даже помимо воли. Воля тут ни при чем, возразил я себе; это естественное
состояние личности: видеть результат своего труда не безымянным, а
позиционным, напечатанным ко всеобщему сведению.
приблизился ко мне Костенко. - Но ведь вы бы не смогли написать всю
правду, исключив те эпизоды, которые, возможно, носят исходный характер? Я
имею в виду членов вашей семьи. Обвинять всех, кроме тех, кто близок? Нас
за такое судят: самовольный вывод из дела обвиняемого... Даже свидетеля...
вы говорите, близкие были втянуты в это дело.
Точнее: целесообразно?
себя с фактором времени. Журналистика реализуется во времени, литература -
в широте захваченных ею пространств. Верно?
(квартира Тамары, понял я); покивал, произнося нетерпеливо-вопрошающе:
"ну", "ну", "ну" (видимо, сибиряк), потом поинтересовался, где "они",
удовлетворенно хмыкнул, хрустко вытянул ноги, как-то по-актерски, скрутил
их чуть что не в жгут, сказал, чтоб "не мешали", и мягко положил трубку.
звания лейтенантов. Я бы дал майоров, но наши бюрократы в управлении
кадров не позволят. Благодаря вашим друзьям завтра я арестую одного из
тех, кого вы пасли.
времена научили меня умению молчать наглухо. Мы сейчас в словах смелые, а
тогда... Сбрякнешь что в компании - вот тебе и пятьдесят восьмая статья,
пункт десять, призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти,
срок - до десяти лет.
появилось что-то кошачье, изменился в мгновенье и, мягко ступая, пошел -
совершенно беззвучно - к двери; приникнув к глазку, несколько секунд
разглядывал ночных гостей (явно не его бригада из "науки"), потом, отперев
замок, рассмеялся:
Кузинцовым или нас - Костенко?!
И вы, как вижу, тоже?
любили на курсе.
я вас лишил стипендии. Перед начальством надо благоговеть. Ну, так как же
вы ушли от наблюдателей?
глазами, щетина, щеки запали, нос торчит, как клюв, замучился мой адвокат.
- Ваши забрали тех голубей, что нас топтали, а мы воспользовались услугой
индивидуального извоза.
сказал, чтобы я завтра взял бюллютень и ни в коем случае не появлялся на
работе в течение ближайших трех дней. "Ваше персональное дело, - заключил
он, - мне невыгодно... Хотя, следуя вашей фразеологии, вношу коррективу:
"нам". Ясно? Оно невыгодно "нам". - "Я никогда не играл труса". - "Тогда
заодно научитесь не быть дураком".
жены; зато наследил Антипкин-младший. Замок не вскрывали - значит, ключ
ему отдала Оля, больше некому.
ответить себе на вопрос: зачем надо было приносить в мой дом записную
книжку художника? Лишь один человек мог сказать, что я не умолчу об улике
в моем письменном столе, - лишь один: моя жена. Я отдавал себе в этом
отчет, но не мог согласиться с очевидной данностью, все мое естество
восставало, и поэтому я впервые в жизни понял выражение, которое раньше
казалось мне литературным, слишком уж метафорическим: "смертельная
усталость".
когда тот пригласил на чашку чая композитора Грызлова; речь шла об
организованной атаке вокально-инструментальных ансамблей на серьезное,
истинно народное искусство.
портфеля папку, - презанятнейший документик: заработки рок-джазистов за
квартал... Волосы встают дыбом!
деньги, может стать неуправляемым, процесс тревожен - кто-то открывает
ворота для вторжения западной массовой культуры.
исхудавшее, одухотворенное лицо порою казалось мне ликом Аввакума.
хамелеоны! Скоро по радио нельзя будет услышать ни одной нашей песни! Одна
Пугачева с этим безумным Чилинтано! Налицо факт национального
предательства! А мы?! Молчим в тряпочку! Трусливые мыши!
Болтать все здоровы... Сегодня - как бы мы ни сигнализировали - предложат
провести опрос общественности, что, мол, хочет слушать молодежь? А ее
развратили! Лишили вкуса! И опрос этот самый мы проиграем, даже если
организуем тысячи писем от своих людей... Работать надо исподволь, не
торопясь, целенаправленно... Вопрос заработков интересен... Это заставит
насторожиться власть предержащих... Тоже люди, кстати говоря...
умеют зрить в корень... Они потребуют данные и о моих заработках... Не
только моих, конечно, но и всех наших... И наверняка кто-нибудь
резюмирует: "Кричат, оттого что их заработки резко упали из-за конкуренции
тех, кого поет молодежь..." Не надо трогать гонорары, - заключил он, - это
палка о двух концах... Главное, на что надо жать: мы теряем самый дух
нашей песни, ее лад и традицию!
декламировать песни о русском поле на плохом русском языке, мы с мертвой
точки не сдвинемся...
свой журнал - одно дело, но ты же понимаешь, что в ближайшем будущем на
это рассчитывать не приходится... Одна надежда на нашего молодого друга, -
он обернулся ко мне. - Можете как-то помочь делу, Женя?
общественной жизни, а перевели в редакцию - переждать трудные времена. Я
понимал, что это было сложно сделать при той рубке, которая началась; тем
не менее обещать что-либо определенное я не мог, поскольку несколько дней
назад в отделе обсуждался этот же вопрос и Нарышкина выложила на стол
статистические таблицы:
музыканты, которых оттеснили именно русские ансамбли, не только Пугачева и
Битлы - те же Надя Бабкина и Дмитрий Покровский... Эти художники не только
спасают традиции, которые мы дружно разбазариваем, но и лепят психологию
нового человека - раскованного, без комплексов, легко выходящего на сцену,
чтоб войти в хоровод. У нас люди до сих пор смущаются поддержать певца:
тот просит-просит, прямо умоляет, мол, спойте вместе со мною, похлопайте в
такт, а зал сидит как забинтованный... Комплексы! А посмотрите, как
американцы своим "деревенским музыкантам" подпевают! Вот, ознакомьтесь,
как новые коллективы русской классики, - она ткнула пальцем в таблицы, -
ударили по заработкам бездарных сочинителей а-ля рюс, - все станет ясно!
выдержать, у него порою сердце останавливается, надо щадить человека; я
нашел слова, которые устроили всех: "Если бы редакция получила письма
ветеранов, направленные против музыкальных программ телевидения и радио,
подборку, думаю, можно напечатать".
только из России, но и из Таджикистана, Грузии и Литвы: "Надо соблюсти
декорум, главное перекрыть кислород паршивым западникам, с республиками
вопрос решим, в конце концов, у них есть национальное вещание, пусть себе
играют на бандурах".