белого шелка и серебра.
любви этот голос был чудовищно холоден и спокоен. - Рядом со мной тебе
нечего бояться. Рядом со мной ты можешь властвовать - всем, что есть или еще
только будет. - Приподняв краешек снежно- белой юбки, она шагнула в проем, и
тот в один миг захлопнулся.
саидин и открыл дверь, потянув ее на себя.
обвиняющий взор. - Сестры по копью тебя обыскались. Никто не видел, как ты
вернулся. - Тряхнув головой, Энайла выпрямилась - она всегда старалась
держаться как можно прямее, чтобы казаться выше. - Вожди явились говорить с
Кар'а'карном,- промолвила она церемонно. - Они ожидают внизу.
многоколонном портике. Небо все еще было темным, но горы на востоке уже
очертили первые предрассветные отблески. Если вожди и испытывали какое-то
нетерпение, на затененных лицах оно ничем не проявлялось, тем более что
между ними и высокими дверями стояли две Девы.
и Миагома, и Шианде... Все
говорить еще рано. Но они на марше - все копья. Остались только те, кого
хватит для защиты холдов, пастбищ и стад.
действия - и такая новость! Что бы ни замышляли прочие кланы, у Куладина
один план - перебраться через горы в Кайриэн. Что толку от грандиозных
замыслов установить всеобщий мир, если, пока Ранд сидит в Руидине и
дожидается остальных кланов, Шайдо примутся разорять Кайриэн.
Эрим. Ган мрачно добавил:
хорошего - мы растянемся колонной, точно слепозмейка на солнце.
Если я не нагоню Куладина, то намерен оказаться в Кайриэне следом за ним.
Поднимайте копья. Выступаем на рассвете, как только сумеем.
официальных случаях, - одна нога впереди, рука вытянута, - вожди удалились.
Один лишь Ган обронил:
резко натянула поводья, когда Туманная принялась вытанцовывать на месте. На
лошади не ездили несколько недель. Айильцы предпочитали передвигаться пешим
ходом и почти не ездили верхом, хотя вьючных лошадей и мулов использовали.
Даже если бы в Пустыне нашлось достаточно древесины для постройки фургонов,
то сама земля здесь была негостеприимна для колес - не одному торговцу на
свое горе довелось узнать это.
солнце, но с каждым часом, по мере того как оно станет подниматься все выше,
жара будет усиливаться. Кроме того, еще неясно, поставят ли с наступлением
ночи уютную палатку, куда можно будет спрятаться. И девушка не была уверена,
что айильское одеяние подходит для верховой езды. Шаль на голове, как ни
странно, с успехом оберегала от жары, но громоздкие юбки, если зазеваешься,
задирались и обнажали ноги чуть не до бедер. Не меньше благопристойности
Эгвейн беспокоили волдыри от солнечных ожогов. С одной стороны, солнце и...
Неужели она размякла за какой-то месяц, когда и не вспоминала о седле?
Девушка надеялась, что не отвыкла от верховой езды, иначе путешествие
окажется для нее слишком длинным.
улыбнулась Хранительнице в ответ на ее улыбку. Сколько бы Эгвейн минувшей
ночью ни бегала, отнюдь не по этой причине она чувствовала сонливость;
пожалуй, после той пробежки она спала даже крепче обычного. Ночью девушка
все-таки отыскала сон Эмис, и, чтобы отметить это достижение, они во сне
выпили вдвоем чаю - в Крепости Холодные Скалы. ранним вечером, когда детишки
играют на террасах среди взошедших хлебов, а на заходе солнца долину так
приятно обдувает легкий ветерок.
переполненная ликованием, она покинула сны Эмис и не остановилась на
достигнутом. Да и не смогла она тогда справиться со своим возбуждением,
сколько бы Эмис ни твердила об осторожности. Вокруг были сны - чьи они,
Эгвейн не ведала. Правда, в нескольких случаях она узнала, что кому снится.
Мелэйн грезила о том, как кормит ребенка грудью, Бэйр снился один из умерших
мужей, оба - молоды и желтоволосы. Эгвейн была крайне осторожна, чтобы не
вступить ненароком в их сны - о непрошенной гостье Хранительницы узнают
тотчас же, а о том, что они с ней сделают, прежде чем отпустят, Эгвейн не
могла думать без содрогания.
теперь, когда Эгвейн способна порхать от одного чужого сна к другому, как не
рискнуть, не попытать счастья там, где спасовали Хранительницы? Вот только
попытка войти в его сон привела к тому, что она будто ткнулась головой в
невидимую каменную стену. Девушка знала: по ту сторону лежат сны Ранда; и
была убеждена, что рано или поздно сумеет пробиться сквозь барьер. Однако
имелась одна закавыка - не на что было воздействовать, не на что смотреть.
Просто стена из ничего. Над этой задачкой надо подумать, помозговать, пока
не удастся ее разрешить. Если Эгвейн за что-то взялась всерьез, она не
отступится - вцепится как барсук. Или рогами, как бык, упрется.
Мудрости и укладывая груз на мулов. Вскоре только айилец или какой-нибудь не
менее искушенный следопыт сумеют определить, что на этом пятачке твердой
глины когда-то стояли палатки. Окрестные горные склоны тоже походили на
растревоженный муравейник - и там собирались в дорогу. Доносящийся из города
шум сливался с гомоном голосов. Уходили если и не все, то тысячи человек. На
улицах толпились айильцы, через всю центральную площадь растянулся караван
мастера Кадира;
три крашеные белые цистерны с водой, походившие на громадные бочонки,
оснащенные колесами и в упряжке из двадцати мулов. Собственный фургон
Кадира, в голове колонны, являл собой небольшой белый домик на колесах, со
ступеньками сзади и металлической печной трубой над крышей. Эгвейн проехала
мимо Кадира - коренастого купца с ястребиным носом, облаченного сегодня в
одежды цвета поделочной кости. Тот приветственно сдернул с головы
невообразимо мятую шляпу, в его раскосых темных глазах не было и намека на
широкую улыбку, которой он сверкнул на девушку.
были если не похотливыми, то уж несомненно, жуткими и дурными. Вот кого
хорошо бы с головой окунуть в бочку с настоем из голубой колючки,
неприязненно подумала девушка.
гай'шайн и терпеливо стоящими мулами. К ее удивлению, на одной из тех, кто
грузил пожитки Дев, оказалась не белая одежда, а черная. Пошатываясь под
тяжестью, женщина, с Эгвейн ростом, тащила на плечах перевязанный веревкой
узел. Подъехав ближе, Эгвейн склонилась с седла, заглянув под капюшон
женщины, и увидела измученное лицо Изендре. Пот градом катился по ее щекам.
Эгвейн порадовалась, что Девы перестали выпускать Изендре за порог
совершенно голой, но вырядить ее в черное представлялось излишней
жестокостью. Если уже сейчас Изендре обливается потом, то когда воцарится
дневной зной, она будет умирать от жары.
касается. Так сказала подруге Авиенда - хоть и мягко, но будто обрубила.
Промолви Эгвейн еще хоть слово на эту тему, Аделин и Энайла, того и гляди,
сорвались бы на грубость, а седоволосая Дева по имени Сулин вообще
пригрозила за ухо отволочь Эгвейн обратно к Хранительницам. Хоть сама Эгвейн
не пожалела времени и сил и уговорила Авиенду не обращаться с ней как с Айз
Седай, девушку несколько задевало, что, переступив тонкую грань
неуверенности, остальные Девы вскоре низвели ее до простой ученицы
Хранительниц. Да что там, Эгвейн бы и за порог Крова не пустили, не сошлись
она на данное ей поручение.
сборов, но в душе все не находила себе места. Она никак не могла примириться
с тем, как Фар Дарайз Май, наказали Изендре, и очень неуютно чувствовала
себя под взглядами некоторых Дев, несомненно готовых строго ее отчитать,
если они решат, что Эгвейн опять вмешивается не в свое дело. И нелюбовь к
Изендре тут ни при чем. Эгвейн и вспоминать-то не хотелось о мимолетном
взгляде на сны этой женщины, незадолго до того, как девушку разбудила
пришедшая Ковинде. Едва соприкоснувшись с этими мучительными кошмарами, в
которых несчастную подвергали немыслимым пыткам, Эгвейн в ужасе бежала
прочь, а что-то злобное и мрачное хохотало ей вслед. Неудивительно, что у
Изендре такой измочаленный вид. Эгвейн так поспешно выскочила из глубин
сновидений, что, резко сев на постели, испугала Ковинде - та отшатнулась и
отдернула руку от плеча девушки.
Николаев Андрей
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Лукьяненко Сергей
Глуховский Дмитрий
Рыбаков Вячеслав