пройдет его дурное настроение, как пережидают грозу, укрывшись в
безопасном месте.
Тимашев сказал:
профессором Розетом. К тому же, думается мне, он может оказать нам большую
услугу, сообщив результаты своих исследований. Однако это возможно лишь
при одном условии.
отвечал граф Тимашев.
для того, чтобы покончить со всякими гипотезами.
воскликнул капитан Сервадак.
прежней земли.
Галлии только из найденных в море записок, а это было первое слово,
произнесенное профессором Розетом.
не сомневался более, что автором записок был именно отшельник с
Форментеры. О том же, что он делал на острове, мы узнаем из его
собственных уст.
профессора доставили вместе с ним, и не было никакой нескромности в том,
чтобы ознакомиться с их содержанием, пока он спал.
найденные записки. Дверь была покрыта алгебраическими знаками,
начертанными мелом, которые колонисты постарались тщательно сохранить. Что
касается рукописей, они состояли большей частью из разрозненных листков,
испещренных геометрическими фигурами. Там пересекались гиперболы,
незамкнутые кривые с двумя бесконечными, все более удаляющимися друг от
друга ветвями, параболы, кривые с ветвями, также уходящими в
бесконечность, и, наконец, эллипсы, кривые замкнутые, какими бы вытянутыми
они ни были.
соответствовали орбитам комет, которые обычно движутся по параболе,
гиперболе или эллипсу; это означало в двух первых случаях, что кометы,
наблюдаемые с Земли, никогда не появятся вновь на земном горизонте, а в
третьем случае, что они будут возвращаться периодически, через более или
менее значительные промежутки времени.
занимался вычислением элементов кометных орбит; однако из различных
кривых, последовательно изученных им, нельзя было сделать никаких выводов,
так как, начиная вычисления элементов орбиты кометы, астрономы всегда
принимают ее в первом приближении за параболическую.
пребывания на Форментере вычислил частично или полностью элементы орбиты
новой кометы, еще не вошедшей в каталог.
было узнать только от него самого.
Сервадак, который уже не мог усидеть на месте. - Я отдал бы месяц жизни за
каждый час сна профессора Розета!
Прокофьев.
- Но из того, что профессор досконально изучил комету Галлию, вовсе не
следует, что он в силах дать нам объяснение относительно того осколка
Земли, на котором мы находимся. Да и есть ли какая-нибудь связь между
появлением кометы на земном горизонте и обломком земного шара, уносящим
нас в пространство?..
Сервадак. - Ясно как день, что...
собеседника.
отделился осколок, который я уносит нас в пространство!
Тимашев и лейтенант Прокофьев переглянулись. Каким бы невероятным ни
казалось столкновение Земли с кометой, оно все же было возможным. Толчок
такого рода - вот, наконец, объяснение необъяснимых до сих пор явлений,
вот неведомая причина столь необычайных событий.
вопрос с новой точки зрения. - Возможность такого столкновения вполне
допустима, и при толчке от земного шара мог отделиться огромный осколок.
Если это действительно так, то громадный диск, увиденный нами ночью после
катастрофы, был не чем иным, как кометой; она, вероятно, отклонилась от
своей орбиты, но скорость ее при этом была так велика, что Земля не могла
удержать новое светило в сфере своего притяжения.
неведомого светила, - подтвердил капитан Сервадак.
Тимашев. - Она подтверждает и наши собственные наблюдения и наблюдения
профессора Розета. По всей вероятности, именно той блуждающей звезде, с
которой мы столкнулись, он и дал имя Галлии.
который уносит в межпланетное пространство его самого?
чудаками бывают иной раз ученые фанатики, а мой профессор - чудак из
чудаков!
вычисления элементов орбиты Галлии были сделаны им еще до столкновения.
Профессор, вероятно, предвидел встречу с кометой и произвел наблюдения до
катастрофы.
было, гипотеза капитана была в принципе принята. Итак, все рассуждения
сводились к следующему: некая комета в ночь с 31 декабря на 1 января
пересекла эклиптику, задев поверхность Земли, и вследствие толчка от
земного шара отделился огромный обломок, который с тех пор носится в
межпланетном пространстве.
полноте, то они все же подошли к ней очень близко.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
занимались своими обычными делами. Неожиданное появление профессора на
галлийском горизонте не слишком их обеспокоило. Беспечные по натуре
испанцы и слепо преданные своему барину русские мало интересовались
причинами и следствиями. Вернется ли Галлия когда-нибудь на Землю, или им
предстоит жить на ней до самой смерти, - они нисколько не стремились это
узнать! Поэтому всю ночь напролет они крепко спали со спокойствием
философов, которых ничто не может взволновать.
Розета. Он принимал близко к сердцу свои обязанности. Ведь он поручился,
что поставит старика на ноги. Это было для него вопросом чести. И как же
заботливо он ухаживал за больным! Какое множество сердечных капель вливал
ему в рот по малейшему поводу! Как чутко прислушивался к его вздохам! С
каким вниманием ловил слова, слетавшие с его губ! Необходимо отметить, что
в бреду Пальмирен Розет то с тревогой, то с гневом часто повторял имя
Галлии. Уж не снилось ли профессору, что у него хотят украсть комету
Галлию, что враги оспаривают его открытие, отрицают первенство за его
исследованиями и вычислениями? Вполне вероятно. Пальмирен Розет был одним
из тех, кто приходит в ярость даже во сне.
уловить ничего, что помогло бы разрешить великую загадку. Профессор
проспал всю ночь напролет, и его слабые вздохи вскоре перешли в громкий
храп, предвещающий выздоровление.
все еще спал, и Бен-Зуф счел за лучшее не будить его. К тому же в эту
минуту внимание денщика было отвлечено одним происшествием.
громко постучал. Следует заметить, что эта дверь служила скорее защитой от
холода, нежели от непрошенных гостей.
решил, что он, должно быть, ослышался. Не швейцар же он в конце концов! К
Доставалов Александр
Ильин Андрей
Орлов Алекс
Посняков Андрей
Глуховский Дмитрий
Корнев Павел