Чтение 40–й страницы книги ~Свихнувшееся время~

- Тебе повезло, - заметил отец. - Мне приходится встречать парней,
которые постоянно находят деньги, каждый день. Я никогда так не умел.
Наверное, за всю жизнь не нашел и цента.

- А я могу, - сказал Рэгл Гамм. - Я могу вычислить, я знаю, как это
сделать.

Вечером на диване отец рассказывал о Второй мировой войне, как он воевал
на Тихоокеанском театре. Мать мыла посуду на кухне. Спокойствие родного
дома...

- Что ты сделаешь со своим долларом? - спросил отец.

- Куда-нибудь вложу, - ответил Рэгл Гамм, - Чтобы получить больше.

- Крупное дело, а? Не забудь о налогах на корпорации.

- У меня много останется, - сказал Рэгл уверенно и откинулся на спинку
дивана на манер отца: руки за головой, локти расставлены в стороны.

***

Он перебирал в памяти счастливейшие моменты своей жизни.

- Но почему такая неточность с "такером"? - спросил он миссис Кейтелбайн.
- Это дьявольская машина, но...

- Вы как-то на ней ездили.

- Да. По крайней мере, мне так кажется. Еще ребенком. - Он вдруг почти
физически ощутил эту машину. - В Лос-Анджелесе, - сказал Рэгл, - у друга
отца была одна из моделей.

- Ну вот и объяснение.

- Но ведь их так и не пустили в серийное производство. Все осталось на
уровне экспериментальных образцов.

- Машина была нужна вам. И для вас ее сделали.

- А "Хижина дяди Тома"? - спросил Рэгл, хотя в свое время ему показалось
совершенно естественным, что Вик принес эту брошюру из клуба "Книга месяца".
- Она же была написана за целое столетие до меня! Поистине древняя вещь!

Миссис Кейтелбайн протянула ему журнал.

- Детская доверчивость, - сказала она. - Постарайтесь вспомнить.

В журнальной статье упоминалась и эта книга. Теперь он вспомнил, что у
него действительно была такая, и он перечитывал ее снова и снова. Тисненый
черно-желтый переплет, иллюстрации углем, увлекательные, как сама история.
Он даже ощутил книгу в руках, ее вес, шершавый, запыленный картон и бумагу,
вспомнил, как он прятался в тишину и тень двора, уткнувшись в текст. На ночь
он забирал книгу в свою комнату, а утром снова перечитывал. В ней была
стабильность, она не менялась. Книга давала ощущение определенности. Он
чувствовал, что на нее можно положиться, там все останется так, как было
вчера. Даже карандашные пометки на первой странице, где он нацарапал свои
инициалы.

- Все было сделано в соответствии с вашими запросами, - сказала миссис
Кейтелбайн. - Воссоздали все, что вам требовалось для ощущения безопасности
и комфорта. Стоило ли придерживаться ненужной точности? Если "Хижина дяди
Тома" занимала так много места в вашем детстве, ее просто включили в список.

Как в мечте, подумал Рэгл. Сохранили все хорошее. Исключили неприятное.

- Все карты могло спутать радио, и радиоприемники просто убрали, -
сказала миссис Кейтелбайн. - Во всяком случае, должны были убрать.

А ведь такая привычная вещь, подумал Рэгл. Забывая, что в созданной
специально для Рэгла иллюзии радиоприемникам нет места, они постоянно
совершали мелкие промахи. Типичная ошибка при претворении мечты в жизнь
очень тяжело быть последовательным. Играя с нами в покер, Билл Блэк видел
детекторный приемник и тут же забыл о нем. Это действительно слишком
привычная вещь, он не обратил на него внимания, занятый более важными
вопросами.

Миссис Кейтелбайн продолжала:

- Итак, вы поняли, что они создали для вас безопасную, контролируемую
обстановку, где бы вы могли заниматься своим делом, ни в чем не сомневаясь,
не отвлекаясь ни на что постороннее. Не терзаясь тем, что вы защищаете
неправое дело.

- Неправое^ - яростно вмешался Вик. - Неправы те, кого атакуют?

- В гражданской войне, - заметил Рэгл, - все неправы. Тут до истины не
докопаться. И все - жертвы.

В периоды просветления, прежде чем его забрали из кабинета и перевезли в
Старый город, Рэгл успел разработать план. Он аккуратно собрал все бумаги и
записи, уложил вещи и приготовился к побегу. Через подставных лиц ему
удалось связаться с группой калифорнийских лунатиков, помещенных в один из
концентрационных лагерей Среднего Запада. Программа перевоспитания еще не
успела дать своих плодов, и ему удалось получить кое-какие сведения.
Предполагалось, что в назначенное время он в условленном заранее месте
встретится с находящимися на свободе лунатиками из Сент-Луиса. Но туда Рэгл
так и не добрался. За день до встречи перехватили его связного. На допросах
тот рассказал все.

Это был конец. В концентрационных лагерях лунатики подвергались
систематическому промыванию мозгов, хотя называлось это, конечно,
по-другому. Перевоспитание по новой методике избавляло от предрассудков,
невротической одержимости и навязчивых идей. Лунатикам помогали прозреть.
Оттуда они выходили другими людьми.

Аналогичной процедуре подвергли и тех, кому предстояло поселиться в
Старом городе. Брали только добровольцев. К Рэглу Гамму применили особую
методику по закреплению ухода в прошлое.

У них получилось, признал Рэгл Гамм. Я заглянул в прошлое, а они плотно
задраили выход.

- Ты лучше хорошенько подумай, - оборвал его размышления Вик. - Это не
шутки - перейти на другую сторону.

- Он уже перешел, - заметила миссис Кейтелбайн. - Он сделал это три года
назад.

- Я с тобой не пойду, - отрезал Вик.

- Я знаю.

- Ты собираешься порвать с Марго, с родной сестрой?

- Да.

- Порвать со всеми?

- Да.

- Хочешь, чтобы они разбомбили и поубивали нас?

- Нет.

В Денвере Рэгл получил доступ к информации, предназначенной только для
высокопоставленных правительственных чиновников. От публики эти данные
хранили в строжайшем секрете. В первые же дни войны колонисты согласились
пойти на переговоры. Они выдвигали лишь два условия: умеренное
финансирование Землей лунных программ и гарантия безопасности для лунатиков
после прекращения боевых действий. Если бы не Рэгл Гамм, правительство в
Денвере пошло бы на уступки по этим пунктам. Слишком сильна была угроза
ракетного удара с Луны. Вместе с тем, общественное мнение еще не было в
такой степени настроено против лунатиков, три года войны и лишений были еще
впереди.

- Предатель! - Вик гневно уставился на зятя.

Кстати, он мне даже не зять, подумал Рэгл. Я вообще его не знал до
Старого города. Нет, сообразил он, знал. Я покупал у него свежие фрукты и
овощи. Он постоянно хлопотал в белом халате возле контейнеров с картофелем,
улыбался покупателям, сокрушался из-за порчи товара. На этом уровне мы и
были знакомы.

И сестры у меня нет. Но я, думал Рэгл, все равно буду считать ее с Сэмми
моей семьей, ибо за эти два с половиной года мы по-настоящему сроднились.
Так же, как Билл Блэк и Джуни стали соседями. Я порву с ними -
родственниками, соседями и друзьями. Это и есть гражданская война. Эта война
требует наибольшего героизма, неимоверных жертв и не дает никакой выгоды.

Я поступаю так, потому что убежден, что так - правильно. Прежде всего -
долг. Все остальные, кстати, - Билл Блэк и Виктор Нильсон, Марго и Ловери,
миссис Кейтелбайн и миссис Кеесельман - тоже исполнили свой долг, не
изменили тому, во что верили.

И я поступлю так же.

- Прощай, - он протянул Виктору руку.

Тот сделал вид, что не заметил. Лицо его окаменело.

- Вернешься в Старый Город? - спросил Рэгл.

Вик кивнул.

- Может, еще увидимся, - сказал Рэгл. - После войны. - Он был убежден,
что теперь она долго не продлится. - Вряд ли они сохранят Старый Город,. -
добавил он. - Без меня он никому не нужен.

Вик резко повернулся и пошел к дверям.

- Как отсюда выйти? - громко спросил он, не оборачиваясь.

- Вас выпустят, - сказала миссис Кейтелбайн. - Мы высадим вас на шоссе,
откуда вы без труда доедете до города.

Вик остался у двери.

Как стыдно, подумал Рэгл Гамм. Но именно так теперь все обстоит. Ничего
не изменишь.

- Ты бы убил меня? - спросил он Вика. - Если бы мог?

- Нет, - ответил Вик. - Всегда есть шанс, что ты перейдешь обратно, на
нашу сторону.

***

- Пора, - напомнил Рэгл миссис Кейтелбайн.

- Ваше второе путешествие, - сказала она. - Вы снова покидаете Землю.

- Да. - Рэгл кивнул. - Еще один лунатик присоединяется к своим.

За окном аптеки темный размытый силуэт ракеты уже принял стартовое
положение.

Из днища белыми клубами валил пар. Вверху разошлись фермы креплений. В
середине корабля открылся люк. Человек, стоявший за ним, несколько раз
моргнул, пытаясь разглядеть что-то в черноте ночи. Потом он зажег цветной