Чтение 40–й страницы книги ~Кто есть кто?~

например, на год вперед - что тогда? Ясно, я опять должен встретить в
будущем своего двойника. То же самое и с Аркадием: его двойник сейчас
сидит, должно быть, в лаборатории, телефон 28-51 и вкалывает, как
положено, с Борисом-72 на пару, пока мы тут с этим Аркадием друг другу
головы морочим... Нет, постой, что-то здесь не ладится... Ах, ну да!
Откуда же тут возьмется второй Аркадий, если он умер два года назад? Не
должен существовать никакой "здешний" Аркадий!

А между тем он существует! И живет все там же, и вчера утром
разговаривал с Анной Николаевной, и в комнате у него все по-прежнему... То
есть, наверное, что-нибудь переменилось, но я не успел разглядеть.
Значит... значит, в этом мире, в измененном мире, Аркадий вовсе не умирал!
И значит, мое вмешательство... это мое вмешательство так изменило события,
что он не умер!

Я вздохнул с глубоким облегчением, выпил последний глоток кефира и
стряхнул хлебные крошки с колен. Все! Больше не напугаете меня временной
петлей, дудки! Нет никакой петли, никакой мистики, ничьих я действий не
повторяю и к смерти Аркадия непричастен... Зато явно причастен к его
"воскрешению".

Аркадий сидел насупившись и яростно ковырял дорожку носком шикарной
зеленоватой туфли. Я посмотрел на него и слегка усмехнулся. Прямо прирос
Аркашенька к скамейке! Видать, что-то ему от меня нужно! Да понятно, что:

добыть побольше информации об этом мире. Но раскрывать свои карты он
почему-то не хочет, вот и крутится вокруг да около, ждет, что я сам
заговорю...

Все это я правильно сообразил, но, видно, чересчур углубился в свои
соображения, потому что Аркадий поймал меня врасплох. Он этак небрежно, не
глядя на меня, сказал:

- Все-таки, Борька, чудно как-то получается: торчим мы с тобой в
сквере, а там лаборатория пустая стоит...

- Почему пустая? - запротестовал я, не успев подумать. - Там ведь:

Тут я осекся, но поздновато... Вот кретин я, вот кретин! Разомлел от
радости, почил на лаврах детектива-любителя! Еще секунда - брякнул бы:
"Там ведь наши дубли вкалывают".

Нет, Аркадий хорошо рассчитал, удар был классный, ничего не скажешь!
Если я только притворяюсь, что принимаю его за "здешнего" Аркадия, то
сгоряча могу ляпнуть: "Там ведь тоже Аркадий, в лаборатории..."

Значит, ему прежде всего хочется выяснить, есть ли тут его двойник! Ну,
естественно... От этого ведь зависит его судьба в измененном мире:

Аркадий словно и не заметил моей обмолвки - все так же яростно ковырял
песок. Но я понимал, что он притворяется, что в мозгу его идет сейчас
бешеная работа, он взвешивает все возможные комбинации значений этой
обмолвки. Если я хотел сказать, что в лаборатории уже есть один Аркадий -
значит, я прекрасно понимаю, кто передо мной, но почему-то скрываю это.
Но, может, я совсем не это хотел сказать, может, я простодушно принимаю
его за Ариадия-72-бис? Как бы это половчее атаковать меня снова?

Интересно, что он еще придумает? Ну-ка сделаю теперь я свой ход!

- А знаешь, - сказал я, с сожалением заглядывая в пустую бутылку, - ты,
пожалуй, прав. Мой человечек явно уже не придет, и что тут торчать,
неудобно даже. Пойдем-на мы с тобой да включимся в трудовой процесс:

Аркадий нервно дернулся, услышав это. Он даже позеленел слегка... Не
хотелось ему идти в институт, ох, как не хотелось!

- Ну... пойдем... если хочешь, - неуверенно пробормотал он.

Я невольно восхитился его выдержкой... вернее, его нахальством. Блефует
Аркашенька - и глазом не моргнет!

Мы вышли из сквера и медленно двинулись к институту. Я поглядывал на
Аркадия сбоку и думал: "А чего он, собственно, так секретничает? И вообще,
где же он был и что делает со вчерашнего вечера? Неужели так и не смог
выяснить до сих пор хотя бы насчет своего двойника?"

Аркадий внезапно спросил, глядя в сторону:

- Слушай, у тебя случайно нет с собой... снотворного?

Руна моя невольно дернулась к внутреннему карману, где лежали
таблетки...

его же собственные таблетки! Хотя нет - не его- Моего Аркадия.

Постой, какого еще "моего"? Мой Аркадий проглотил свои таблетки, это
подтверждено протоколом вскрытия! Стало быть, есть еще один Аркадий?

Батюшки, ну и путаница! А, конечно, это таблетки того Аркадия, который
остался жив и сейчас стал Аркадием-72-бис. Тьфу, наконец-то разобрался...

Нет, здесь без карандаша и бумаги моментально запутаешься! Но все это
молниеносно промелькнуло у меня в мозгах, а с ответом я не задержался,
сказал равнодушно:

- Что ты, я уж и не помню, когда оно у меня было! Я ведь не пользуюсь,
ты же знаешь! А что?

Аркадий даже зубами скрипнул от злости и разочарования. Вопрос этот
явно имел для него какой-то важный смысл, но я не мог понять, какой: А я
ответил не в жилу, вот он и разозлился. Действительно, бедняга Аркадий:
старается, изощряется, рассчитывает сложнейшие многоходовые комбинации - и
все впустую и некому даже оценить его способности и энергию. Ничего,
Аркашенька, я ценю, я все вижу, - ты ведь даже вспотел от напряжения.

Аркадий действительно который раз уже прикладывал носовой платок ко
лбу, слегка прихлопывая его, как промокашку. Потел он, конечно, не от
жары, - утро было скорее прохладное, - а от страха. Мы ведь с каждым шагом
приближались к институту, и Аркадий отчаянно нервничал, но сдаваться не
хотел: амбиция у него страшная, прямо титаническая у него амбиция:

Интересно, неужели мое поведение ни на секунду не показалось ему
странным?

Или он настолько поглощен своими делами, что обо мне толком и не
думает? Как принял исходную установку, что я "здешний" Борис и принимаю
его за "здешнего" Аркадия, так и не слезает с нее. Вот осел упрямый!
Помочь ему, что ли?

- Аркашенька, - сказал я умоляюще, - открой, как другу: где ты такой
костюмчик отхватил?

Он с надеждой посмотрел на меня. Еще бы! Если я задаю такие вопросы,
значит, я о "своем" Аркадии не все знаю, а тогда...

- Ты разве не помнишь? - Он говорил осторожно, будто по тонкому льду
ступал.

- Я ведь тебе рассказывал...

- А-а! Правильно ведь, рассказывал! - закричал я, имитируя радостное
облегчение.

У Аркадия лицо вытянулось от изумления. Он-то ведь прекрасно знал, что
никогда он мне - вернее, тому, за кого он меня принимал, - ничего
подобного не говорил! Он считал, что мы с ним впервые в жизни встретились
- и, пожалуй, только в этом он не ошибался.

- Помню, как же! - Я улыбался весело и безжалостно,- Это ведь тот самый
материальчик, который Зоя тебе преподнесла по случаю вашей годовщины? Она
всем хвалилась, как тебя осчастливила!

Аркадий поперхнулся, заморгал, даже носом как-то тонко шмыгнул. Он был
явно травмирован, но мне хотелось еще подбавить. Раз уж я ему жену
придумал, так надо ее поярче обрисовать!

- А что, неверная информация? - сочувственно спросил я.- Да уж Зоенька
соврет - недорого возьмет! Но ты не расстраивайся, она ведь любя...

Ну, пожалуй, хватит! Смуглое лицо Аркадия сделалось бледно-желтым - это
он так бледнел, - и в глазах у него появилось затравленное выражение.

Мы были шагах в десяти от проходной, и меня уже ноги не очень слушались.

Куда Аркадий лезет?! Вот выйдет кто-нибудь из института - и такая каша
заварится! Но тут Аркадий остановился и хмуро сказал:

- Совсем забыл: мне позвонить надо! Ты иди, я чуть позднее приду:

Эх, пижоны мы! Оба ведь трясемся от страха, а все танцуем друг перед
кругом, нам Манилов с Чичиковым: мол, ты первый иди!.. нет, раньше ты! А
сами только и думаем, как бы поскорее драпануть из этого опасного места!
Но преимущество было на моей стороне, и я не собирался отказывать себе в
удовольствии.

- Из лаборатории позвонишь! - решительно сказал я. - Мы и так уж почти
все утро проканителились, пора и честь знать! Пошли, пошли!

Я сам себе удивлялся: вот это называется блефовать! Раньше я за собой
таких талантов не замечал: может, они развились от перебросок во времени?

Аркадий затравленно посмотрел на меня.

- Нет уж! - огрызнулся он, потеряв самообладание. - Я отсюда позвоню!

- Да ты чего кипятишься? - с фальшивым добродушием спросил я. - Звони
на здоровье, Я тебя даже подожду:

Аркадий сердито и растерянно отвернулся. Видно было, что ему хочется
уже только одного: поскорее отделаться от меня, от "здешнего" Бориса -
безмозглого типа, который почему-то нахально прогуливает, шляется по
улицам и ни на копейку деликатности не имеет!

- Где ты меня подождешь? - нетерпеливо спросил Аркадий. - Здесь, что ли?

- Нет, зачем же, - ласково улыбаясь, ответил я. - Еще Селиванов выйдет,
шум подымет, ты же знаешь, какой он вредный:

Добивать лежачего, оказывается, очень даже приятно. Аркадий заскрежетал
зубами, но промолчал, а я, шагая с ним рядом, сочиняя вовсю:

- Знаешь, что он мне вчера сказал, Селиванов-то наш, на собрании?
Передайте, говорит, вашему Левицкому, что он пижон.

Аркадии резко остановился.

- Кто это сказал?

- Как кто? - Я удивленно посмотрел на него, - Я ж тебе говорю, Юрий
Матвеевич. Товарищ Селиванов собственной персоной. Да ты не огорчайся, ну
его, сам он пижон!

Я мог резвиться на просторе: Аркадий понятия не имел, что делается в
этом институте. Как и я, впрочем. Но инициатива была в моих руках. Белые
начинают - и выигрывают! Пусть неудачник плачет!

- Ну ладно, - пробормотал Аркадий, - я ему это припомню...