полной мере мы осознали чудовищность того, что нам довелось пережить, не
сразу. А через несколько часов, когда оправились от шока, пришли в отчаяние.
силы. Теперь мы должны были ожидать снижения работоспособности, остроты
мышления, возрастных недомоганий. Мы с Рочерсом никогда не жаловались на
здоровье. Но после эксперимента с "коридором зеркал" уже не могли думать о
своем самочувствии с прежней беспечностью.
которых мы не ждали, не учитывали в своих планах, - слабость, болезни,
наступающая старость.
слишком отяготили меня. Я чувствовал себя почти по-прежнему, если не брать в
расчет постоянно одолевающую слабость. Но вот с твоим отцом, Дэн, все было
иначе.
периоде, в котором мы находились, пять лет решали многое. Рочерс ощущал себя
дряхлым стариком. Он стал плохо есть, мало спать. При ходьбе шаркал ногами,
что раньше ему было вовсе несвойственно.
руках фотографию. Он поднес ее к видеокамере, и я увидел на снимке отца.
Такого, каким я его знал в детстве. На меня смотрел крепкий
тридцатипятилетний мужчина. Прямой разворот плеч, густые черные волосы,
гордая и спокойная осанка...
щеках и напряженное выражение глаз.
удивлен?
омолаживание, возврат в прошлое. На двадцать-двадцать пять лет назад. Эти
катаклизмы сопровождались огромным выплеском энергии. Обмен веществ бурно
ускорялся. Он не мог усидеть на месте, становился моторным, дерганым.
Начинал громко говорить, мысли путались, мешались, он махал руками и ходил
из угла в угол.
ситуации, понимал, что дело неладно. И начинал сбрасывать с себя навязанную
энергетику. Он бегал вокруг поляны - круг за кругом, круг за кругом, часами
- и ругался. Боже, как он ругался, Дэн! И успокаивался только через
пять-шесть часов - тогда, когда силы покидали его, лицо покрывалось
морщинами, а волосы стремительно седели вновь.
из них он катастрофически увядал. Болезнь - если это можно назвать болезнью,
- изматывала его. Он пропускал через себя временные потоки. Именно так он
определял причину всплесков внутренней энергии и мгновенного омолаживания. И
эти потоки изматывали его.
после каждого приступа. - Он хочет доконать меня. Сколько мне еще осталось?
Год, два? Нам надо спешить.
спешить". Вот что стало причиной инциндента при открытии планеты с
протоплазмой.
этот день был последним в его жизни.
него ясно, что твой отец научился делать так называемые "пространственные
коридоры", ходы в другие регионы Вселенной. В нашем трехмерном пространстве
эти коридоры-ходы выглядели так, что их уместнее было бы назвать "дырами".
Мы задавали "Ланцелотту" координаты региона, куда хотели бы попасть, он
тратил секунду на то, чтобы соотнести их с координатной сеткой карты
звездного неба и...
этом окне чернел безмолвный звездный Космос. Никакого физического барьера
между миром Земли и Космосом не существовало. Поэтому поднимался дикий
ветер. Воздух засасывался в пустоту "дыры", нас вместе с оборудованием
толкало в свистящую и гудящую пропасть... Мы мгновенно выключали
генератор...
раз и лишь для того, чтобы убедиться в точности теоретических расчетов.
Более длительные и серьезные эксперименты мы проводили в Космосе, находясь
на борту нашего звездолета.
И для нас, и для Земли. Ведь если, например, "Ланцелотту" задать координаты
центра какой-нибудь белой, желтой или красной звезды и развернуть окно в
пределах Солнечной системы...
не только это - нарушится физическое равновесие системы, планеты притянутся
к новой звезде... Да что говорить, это даже не катастрофа - конец всему!"
голосом:
координаты цели-региона, ты узнаешь немного позже. - Значительно помолчал и
продолжил. - Но я отвлекся...
ограничением возможностей "Ланцелотта" являлось то, что радиус его действия
не превышал тысячи световых лет. Находясь на Земле или даже на значительном
удалении от нее, мы не могли вышагнуть за пределы Млечного пути. А твой отец
хотел выходить из Солнечной системы в другие галактики, переплюнуть в
дальности проникновения в просторы Вселенной разведчиков Дальнего Космоса,
делая всего один шаг.
великие тайны мироздания.
проводил тысячи опытов, и все они были связаны с организацией
пространственных "коридоров" в разных регионах Галактики. Он считал, что
свойства пространства в центре Млечного пути и на его периферии различны.
Использование этого различия для достижения успеха было стержнем его идеи. И
это определяло всю трудность и длительность нашей работы.
перемещения, и в гиперпространстве - и везде дырявили и дырявили несчастную
Вселенную. Это не глупость и не сумасшествие. Такова была специфика решения
поставленной задачи: сотни, тысячи "дыр".
экспериментов, ночи без сна, сутки без отдыха, наплевательство на режим,
болезнь и усталость, изощреннейшие схемы построения экспериментов - ничто не
помогало.
отца. Он находился в состоянии той крайней сосредоточенности и
устремленности к одной цели, которое очень часто наводит на мысль о душевном
нездоровье. Мне казалось, что все возможности уже исчерпаны, мы
действительно сделали, что могли. Я говорил ему об этом - он не хотел и
слушать.
возложенной на себя работы.
смогли закрыть "дыру" в пространстве...
краю Галактики, в одном посещаемом, но почти неосвоенном секторе. Как
обычно, нам предстояло провести серию "экспериментов", которая начиналась
образованием "дыры".
такие координаты дальнего конца пространственного "коридора", чтобы "дыра"
находилась вдали от звезд. Он составил график эксперимента так, что
"коридор" должен был протянуться к какому-то совершенно незнакомому желтому
светилу и буквально уткнуться в его планетарную систему.
не рисковали. Нам вряд ли что-нибудь угрожало: мы были мобильны, сидели в
звездолете. В худшем случае нас ожидали две вещи: узреть либо неприглядный
ландшафт какой-нибудь мертвой планеты, либо - ее внутренности.
недалеко от нас в космосе развернулась пространственная "дыра".
звездными путешественниками, всю жизнь проторчали на Земле. Другие миры,
населенные живыми существами, мы никогда не видели в реалии - только на
экранах телевизоров. Тем более никогда не примеряли на себя роли
первооткрывателей подобных миров. И вдруг...
систем желтое светило, к которому мы протянули наш "коридор", не значилось.
И именно поэтому мы с восторгом пионеров Космоса смотрели на то, что
открылось нашим взорам.
растительностью. Это уже, как ты понимаешь, было необычно и включало нашу
находку в число редких открытий. Но главное - на обращенном к нам полушарии
мы обнаружили странное красно-коричневое пятно. Оно было похоже на огромное
озеро или маленькое море, если бы не его странный, какой-то пугающий цвет.