его ногам, и перевел его на взрослого мужчину, что оставил
взмыленных лошадей стоять посреди двора и осторожно сделал
несколько шагов навстречу аббату, несколько робея перед
представителем духовной власти.
предусмотренное нашим уставом. Мы не привыкли к столь внезапным
визитам.
Простите меня, если я поступил против правил, но в этом виноват
не я, а Ричард, -- вымолвил Эстли с плохо скрываемым вызовом.
-- Это все его глупость. Я никак не хотел беспокоить вас
попусту, рассчитывая догнать его раньше и препроводить домой.
Сейчас я его возьму и позабочусь о том, чтобы он не тревожил
вас и в дальнейшем.
он не решался сделать еще пару шагов и схватить Ричарда за
воротник. Его останавливал пристальный, немигающий взгляд
аббата. Шедшие позади приора Роберта братья смешали свои
стройные ряды и вышли на двор, широким полукругом обступив
место действия. Они в недоумении глядели на скорчившегося у ног
аббата мальчика, который протестующе бормотал нечто
неразборчивое, поскольку все еще зарывался носом в складки
черной сутаны аббата и не разжимал рук, сомкнутых вокруг его
ног. Вслед за братьями подошли и гости монастыря, не менее
монахов заинтересовавшиеся столь необычным зрелищем. Кадфаэль
настойчиво перемещался по кругу, дабы занять место, откуда ему
будет все видно, причем по ходу дела перехватил внимательный
взгляд Рейфа из Ковентри и заметил скользнувшую по губам
сокольничего улыбку.
лежавшего у его ног мальчика.
-- Тебе ничего не угрожает. Встань!
грязью и зеленью лицо, залитое потом и слезами искреннего
облегчения, в которых не было, пожалуй, ничего удивительного.
хочу жить здесь, с братом Павлом, хочу учиться! Не гоните меня!
Я и не собирался там оставаться! Меня поймали, когда я
возвращался в обитель. Я ехал сюда, домой, поверьте мне!
поводу того, где твой дом, -- сухо сказал аббат. -- Вот лорд
Фулке предлагает проводить тебя домой, а ты утверждаешь, что
уже дома. Что касается твоего мнения, то с этим можно и
подождать. А вот с вопросом, где ты должен жить, пожалуй, нет.
Встань, Ричард, и стой прямо, как положено. -- Аббат наклонился
и своей длинной, сухой рукой взял мальчика за руку и резко
поднял его на ноги.
весьма неуютно под взором стольких глаз и смущаясь тем, что
предстал перед всеми братьями в таком растрепанном и
перепачканном виде. Кроме того, ему было стыдно своих слез и
заплаканного лица. Он выпрямился и поспешно утер лицо рукавом.
Поискав глазами среди монахов брата Павла, он нашел его, и ему
стало немного легче. Однако брат Павел не бросился к своей
заблудшей овечке, хотя в душе и жаждал этого, но, доверившись
аббату Радульфусу, хранил молчание.
обращаясь к Фулке. -- Вам, без сомнения, известно, что отец
мальчика поместил его в монастырь под мою опеку и хотел, чтобы
Ричард оставался здесь в обучении до тех пор, пока не
повзрослеет. У меня есть должным образом засвидетельствованный
документ, подтверждающий мои права на опеку мальчика, и именно
отсюда мальчик исчез несколько дней назад. И до сих пор я
что-то не слыхал о каких-либо ваших правах на Ричарда.
Фулке. -- Как раз прошлой ночью он добровольно поступил
согласно с ними. Я не думаю, что следует позволять ребенку
делать все, что он хочет, ибо его старшие родственники лучше
знают, в чем состоит его благо. А свои права на Ричарда я вам
сейчас растолкую. Ричард теперь мой зять, причем с ведома и
согласия его бабушки. Прошлой ночью он вступил в законный брак
с моей дочерью.
уступил место абсолютной тишине. Аббат Радульфус и бровью не
повел, однако Кадфаэль заметил, как обострились черты его лица,
и понял, что удар пришелся точно в цель. Леди Дионисия давно
мечтала о такой сделке, и, похоже, ее сосед оказался в этом
деле далеко не простой пешкой. Если все это время Ричард
находился у них в руках, то слова Фулке Эстли вполне могли
оказаться не пустым звуком.
отрицать, встретил строгий взгляд аббата и смущенно опустил
голову. Он боялся лгать столь влиятельному лицу, ибо восхищался
аббатом и в то же время трепетал перед ним. Да он и не хотел
лгать, однако опровергнуть заявления Фулке он не мог, ибо не
знал по-настоящему всей правды. Ведь его и впрямь женили на
Хильтруде, и простого отрицания тут было явно недостаточно.
Ужас охватил мальчика и лишил его дара речи. А что если Гиацинт
ошибся? Что если его уверения ложны?
обстоятельствах показался Ричарду ужасным. Мальчик не мог
вымолвить ни слова, и Фулке нетерпеливо ответил вместо него:
мне не верите?
абсолютно спокойным. -- Пусть ответит Ричард. Говори, мальчик!
Имело место это бракосочетание?
слова? По собственному желанию? Тебя никто не заставлял? Быть
может, тебя били? Тебе угрожали?
давили на меня...
Фулке. -- А сейчас хочет пойти на попятный. Он сделал все по
обряду, никто не заставлял его. Все было по доброй воле.
Убедился ли он в том, что жених и невеста вступают в брак по
своему желанию? Был ли это честный человек?
милорд, -- торжествующе сказал Фулке. -- В округе его называют
святым. Это был святой отшельник Кутред!
воскликнул Ричард, решившийся наконец сказать ту правду, что
была для него непреложной. -- Я сделал все, что от меня
требовали, лишь потому, что они обещали отпустить меня обратно
в монастырь. Я произнес слова клятвы лишь потому, что знал, что
ничем себя не связываю... Я не женат! Это не было
бракосочетанием, потому что...
уразуметь, что значат эти отчаянные слова и молчание мальчика.
Однако Ричард уже решился. Если уж надо говорить открыто, при
всех, -- значит, так тому и быть! Сжав кулаки и крича так
громко, что слова его гулким эхом отозвались среди каменных
монастырских стен, он выпалил:
начиная с возмущенного фырканья приора Роберта и кончая
полунасмешливым шепотом и шушуканьем послушников. Кадфаэлю
лучше других было видно, что Фулке Эстли совершенно сбит с
толку. Похоже, он лишился дара речи и стоял, тупо глядя на свои
руки, словно нечто, что он уже считал своим, выскользнуло из
них, оставив его ни с чем. Когда к нему наконец вернулась
способность говорить, он вымолвил то, что, казалось бы, от него
и ждали, но как-то уж неуверенно, словно охваченный сомнением и
паникой.
скажет. Разумеется, Кутред священник! К нам его привели монахи
из Билдваса, спросите их сами, они подтвердят. Какие тут могут
быть вопросы? Это грех, так клеветать на святого человека!
аббат Радульфус, сдвинув брови и переводя строгий взгляд на
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Белогорский Евгений
Чернецов Андрей