захватывающий, как лучший фельетон!
распространенной в Швеции газеты. И, как нередко бывает в таких случаях,
искренность Эрика не только не умалила его заслуги, но, напротив, придала им
еще больший вес, а его исключительная скромность и романтическая тайна,
которой была окружена его биография, послужили приманкой для прессы и
публики. Статья Скиррелиуса вскоре была переведена на многие языки и обошла
всю Европу.
влажном от типографской краски, в скромно обставленную гостиную,
находившуюся в третьем этаже старинного особняка на улице Деварен.
казавшаяся еще молодой, несмотря на отпечаток безысходной грусти на всем ее
облике. Она машинально водила иглой по канве, в то время как мысли ее были
обращены к прошлому и взор был затуманен каким-то неотвязным мучительным
воспоминанием.
Географического общества - тот самый господин Дюрьен, который присутствовал
в Бресте у морского префекта на банкете по случаю прибытия "Аляски".
заметил биографический очерк о молодом шведском мореплавателе. Но когда он
еще раз внимательно перечитал статью, его и без того изможденное лицо
покрылось смертельной бледностью, и руки, сжимавшие газету, так сильно
задрожали, что это не могло укрыться от внимания молчавшей до этой минуты
дамы.
кабинет, - наверное, там не так душно... Пустяки... легкое недомогание! -
ответил г-н Дюрьен, уходя в соседнюю комнату.
была в ту минуту прочесть мысли своего отца, то в охватившем его смятении
чувств она прежде всего обнаружила бы намерение во что бы то ни стало скрыть
от нее эту статью.
что он ищет одиночества, безропотно подчинилась его капризу. Вскоре она
услышала, как он ходит по кабинету взад и вперед большими шагами, то
открывая, то снова затворяя окно.
чувствует. Г-н Дюрьен сидел на своим столом и писал письмо. Однако г-жа
Дюрьен не заметила, что глаза его были полны слез...
разных европейских стран. Научные общества или частные лица слали ему свои
поздравления, иностранные правительства отмечали его заслуги наградами и
премиями, судовладельцы и негоцианты просили ответить на интересующие их
вопросы. И все же он немного удивился, когда в одно прекрасное утро,
разбирая корреспонденцию, обнаружил два конверта с парижским почтовым
штемпелем.
Географического общества капитану "Аляски" и его спутникам самолично
пожаловать в Париж за получением большой почетной медали, присужденной на
торжественном заседании "Совершившему первое в мире кругосветное полярное
плавание в арктических морях".
запечатан каучуковой облаткой в форме медальона, с вытесненными на нем
инициалами Э. Д. и девизом Semper idem...
вложенного в конверт. Оно было от г-на Дюрьена и гласило следующее:
только что прочел во французской газете одну биографическую заметку,
переведенную со шведского, которая до такой степени взволновала меня, что я
не в силах это выразить. В этой заметке речь идет о Вас. Если можно верить
тому, что в ней сообщается, Вы были подобраны в море двадцать два года тому
назад норвежским рыбаком в окрестностях Бергена, в колыбели, привязанной к
спасательному кругу с надписью "Цинтия"; арктическое плавание было
предпринято Вами со специальной целью - отыскать человека, уцелевшего после
крушения судна под этим названием, затонувшего в октябре 1858 года
неподалеку от Фарерских островов; и, наконец, Вы вернулись из Вашей
экспедиции, так и не сумев ничего выяснить.
умоляю Вас, не теряя ни минуты, ответьте мне телеграммой.
и мою радость! - Высказались бы моим внуком, которого я уже столько лет
оплакиваю, которого я считал безвозвратно погибшим; Вы оказались бы тем,
кого моя дочь, моя бедная дочь, с ее разбитым сердцем после драмы на
"Цинтии", не перестает еще призывать и не перестает ждать каждый день - ее
единственным сыном, единственным утешением и радостью в ее горестном
вдовстве!..
невероятное и огромное счастье! Но поверить в такое счастье я не решусь до
тех пор, пока не получу от Вас личного подтверждения!.. И, тем не менее, как
все это выглядит правдоподобно!.. В точности совпадают даже мельчайшие
детали и подробности! Черты Вашего лица и весь Ваш облик удивительно
напоминают мне моего покойного зятя. В тот единственный раз, когда мы
случайно с Вами встретились, я сразу же почувствовал к Вам глубокую
симпатию!.. И сейчас мне хочется верить, что мое безотчетное влечение к Вам
было далеко не случайным...
знаю даже, как я доживу до той минуты. Даст ли она мне ответ, которого я так
мучительно и так страстно жду? Принесет ли она моей бедной дочери и мне ту
радость, которая вознаградит нас за долгие годы страданий и слез?
также написанный его рукой. Эрик с жадностью прочел следующие строки:
Катерина вышла замуж за молодого француза Жоржа Дюрьена, нашего дальнего
родственника, как и мы родом из Бретани. Жорж Дюрьен был горным инженером.
Он приехал в Соединенные Штаты, чтобы заняться эксплуатацией недавно
открытых нефтяных источников, и рассчитывал провести в Америке несколько
лет. Сын ближайшего друга моей молодости, носящий одинаковую с нами фамилию,
г-н Дюрьен был принят в моем доме, как и подобало такому достойному
человеку. И когда он попросил руки моей дочери, я без колебаний дал свое
согласие. Вскоре после свадьбы я был неожиданно назначен консулом в Ригу и
мне пришлось расстаться с дочерью, так как важные дела задержали зятя в
Соединенных Штатах. Там она родила сына, которого назвали моим именем и
именем его отца - Эмиль-Анр и Жорж.
Катерина, овдовевшая в двадцать лет, спешно покончила со всеми делами и
выехала на борту "Цинтии" из Нью-Йорка в Гамбург, чтобы попасть ко мне
кратчайшим путем.
островов. Обстоятельства катастрофы вызывали подозрения, но выяснить их не
удалось. Когда пассажиры тонущего судна перебирались в шлюпки, мой
семимесячный внук, привязанный матерью вместе с его колыбелью к
спасательному кругу, сорвался с палубы или был кем-то сброшен и исчез,
унесенный бурей.
своим ребенком в пучину, но ее насильно удержали и в бессознательном
состоянии перенесли в лодку, где находилось еще три человека. Только эта
единственная лодка и уцелела. Через сорок восемь часов она причалила к
одному из Фарерских островов. Оттуда моя дочь, измученная жестокой
семинедельной горячкой, была отвезена" в Ригу одним заботливым матросом,
который не только спас ее от гибели, но и препроводил к отцу. Джон Динмен,
так звали этого славного парня, впоследствии умер в Малой Азии, находясь у
меня на службе.
кораблекрушения в живых. Тем не менее я предпринял поиски на Фарерских и
Шетландских островах и на побережье Норвегии к северу от Бергена. Подумать о
том, что колыбель могло отнести еще дальше, было просто невозможно. Только
по истечении трех лет я отказался от дальнейших поисков, и поселок Нороэ не
попал в зону обследования единственно по той причине, что он расположен в
стороне и довольно далеко от открытого моря.
моей дочери, ибо ее физическое и моральное состояние требовало бережного
ухода. Добившись, чтобы меня перевели на Восток, я всячески старался
развлечь ее путешествиями и участием в моих научных изысканиях. Она
приобщилась ко всем моим работам и была моей неизменной помощницей, но, увы,
мне никогда не удавалось развеять ее безысходную печаль. Наконец, через два
года я подал в отставку, и мы вернулись во Францию. С тех пор мы живем
попеременно то в Париже, то в моем старом доме в Валь-Фере, близ Бреста.
мой внук, которого мы оплакиваем столько лет? Надежда так заманчива, что я
не могу решиться сообщить о ней дочери, пока не обрету полной уверенности.
Воистину это было бы настоящим возвращением к жизни! И если теперь мне
придется отказаться от своей мечты, какое это будет горькое разочарование!..
Ильин Андрей
Гюго Виктор
Шидловский Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Посняков Андрей