ужасный запах испражнений и отвернулся.
пальцев пистолет, - революция гордится тобой. Виненаканы обрели покой, - он
говорил о духах древних кхмеров, и духах семьи Сока, хотя, возможно,
высказывание его имело более общий смысл. - Теперь герою революции можно и
поесть, - он взмахнул рукой. - Мим Чи, мит Рос, принесите еды для товарища
Сока.
несколько рыбьих голов. Сок не понимал, голоден он или уже нет. Он глядел на
дымящееся блюдо. Рыбьи щечки, любимый деликатес! Но как они узнали? Он уже
собрался приняться за еду, как что-то его остановило. По спине побежали
мурашки.
деревни, он даже не должен знать, как их едят. Так что, несмотря на
терзавший его голод, он съел только рис.
товарища от мерзавца, который может пробраться в Баттамбанг, чтобы сломить
волю Кампучии бороться против патернализма, колониализма и подлых
вьетнамцев!
свободную зону! Добро пожаловать к красных кхмерам!
***
Уолл-Стрит и глянул на экран компьютера. Он на брал код, затем свое полное
имя и вошел в программу третьего поколения, специально разработанную для
него Киеу.
он нравился: это позволяло ему иметь дело с несколькими
высококвалифицированными специалистами, а не с целой кучей помощников.
Система была просто незаменима для его целей - сбора и классификации
информации. Но он также понимал, что компьютерные банки данных не очень-то
хорошо защищены от современных воришек - он сам неоднократно пользовался их
методами для того, чтобы обрести секретную информацию.
программа защиты ее, разработанная Киеу, так и называлась - ?Зеница ока?.
Эти данные составляли основу основ организации ?Ангка?, созданной Макоумером
четырнадцать лет назад в джунглях Камбоджи.
на его месте оказался компьютерный воришка, система отреагировала бы
мгновенно и отключилась, и задействовать ее снова смог бы только сам
Макоумер - система бы отреагировала на звук его голоса.
И ПАРКИНСОН/ ВОЗР: 53, ДЕТИ: РОБЕРТ/33, ЭДВАРД/29, ЭМИ/18?
новые данные были введены в систему за последнюю неделю.
чтобы наметить план дальнейших действий, но Макоумер знал, что полагаться на
электронику следует лишь до определенной степени - иначе ты впадешь в
слишком сильную от нее зависимость. Кроме того, он любил личный творческий
подход к делу: разработка сценариев всегда доставляла ему огромное
удовольствие. Именно потому его так ценили люди из спецподразделения в Бан
Me Туоте.
достаточно, чтобы разработать эффективный путь к самому сенаторскому сердцу.
Макоумер уже встречался с Эстерхаасом, впрочем, как и со многими другими
обитателями политического Олимпа - для этого он воспользовался поддержкой и
влиянием Вэнса Трауэра, брата Джой. Старший Трауэр и сам был сенатором, при
том достаточно влиятельным, но младшую сестру обожал безоговорочно, что
Макоумер сразу же понял и использовал теперь на всю катушку. По правде
говоря, когда выяснилось, что брат Джой - сенатор, она стала для Макоумера
куда более желанной.
Туота все еще преследовали его. Да и любил он, точнее, остро желал всего
лишь одну женщину... Рут, его первая жена, была хороша только в постели, а
Джой... Ну, Джой вообще нужна ему совсем для другого. Куда важнее ее брат -
через него ?Ангке? удалось заманить в свою сеть многих видных политиков. Да
и Вэнс Трауэр, сам того не ведая, тоже оказался в этой невидимой сети.
Поначалу Макоумер хотел впрямую объяснить ему, что от него требовалось, но
потом передумал: Вэнс Трауэр был человеком честным, и Макоумер тщательно
скрывал от него даже намеки на свою деятельность, явно стоящую вне всяких
законов.
помнил. Опыт Бан Me Туота почти совсем стер память о прежней жизни. И все
из-за одной-единственной женщины: огромные миндалевидные глаза, губы, полные
соблазна, тело, которое, казалось, воплощало все мыслимые и немыслимые
эротические желания. И то, что она исчезла из его жизни, не изменило ничего.
И не могло изменить. Она жила в нем как вечный, незатухающий огонь.
его отдых после двух недель в тылу врага. Пулеметные очереди, шум
вертолетов, разрывы бомб - все это еще звучало у него в ушах, он все еще
ощущал привычную дрожь полуавтоматического оружия, все еще видел
извергавшееся из ствола смертоносное пламя. И, вернувшись в Бан Me Туот, он
все никак не мог успокоиться.
два здоровенных морских пехотинца сражались словно олени за олениху.
Татуированные, коротко стриженные, с бицепсами, распиравшими форменные
рубашки.
начала разбросал их в стороны с помощью тяжелых подметок своих ботинок и
правого кулака. Он был прекрасно натренирован и знал, как добиваться своей
цели с наименьшей затратой сил.
покрупнее. Второй - был помельче, но поувертливей, и Макоумер попросту
врезал ему тяжелым ботинком между ног.
взгляда на нее стало ясно, что сражались пехотинцы не зря.
большими миндалевидными глазами, которые взирали на все спокойно, как бы из
другого мира. У нее были узкие бедра, широкие плечи и непривычная на Востоке
большая грудь.
грудь, отчего у него сразу пересохло во рту. - Она была из камбоджийской
королевской семьи.
нескольких минутах ходьбы от штаба. Она улыбнулась:
деньги. - Она пододвинулась поближе: каждое ее движение было полно
непередаваемой грации. - Это не значит, что он бессовестный, просто он
умнее, чем другие.
замечали непогоды - она сильнее электризовала их и без того
наэлектризованные тела.
хватает ни товаров, ни услуг. Она с сомнением поглядела на него:
Мне нужна власть.
своего отца?
Он всегда так поступал, а здесь, в этом конце света, отношения могли быть
только такими: непостоянными, мимолетными, как сон. Такими их делала война.
не мог себе представить, что какая-то женщина может так много для него
означать.
прикасался к ней, вся его прошлая жизнь испарялась как туман. Только в ней
находил он истинное освобождение. Он рассказывал ей обо всех своих делах,
обо всем, что видел. С нею он словно изгонял дьявола войны, потому что война
была для него праздником, и он сознавал греховность такого отношения.
секс, похоже, это и была любовь, а он-то считал себя совершенно неспособным
на подобное чувство.
самой ответственной миссии в Камбоджу - именно в том рейде он и заложил
основы новой жизни, основы организации ?Ангка?. Он вернулся - и нашел
крохотную квартирку в Бан Me Туоте пустой.
активные розыски. Но в одном он был твердо уверен: она исчезла не по своей