разрабатывал.
Поднимись-ка.
братское чувырло совсем рядом, не выдержал, ударил. Ударил самшитовой
палкой по амбаловым ребрам. Больно стало амбалу, очень больно, и он,
жалобно и тихо взвизгнув, опять присел на стул. Словесно, без слез
заплакал:
косяку, у двери стоял Сырцов. Увидел Смирнова, сказал горестно:
пожал протянутую Смирновым руку и решительно шагнул в свою комнату.
этого замечательного учреждения. Он сидел, положив подбородок на рукоять
палки и закрыв глаза. Отвратительно он себя чувствовал, так отвратительно,
что хотелось блевать. Не открывая глаз, не открывая рта, он тихо-тихо
стонал. Не помогало. Тогда он открыл глаза, поднялся и постарался вслух
себя убедить в том, что:
Он открыл глаза и осознал, что спал одетым на гостинном диване в доме
Алика Спиридонова. Осознав это, увидел терпеливо сидевших рядом с диваном
Алика, Романа и Виктора. Они сидели и молчали в ожидании, когда он
проснется сам. Он проснулся окончательно и зевнул. Очень не хотелось
вставать.
Казарян.
мутной головой и решил: - Пойду умоюсь.
долго. Замерз до дрожи, прекратил издевательство над собой, жестким
полотенцем беспощадно вытер волосы. Глядя в зеркало, бережно расчесал
жидкую свою шевелюру и, причесываясь, понял, что настроение у него
неплохое, рабочее настроение.
доброкачественны и убедительны. Потом Смирнов распорядился:
порядку изложенная, по пунктам осмысленная, в перспективе рассмотренная
история эта оказалась страшненькой и таила в себе смертельную опасность.
После затяжной паузы Смирнов уважительно признал:
покритиковать Виктор.
должен быть официально передан в соответствующую комиссию республиканского
парламента известным журналистом Александром Спиридоновым. Этот документ
имеется. А конкретику... Конкретику, если она понадобится, предоставим
комиссии после веселых приватных бесед с некоторыми фигурантами этого
дела. - Смирнов, сам того не ощущая, вновь стал действующим милицейским
полковником, разрабатывающим серьезную операцию. - Беседы эти будут
проведены в параллели со спиридоновским визитом в комиссию. Фигуранты, я
думаю, после нашего посещения базы сегодня же поспешно вернулись в Москву.
спецназом. - Смирнов поднял глаза на Казаряна, поморгал ими, размышляя. -
Нет, Рома, подождем его реакции на наши завтрашние действия.
молодость.
знает, что жизнь уже прожита. Итак, завтра мы нагло - чем раньше, тем
лучше - посещаем дорогих наших друзей. Я трясу Голубева, Виктор, Федоров
за тобой, а ты, Рома, займешься Бартеневым.
на белом коне.
вестибюль-оранжерею, поднялся в лифте на шестой этаж и позвонил у нужной
ему двери.
пахло от него яичницей: недавно проснулся, завтракал сейчас.
ведая, что собеседнику все известно о нем: - Полковник МУРа в отставке
Смирнов.
представляясь:
вас.
на кресла в холле. Уселись, по стариковски усаживаясь надолго. И повторно:
- Слушаю вас.
Смирнов.
рассматривал квартирку-бонбоньерку. На Диму он не глядел, неинтересно ему
было на него глядеть. Дима, устроившись напротив, был тих и потерян:
ничего хорошего он не ждал от Виктора и от жизни. Виктор наконец остановил
блуждающий свой взор. На фотографии остановил.
Диме.
съемочной группы и - патриарху все позволено - невежливо распорядился:
надо!
режиссер на них не обращал внимания. Он улыбался Казаряну. Холуи вымелись.
кресле), смел со столешницы тыльной стороной ладони только ему видимые
крошки и спросил грустно:
куриную гузку, то, не раскрывая губ, раздвигал его в идиотское подобие
улыбки.
квартире Олега? - горестным вопросом определил главную промашку своего
собеседника Смирнов.
- раскрыл свой нервический рот Голубев. - Разговор ни о чем, милиционер.
имеется вариант его статьи, в которой, как гипотеза, рассматривается
существование организации, сильно смахивающей на вашу. Ну да, Олег -
перекати-поле, человек без корней. Но не бомж, столь любимый вами
человеческий тип, Сема. Так что был журналист Олег, и есть его статья.
Стоит только всерьез начать разматывать гнусную историю его ликвидации, и
эта история вкупе со статьей станет сенсацией для демократической прессы.
разобраться.
диссидентами, - догадался Смирнов. Что собираешься делать, Сема?