обозреватель авторитетной газеты, и интересуется он в
настоящий момемнт тематикой, связанной с разведслужбами, в
том числе - и с КГБ, и готов хорошо заплатить за информацию
даже пустякового свойства...
момент в горле офицера разведки Союза Советских
Социалистических республик, - Трепетова Алексея
Константиновича.
также - проработанная еще в Москве версия о возможной
двойной игре француза, и о его вероятном внедрении в
коммунистическую агентуру, инспирированным или разведкой
"лягушатников", или же вездесущим ЦРУ.
Трепетова, француз с покровительственной ухмылкой тотчас ему
и изложил, как бред шпиономании, не имеющий никакого
отношения к реальному положению вещей. Дескать, предложение
бельгийца носит характер принципиально коммерческий, и
провокация исключена. К тому же, если после этого какие-либо
спецслужбы и выйдут на француза, то Трепетов о том узнает
незамедлительно и преподнесет данный факт своим шефам, как
замечательный подарок: мол, нашего агента пытаются
перевербовать, начинается живая работа, а тут уж можно
замутить интересную поганку, и принесет таковая ему,
Трепетову, почести, повышение в должности и звании. Да и
требуются-то журналисту пустяки, просто-таки бытовые
подробности, типа того, пронумерованы ли в КГБ двери
кабинетов или же нет...
Исключение - сортиры.
цвета стены, сколько оперативных сотрудников находится в
одном помещении, существуют ли между ними внеслужебные
отношения, размер зарплаты председателя и охранника в
следственном изоляторе "Лефортово"...
продолжал француз. - Да чушь, в общем, гуманитарная! Уж что-
что, а эти детали компетентные ребята знают доподлинно. А
бельгиец - вот идиот!- платит за этот воздух двадцать тысяч
долларов США, понимаешь?.. Богатый он, может, оттого и
любопытный...
тебя? - проглотив пиво, задал Трепетов топорный вопрос.
- В том числе, и на приемах в посольствах. И никакого
секрета из своих дружеских отношений двух журналистов, по-
моему, не делаем. Коллега же мой справедливо полагает, что
все русские представители на Западе - шпионы. Или прямые,
или косвенные. Разве не так? А потому и попросил меня...
Трепетова, сверкнуло ясной и пронзительной молнией: сегодня
же сообщить начальству о гаденьком предложении верткого
агентишки!.. Без промедлений!
расценят подобный эпизод в высоких кабинетах? Ведь разговор
подобного рода вероятен с личностью морально разложенной, не
сумевшей выдержать определенной дистанции, в чем-то
проколовшейся, подставившей себя...
ныне тесть пребывал на пенсии, а пенсионер доблестных
органов - не просто политический труп, но даже возможный
враг, ибо его праздный статус служит порою большой головной
болью для секретных ведомств. Болтливы становятся
пенсионеры, не связанные прежними жесткими обязательствами;
позволяют себе и порассуждать, и предаться вредным
воспоминаниям о боевом прошлом...
зеленых! Состояние!
вопросил Трепетов.
посреднику.
подробностям, освещение которых представляло вопиющий
криминал, но Трепетов заставлял себя лишь болезненно
догадываться о подлинных заказчиках передаваемых им
сведений, которые касались уже не только цвета или орнамента
линолеума в секретных ведомствах СССР...
самообманываться, надеяться на некое чудо, хотя сознание
опытного, в общем, разведчика, подсказывало, что трясина над
его головой сомкнулась глухо, и обратного хода нет.
ценности чрезвычайной, и при очередном своем визите в
Москву, Трепетов, каждый раз отправлявшийся на родину с
чувством камикадзе, получил орден, внеочередную звезду на
погоны и - новую огромную квартиру с двумя туалетными
комнатами и холлом, где можно было устроить небольшой
спортзал.
депрессивной подавленности преодолела логика и смелость
профессионала.
место актерству и лицемерию, после чего они превратились в
парнеров, играющих на пасах в одни ворота. Сумму гонораров,
не обремененных никакими процентными отчислениями, Трепетов
назначал уже сам, деньги КГБ, отпущенные на француза без
церемоний забирал себе, с полного, впрочем, одобрения псевдо-
агента; а на встрече с ответственным сотрудником ЦРУ,
курировавшим его, теперь уже "крота", потребовал в качестве
гарантии будущее американское гражданство, в предоставлении
которого его твердо заверили.
которой он когда-то искренне служил; где было пионерское
безмятежное детство, комсомольская юность, воинская присяга,
партийные и чекистские клятвы, ну и прочие "взвейтесь-
развейтесь".
в зданиях на Лубянке, понесли коррумпированные преступные
кланы мешки денег, и он, предавший систему, а, значит, и и
идею ее, еще давно, уже с холодной брезгливостью наблюдал за
теми, кто совершал по сути то же отступничество, не
сопряженное, однако, практически ни с каким риском.
командовали откровенные бандиты и их облеченные властью
наместники. Преступность уверенно занимала позиции не только
в административной вертикали, но даже в промышленности и
средствах информации.
официальный закон "ментами", всесильными "ворами в законе",
приближенными к ним "блатными" и "мужиками"-трудягами, -
стала конкретной моделью целого общества, воспринявшего
подобную метаморфозу, как данность, причем, естественную.
его с этой землей, и теперь он был безраздельно свободен в
своих обязательствах, в том числе, и в моральных, перед
заповедником бандитов, гордо именующим себя Россией, а на
самом же деле никакой Россией не являвшимся.
демонизма, ухищренно самоистязался и деградировал, с
легкостью отринув ненужную теперь культуру и традиции,
подмененные заокеанскими эрзацами, и всецело, как полагал
Трепетов, управлялся точными руководящими указаниями,
поступавшими из известного всему миру пригорода Вашингтона.
исторической задачей уничтожения коммунизма, то вряд ли были
продуманы ими все последствия такого уничтожения, - пусть и
гениального, практически бескровного. В мире создалась