площадь. Разговаривать дальше было невозможно, и мы присоединились к реву
толпы.
больше не был Омаром, я стал Занадоном.
удушливой вони - чеснок в Пряных Землях гораздо дешевле мыла, - но я не
обращал на это внимания. Солдаты расталкивали нас, прокладывая путь
процессии, и я толкал их обратно, я бился изо всех сил, только бы
оказаться ближе к богине. Я толкался и кричал вместе со всеми.
на серебряном троне.
прекрасна, царственна, божественна. Ну конечно же, Балор Бессмертный не
сможет не откликнуться на ее призыв.
румянами и драгоценностями. Я видел Майану, и она была прекрасна, и я
любил ее, и я с ума сходил от счастья уже от одного того, что она прошла
так близко от меня. Я уже сказал, что обожаю толпы.
шествующих за носилками с троном вверх по храмовой лестнице. Я знал, что
среди них идут и Джаксиан, и его отец, и военачальник. Подъем был долгий.
Должно быть, жирному Нагьяку он дается с трудом.
Мы все охрипли от крика, а теперь начали петь. С третьего или четвертого
раза все запомнили слова, и мы повторяли их снова и снова, восславляя нашу
богиню, умоляя ее уговорить бога прийти нам на помощь. В Обители горели
факелы - там шли последние приготовления. Над головой сияли звезды. Потом
огни двинулись вниз по лестнице, а дверь продолжала светиться, как маяк в
ночи. Это было так прекрасно, что мы заплакали.
Балора. Но я не думал о ней как о несчастной Белджис. Я думал о ней как о
Майане.
Большой Проспект, как Иолипи в отлив, и на улицах воцарилось веселье.
Ториан все не отставал от меня, крепко держа за локоть.
болело, но мне было хорошо. - Ох, Ториан, у меня такое ощущение, словно я
занимался любовью с ними со всеми, а они все - со мной! Но знаешь, мне
кажется, что мы - то есть они - не так веселы, как хотели бы казаться.
недаром зовут Непостоянным.
троне!
голову.
своим папашей, нас убьют, стоит нам только шагнуть на порог. Скорее всего
удушат. Это чище.
отцом, он скорее всего не говорил ни с кем. В таком случае он уверился,
что он все равно ничего не сможет сделать.
извинения и только после этого прикажет нас убить. В конце концов это его
долг перед семьей и городом.
него парадный. Маленькая прихожая казалась пустой, но дверь захлопнулась
за нашей спиной, стоило нам войти. За дверью стоял человек с обнаженным
мечом. Словно по сигналу, разом отворились другие двери и из них вышли еще
мечники. Все они были штатскими, не солдатами, и следом за ними вышел
Джаксиан, а не его отец. Тарпит-старший привел бы гвардейцев, тогда как
Джаксиан нанял обыкновенных головорезов. Впрочем, это мало что меняло. Все
они были мускулистыми, волосатыми и на редкость грозными. Даже половины их
хватило бы, чтобы совладать с нами, вздумай мы проявить героизм.
примеру. Лицо купца казалось усталым и измученным - судя по всему, он
надеялся, что мы не придем. Он облизнул губы...
позволите ли перекинуться с вами парой слов наедине? Есть еще кое-что,
чего я не говорил вам раньше, ибо не был уверен в отдельных подробностях.
покосился на Ториана, который явно прикидывал шансы прихватить с собой в
мир иной двух или трех мечников. Тот только пожал плечами.
людей и взял у него меч. Потом вернулся в комнату, из которой вышел. Мы с
Торианом зашли следом, и дверь за нами закрылась.
помещение до сих пор не остыло от дневной жары. В комнате стояло несколько
стульев. Три свечи освещали ее неровным, трепещущим светом, добавляя к
запаху винных паров вонь дешевого воска. Сквозь щели в дощатой перегородке
в комнату доносился смех. У единственного зарешеченного окна стоял
небольшой стол, заваленный пластинами для письма и обломками мела; другого
выхода из комнаты не было.
поведать вам об одной из таких семей. Жил один человек, у него было три
сына. Сам он был купцом; имя его не имеет значения. Первые два его сына
умерли в младенчестве. Сам он имел несколько сестер, но ни одного брата, и
он страсть как не хотел, чтобы род его оборвался с ним. Поэтому, хоть
первые два раза жена его рожала тяжело, как ни любил он ее, он все же
зачал третьего сына. Родив его, несчастная мать слегла с лихорадкой и
умерла.
осталось совсем немного.
Однако отец так и не смог простить ему смерти любимой жены и не хотел
иметь с ним дела. Много позже купец женился вторично, и снова его постигло
несчастье. Его вторая жена умерла, родив ему дочь.
отношение к сыну. Точнее, его злоба только усиливалась, и он не упускал
случая напомнить мальчику, какой ценой обошлось его существование. Как
только сын достиг совершеннолетия, отец отослал его в далекий город, где у
их семьи были торговые дела. Там он должен был постигать ремесло торговца.
помнила его. Когда ему исполнилось двадцать лет, отец послал ему приказ
жениться, чтобы родить наследника. Юноша сделал неудачный выбор. Брак
оказался несчастливым и бездетным. Женщина умерла.
вспотел - в комнате было слишком жарко.
Занадон. Он плохо знал этот город, где у него почти не осталось друзей.
Ему исполнилось тогда тридцать два года. Его сестре - семнадцать.
Собственно, можно сказать, что они встретились впервые. И тут проклятие,
преследующее их семью, достигло своего предела, ибо не может быть
несчастья страшнее, чем несчастная любовь, а вспыхнувшая между ними любовь
запрещена как людскими, так и божескими законами.
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Куликов Роман
Лукин Евгений