Чтение 386–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- Слушайте, друг мой, вы отправитесь к ней и отдадите ей это письмо,
которое объяснит и ей и вам происходящее в моем сердце. Прочтите письмо,
я написал его минувшей ночью. Что-то подсказывало моей душе, что сегодня
мы с вами встретимся.

И он протянул письмо даАртаньяну, который прочел в нем следующее:

"Сударыня, вы нисколько не виноваты в том, что меня не любите. Вы ви-
новаты лишь в том, что позволили мне поверить в вашу любовь. Это заблуж-
дение будет стоить мне жизни. Я прощаю вам вашу вину, но не прощаю себе
своего заблуждения. Говорят, что счастливые влюбленные глухи к стенаниям
тех, кто был ими любим, а затем отвергнут. Но с вами это едва ли возмож-
но, потому что вы не любили меня, а если и испытывали ко мне какое-то
чувство, то оно сопровождалось сомнениями и душевной тревогой. Я уверен,
что, если бы я стремился превратить эту дружбу в любовь, вы уступили бы
из боязни убить меня или нанести ущерб уважению, которое я к вам питал.
Мне будет сладостно умирать, зная, что вы свободны и счастливы.

Но вы полюбите меня настоящей любовью, когда вам нечего будет больше
бояться моего взгляда или упрека. Вы будете любить меня, потому что, как
бы упоительна для вас ни была ваша нынешняя любовь, бог создал меня ни в
чем не ниже того, кого вы избрали, а моя преданность, моя жертва, мой
скорбный конец поставят меня в ваших глазах выше его. Я упустил по наив-
ной доверчивости моего сердца сокровище, которым владел. Многие говорят,
что вы меня любили достаточно, чтобы полюбить безраздельно. Эта мысль
уничтожает во мне всякую горечь обиды и побуждает считать своим врагом
лишь себя самого.

Вы примете от меня это последнее прости и благословите меня за то,
что я скрылся в том недосягаемом убежище, где гаснет всякая ненависть и
пребывает только любовь.

Прощайте, сударыня. Если б нужно было всей моей кровью купить ваше
счастье, я отдал бы всю свою кровь, Ведь приношу же я ее в жертву своему
страданию!

Рауль, виконт де Бражелон".

- Письмо написано хорошо, - сказал капитан, - но одно мне все же не
нравится в нем.

- Что же, скажите! - воскликнул Рауль.

- То, что оно говорит обо всем, кроме того, что изливается, словно
смертельный яд, из ваших глаз, из вашего сердца: кроме безумной любви,
все еще сжигающей вас.

Рауль побледнел и замолк.

- Почему бы вам не написать просто:

"Сударыня!

Вместо того чтоб послать вам свое проклятие, я люблю вас и умираю".

- Это правда, - ответил Рауль с мрачной радостью.

И, разорвав письмо, которое он успел взять из рук даАртаньяна, он на-
писал на листке из записной книжки следующее:

"Чтобы иметь счастье сказать вам еще раз, что я вас люблю, я малодуш-
но пишу вам об этом, и, чтобы наказать себя за свое малодушие, я уми-
раю".

И, подписав, он спросил даАртаньяна:

- Вы отдадите ей этот листок, капитан, не так ли?

- Когда?

- В тот день, - произнес Бражелон, указывая на последнее перед под-
писью слово, - когда вы поставите дату под этими строчками.

И он стремительно побежал к Атосу, который медленными шагами шел по
направлению к ним.

Когда они возвращались назад, поднялись волны, и с яростной быстро-
той, свойственной Средиземному морю, легкое волнение превратилось в нас-
тоящую бурю. Какойто темный предмет неопределенной формы, замеченный ими
на берегу, остановил на себе их внимание.

- Что это - лодка? - спросил Атос.

- Нет, не думаю, - ответил даАртаньян.

- Простите, - перебил Рауль, - но это все-таки лодка, спешащая в га-
вань.

- Там, в бухте, действительно видна лодка, которая хорошо делает, ища
здесь убежище, но то, на что указывает Атос, вон на песке... разбитое...

- Да, да, вижу.

- Это карета, которую я выбросил в море, когда пристал к суше со сво-
им узником.

- Позвольте дать вам совет, даАртаньян, - сказал Атос, - сожгите эту
карету, чтобы от нее не осталось и следа. Иначе антибские рыбаки, решив-
шие, что им довелось иметь дело с дьяволом, попытаются доказать, что ваш
узник был всего-навсего человеком.

- Хвалю ваш совет, Атос, и сегодня же ночью прикажу привести его в
исполнение или, вернее, сам займусь этим делом. Но давайте войдем под
крышу, начинается дождь, и сверкают уж очень страшные молнии.

Когда они проходили по валу, желая укрыться в галерее, от которой у
даАртаньяна был ключ, они увидели Сен-Мара, направляющегося в камеру уз-
ника. По знаку даАртаньяна они спрятались за поворотом, который делала
лестница.

- Что это? - спросил Атос.

- Сейчас увидите. Смотрите. Узник возвращается из часовни.

И при свете багровой молнии, в фиолетовом сумраке грозового неба, они
увидели медленно шедшего в шести шагах позади губернатора человека, оде-
того во все черное, голова которого была скрыта шлемом, а лицо - забра-
лом из вороненой стали. Небесный огонь бросал рыжие отблески на полиро-
ванную поверхность забрала, и эти отблески, причудливо вспыхивая, каза-
лись гневными взглядами, которые метал этот несчастный вместо того, что-
бы разражаться проклятиями. Посреди галереи узник на минуту остановился;
он созерцал далеко открывающийся горизонт, вдыхал аромат бури и жадно
пил теплый дождь. Вдруг из его груди вырвался вздох, напоминающий скорее
рыдание.

- Идите, сударь, - приказал Сен-Мар, так как его стало уже беспоко-
ить, что узник слишком долго смотрит за пределы крепостных стен, - идите
же, сударь!

- Называйте его монсеньер! - крикнул Сен-Мару из своего угла граф де
Ла Фер таким страшным и торжественным голосом, что губернатор вздрогнул.
Атос, как всегда, требовал уважения к поверженному величию.

Узник обернулся.

- Кто это сказал? - спросил Сен-Мар.

- Я, - проговорил даАртаньян, появляясь перед губернатором. - Вы хо-
рошо знаете, что на этот счет есть приказ.

- Не зовите меня ни сударем, ни монсеньером, - произнес узник голо-
сом, проникшим в самое сердце Рауля, - зовите меня проклятым.

И он прошел мимо. За ним заскрипела железная дверь.

- Вот где несчастный человек, - глухо прошептал мушкетер, показывая
Раулю камеру принца.

XIV

ОБЕЩАНИЯ

Едва даАртаньян вошел со своими друзьями в комнату, которую занимал,
как один из гарнизонных солдат явился к нему с извещением, что губерна-
тор хотел бы встретиться с ним. Лодка, которую Рауль видел в море и ко-
торая торопилась укрыться в бухте, прибыла на СентМаргерит с депешей для
мушкетера.

Вскрыв письмо, даАртаньян узнал руку Людовика.

"Я полагаю, - писал король, - что вы уже выполнили мои приказания,
господин даАртаньян; поэтому немедленно возвращайтесь в Париж; вы найде-
те меня в моем Лувре".

- Вот и кончена моя ссылка! - радостно вскричал мушкетер. - Слава бо-
гу, я перестаю быть тюремщиком.

И он дал Атосу прочесть это письмо.

- Значит, вы покидаете нас? - с грустью спросил Атос.

- Чтобы быть неразлучно с вами, дорогой друг. Ведь Рауль - человек
взрослый и отлично может отправиться с герцогом де Бофором; и он пред-
почтет, чтоб его отец возвращался в обществе даАртаньяна, чем ехал бы в
одиночестве двести лье до Ла-Фера. Не так ли, Рауль?

- Конечно, - невнятно проговорил Рауль с выражением нежного сожале-
ния.

- Нет, друг мой, - перебил Атос, - я покину Рауля только в тот день,
когда его корабль исчезнет на горизонте. Пока он во Франции, я не остав-
лю его.

- Как хотите, мой дорогой; но мы, по крайней мере, вместе уедем с
Сент-Маргерит; воспользуйтесь моей шлюпкой, она довезет и вас и меня до
Антиба.

- С величайшей готовностью. Мне хочется как можно скорее оказаться
подальше от этой крепости и того зрелища, которое только что так опеча-
лило нас.

Итак, трое друзей, простившись с губернатором, покинули маленький
остров и в последних вспышках удаляющейся грозы в последний раз взгляну-
ли на белевшие стены крепости.

ДаАртаньян расстался со своими друзьями в эту же ночь; он успел уви-
деть на берегу Сент-Маргерит яркое пламя: то горела подожженная в соот-
ветствии с его указаниями по распоряжению Сен-Мара карета.

Обнявшись на прощанье с Атосом, перед тем как садиться в седло, даАр-
таньян сказал:

- Друзья мои, вы очень похожи на двух солдат, каждый из которых бро-
сил свой пост. Что-то подсказывает мне, что Раулю в его служебных делах
понадобится ваша поддержка, Атос. Хотите, я попрошу короля, чтобы и меня
отправили в Африку с сотней молодцов-мушкетеров? Его величество не отка-