"Пойдем попудрим носики".
рабочую комнату вниз.
- хладнокровно планировала Женя, - они поговорят... И я
сделаю так, чтобы она увела его...
потом, когда охранника уже не будет на месте, я улучу
момент... Спущусь - и снова подменю ключи..."
что сама ее жизнь превратилась в кошмар.
из "Глобуса" с исхлестанными нервами. Их не успокоили, а
b.+l*. подстегнули дозы алкоголя.
узнала? Что? Кому нужна была эта ее эскапада?
Нечего и думать: выпившей тащиться на автомобильчике через
всю Москву, сквозь кучу гаишных постов, к себе в Жулебино.
"Динамо" не успокоила ее.
лицом к мокрым суконным пальто. Домой Женя вернулась в
полубесчувственном состоянии...
ни смотреть телевизор, ни звонить кому бы то ни было. Легла
на неразобранный диван, укрылась пледом и тут же уснула.
по незнакомой, чистой-пречистой, вымытой шампунем
европейской улице. Встречные прохожие улыбаются ей. Все так
добры... И витрины вокруг сияют... А рядом с ней идет парень
- он чем-то похож на Боброва, но он - совсем не Бобров. Он
чистый, откровенный, открытый. Такой, каким был Бобров.
Каким он ей раньше казался...
Он просто разговаривает с ней. И она чувствует, что он,
кажется, любит ее... Он дурачится, смеется - и ей очень
хорошо: оттого, что она может доверять ему... И доверять
ему, и полагаться на него...
двойную игру...
знать.
привычке - затемно.
неплотно задернутые шторы была видна многоэтажка напротив -
она уже светила сотнями огней: люди затемно просыпались,
собирались на работу. "А может, кому-то из моих соседок муж
принес кофе в постель!" - мимолетно подумала Женя. И от этой
мысли на душе стало еще бесприютней.
пошла на кухню, включила яркий свет, достала из холодильника
h.*.+ $-cn конфету, съела.
работу. Женя поплелась в ванную...
- утренняя заполненная маршрутка, злое зимнее метро...
"Глобусу", к Боброву.
уехать. Она не могла убежать.
далеко не хилые охранники. И те страшные люди, что, похоже,
стоят за спиной Дубова...
сильнее, чем Дубов.
Плюс - вся гранитно-чугунная мощь той жутковатой
организации, на которую Бобров работал.
и не выйти сегодня на работу. Не могла. Чтобы не вызывать
лишних подозрений. Она должна хорошо выглядеть.
Присутствовать в конторе. Работать. И всем улыбаться...
умирая от страха, войти за ограду красного кирпича.
игра! - продолжалась.
менеджерицы, и Юлечка, и пара дизайнеров. Дверь в кабинет
Дубова закрыта, но отчего-то чувствовалось (по тому,
наверное, как все в трудовом пароксизме склонились за
компьютерами?), что он - тоже здесь.
ответили.
"Пополамов".
уже разослали по редакциям приглашения. Сняли зал в клубе
"Феллини". Договорились о выпивке и закусках. "Пополамам"
предстояло отвечать на вопросы, а потом, словно уступая
просьбам корреспондентов, спеть под акустическую гитару пару
новых песен.
сегодня прочесть окончательный текст пресс-релиза. Затем -
размножить его: чтобы раздать, вместе с демо-кас-сетой,
каждому в зале. И еще в понедельник ей предстояло отвечать
за все накладки (а они обязательно будут!).
пресс-релиз почти не отличался от текста, написанного Женей.
За исключением одного абзаца.
скажем так, всякого рода недозволенными веществами. Они, эти
"%i%ab" , давали нам большую свободу творчества, свободу
самовыражения. Под их воздействием мы написали парочку
неплохих, странных, забавных песенок. Но потом, собравшись
все вместе и серьезно поговорив, мы решили от экспериментов
с наркотиками все-таки отказаться. Хотя опыт и показался нам
полезным, мы решили его пока прекратить..."
подобного неиспорченные музыканты Жене не говорили.
рассказывал Жене несчастный Бритвин. И то, что подтвердил ей
Бобров. И то, что она прочитала в "Мемо" вчера, в сумерках
дубовского кабинета.
действительно занимается пропагандой наркотиков.
внутреннюю безопасность "Глобуса" и еще нескольких фирм,
тесно с ним связанных.
прикрываемых им фирм не случалось никаких неожиданностей.
Никаких неприятных неожиданностей. Поэтому Кева любил
Курылев Олег
Зыков Виталий
Куликов Роман
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий