, передайте
мой приказ... - В этом месте генерал запнулся, потому что посольству он
ничего приказывать не мог, это все прекрасно знали, но поправляться Сорокин
все же не стал. - И можете вертеть себе дырки для орденов. Я знаю, как вы
устали, но послать мне больше некого, у вас уже есть опыт, значит, больше
шансов... Остальные инструкции остаются прежними: в стычки категорически не
вступать, уклоняться, оружие - только для самообороны в исключительных
случаях... Вопросы? Ну, раз вопросов нет, то, как говорится, с Богом...
Виктор Сергеевич с Геннадием вас подкинут до города, а дальше уже сами...
Удачи.
побережье, где начинался город. Аден дымился сотнями пожарищ, и удушливый
запах горелой помойки, смешиваясь с трупно-кровяным смрадом, превращался в
труднопередаваемый "букет", ощущавшийся уже на окраине. Поскольку город
кольцом окружали горы, над Аденом стояло мрачное, серое марево, которое
плохо пробивалось красноватыми лучами заходящего солнца. Андрей и Назрулло с
неосознанной надеждой посмотрели в сторону моря, но не ощутили оттуда ни
малейшего дуновения ветра. И советских военных кораблей тоже не было...
был, во-первых, немного короче, а во-вторых, ребята инстинктивно оттягивали
момент, когда придется снова идти по заваленным разлагающимися трупами
улочкам...
Нади Дуббат, была пустынна, в лучах заходящего солнца она вся переливалась
тысячами отблесков от усеивающих ее стреляных гильз... Эти красно-оранжевые
танцующие блики начали завораживать Обнорского, он смотрел на них не
отрываясь, поэтому, наверное, и не заметил вовремя опасности. Ее ощутил
Назрулло - маленький таджик с неожиданной силой толкнул Андрея в плечо и
закричал:
ударил автомат Ташкорова, но секундой позже со стороны третьего дома по
улочке затрещали ответные очереди сразу из нескольких стволов. Назрулло
как-то по-детски ойкнул и упал прямо на пытавшегося перекатиться вправо
Андрея. Ствол автомата Ташкорова больно ткнул Обнорского за правое ухо, и
Андрей, похоже, ненадолго отключился, потому что, когда он смог поднять
голову, к ним уже подбегали три йеменца в гражданской одежде, но вооруженные
автоматами. Наверное, их ввела в заблуждение неподвижность тел переводчиков,
лежавших на земле, во всяком случае они явно не ожидали длинной автоматной
очереди, срезавшей всех троих. Обнорский не опускал палец со спусковой скобы
до тех пор, пока затвор его "Калашникова" не лязгнул в последний раз...
После оглушительной стрельбы у Андрея звенело в ушах, ему казалось, что по
улочке еще бродит эхо от его бесконечной очереди... Больше никто не стрелял.
улица была все так же пустынна, и так же посверкивали на солнце гильзы и
осколки стекол, как и пять минут назад, но посреди нее лежали три
неподвижных тела... Обнорский не знал, кто были эти люди - насеровцы,
фаттаховцы, просто горожане, решившие за что-то сквитаться с двумя
палестинцами или просто завладеть их оружием. Убитые могли быть кем
угодно...
был мертв - пуля вошла ему аккуратно между глаз, туда, где сходились широкие
лохматые брови, за которые Илья иногда называл Ташкорова Леонидом Ильичом...
пятясь задом, оттащил его за угол здания Нади Дуббат. Там он осторожно
опустил тело Назрулло на землю и присел рядом на корточки. Смерть изменила
лицо Ташкорова - видимо, от пулевого удара в переносицу произошло
кровоизлияние в нос, и он стал намного толще, чем при жизни. Карие глаза
неподвижно смотрели в темнеющее небо, Обнорский бережно закрыл их,
предварительно оттерев своей кашидой с лица кровь убитого. Потом он взял
палестинский платок таджика, закутал им голову Назрулло и попытался
вспомнить, как укладывают мертвых мусульмане. Вроде бы их располагали
головой к Мекке. Андрей прикинул в уме карту и подвинул тело Ташкорова так,
чтобы ступни его ног смотрели в сторону моря. Не зная, что еще сделать, он
несколько раз беспомощно оглянулся, неумело опустился на колени, сложил
по-католически руки перед собой и шепотом начал читать Фа-тиху:
Ар-Рахмани, р-Рахим, Ма-лик-Яум-ад-Дин... (Фа тих а (Открывающая) - первая
сура Корана. Именем Аллаха Милостивого, Милосердного. Слава Аллаху Господу
миров, Милостивому, Милосердному, Царю в день Суда...)
поднялся и, закинув автомат стволом вниз на правое плечо, пошел прочь.
Оглянувшись в наступивших сумерках на тело Ташкорова, Обнорский вдруг
почувствовал что-то вроде зависти к Назрулло - тому уже не надо было идти,
передвигая измученные, сопревшие ноги, он мог спокойно лежать в теплой пыли
и никуда не торопиться...
уже опустилась ночь. В черном небе ярко горели звезды, равнодушно взиравшие
на грешную землю, которую свихнувшиеся люди поливали своей же кровью...
тот же самый пост, что и в прошлый раз, - у него была смутная надежда, что
там окажется уже знакомый ему бедуин. Вариант силового прорыва Андрей даже
не рассматривал - какой там прорыв, если он обессилел настолько, что не шел,
а плелся, шаркая толстыми подошвами по заметавшему асфальт песку. Поэтому
Обнорский снова в открытую пошел прямо на пост, надеясь только на Удачу...
Фарраса", не прошла - Обнорского быстро разоружили и, не вступая с ним в
переговоры, куда-то повели. Андрей, у которого сложилось неприятное
впечатление, что кочевники словно поджидали его, не сопротивлялся, понимая
всю бесперспективность этих попыток. Даже если бы он, собрав волю в кулак, и
вырубил бы пару абьянских воинов - остальные просто расстреляли бы его...
дислокация кочевников вокруг посольства несколько изменилась: теперь на
ворота советской миссии было направлено штук пять "безотка-ток", минимум три
"дашки" ( "Дашка" - тяжелый пулемет ДШК) и даже одна 155-миллиметровая
гаубица. Похоже, что за прошедшее с его прошлого визита время обстановка
здесь очень накалилась.
после темной улицы невольно зажмурился, поэтому не сразу разглядел
шагнувшего ему навстречу человека в длинной накидке из верблюжьей шерсти.
Лишь когда тот заговорил по-русски, Обнорский узнал его и похолодел,
понимая, что влип по-настоящему.
замполит Седьмой бригады майор Мансур.
ты надел форму палестинского офицера? Как ты себя назвал - лейтенант Шухри?
Очень интересно... Что тебе здесь надо? Ты решил вмешаться в чужие дела? У
нас здесь не любят шпионов...
в посольство узнать, какая тут обстановка... У нашего генерала нет связи...
явно издевался над ним, наслаждаясь растерянностью Андрея и его
беспомощностью.
Обнорского кочевников протянул Мансуру отобранное у переводчика оружие.
Мансур понюхал стволы и ахнул в притворном удивлении:
переводчик? Только в мой несчастный народ... Это преступление, товарищ
Андрей... Ты знаешь, что делают с убийцами по законам шариата?
как его левый глаз вдруг задергался в нервном тике.
комнату вошел еще один человек, поприветствовавший всех голосом,
показавшимся Андрею знакомым:
Капитан Советской Армии Виктор Вадимович Кукаринцев.
слегка смешался, но тут же взял себя в руки и задал вопрос:
ботинок, перед глазами у него стояла как наяву фотография Куки и Мансура,
Суворов Виктор
Андреев Николай
Флинт Эрик
Посняков Андрей
Плотников Александр
Афанасьев Роман