Чтение 40–й страницы книги ~Выбраковка~

Гусев посмотрел за окно. Валюшка на условленном балконе не оказалось,
только дверь была распахнута. "Молодчина, - подумал Гусев, поднося к глазу
монокуляр. - Умница".
Так и есть, Валюшок устроился на лестничной клетке, даже ствол наружу не
торчал.
- Молодец, Леха, - сказал Гусев. - Сиди пока, жди команды. Самочувствие?
- Нормальное. Клиента вижу прекрасно. Что-то он на психа не особенно похож.
- Главное, чтобы упал внутрь, а там разберутся. Эй! Леха, ты не
перепутал?! Там в соседнем окне наш психолог.
- Вот психолог-то как раз абсолютно сумасшедший...
- Валюшок! - прикрикнул Гусев. - В каком окне клиент?!
- Да в левом от меня, в левом, что же я - совсем обалдел?
Гусев облегченно вздохнул. Но что-то вдруг защемило внутри.
Оказывается, ему совершенно не хотелось, чтобы Валюшок стрелял в живого
человека, единственная вина которого - желание покончить с собой при
большом стечении народа.
"Интересно, кого я жалею больше - психа или Валюшка? Да Лешку, конечно же".
- Вот сиди и жди команды, - сказал он и вышел в коридор. Там почему-то
стало гораздо просторнее.
Гусев едва успел сунуть монокуляр в руку спасателя - люди в синих куртках
с желтыми полосами быстро уходили, волоча свое оборудование. Остался
только один у двери, наверное, спец по взлому замков.
- Лапин! - крикнул Гусев. - Мой боец на месте, клиента видит, готов
стрелять.
- Разрешаю, - махнул рукой дознаватель.
- Секундочку! - удивился Гусев. - А основание? Дознаватель нахмурился:
- По-моему, вам не обязательно это знать. Достаточно устного приказа
старшего на объекте.
- Мне-то как раз обязательно. Я не вижу острой необходимости применять
силу. Внизу ни одного человека, клиент никому не мешает жить. Что
психолог, каково его мнение?
- Успокойтесь, Гусев. Мы установили личность клиента. Это брак, можете
стрелять.
- Товарищ государственный дознаватель, - сказал Гусев. - Прошу разрешения
лично осмотреть клиента.
Лапин оглянулся на парней из "группы поддержки", словно ища защиты. Но эта
группа, судя по всему, про выбраковщика Гусева из Центрального слышала, а
подозрительно юный дознаватель Лапин им был до лампочки.
- В противном случае, - настаивал Гусев, - я потребую дополнительной
санкции от дежурного по отделению и старшего дневной смены и попрошу их
зафиксировать мое особое мнение.
- Да идите, любуйтесь, - пожал плечами Лапин. - Только побыстрее.
Психолог как раз слезал с подоконника.
- Что скажете? - поинтересовался Гусев.
- До земли не долетит, грохнется на пристройку, - сообщил психолог. -
Разве что если разбежится от самой двери...
- Вы именно это с ним полчаса обсуждали?
- Разумеется.
Гусев раздраженно крякнул.
- А вы разве не в курсе? - удивился психолог. - А-а... В общем, клиент
надеется, что его узнает кто-нибудь внизу. Сам загнал себя в ловушку. До
асфальта не допрыгнуть, за дверь не выйти...
- Детский сад какой-то! Так он будет самоубиваться или нет?
- Нет, конечно. Истерика уже прошла, а так он более или менее в порядке. К
тому же боится высоты. Уже боится, протрезвел. Но переговоры его не
устраивают. Говорит - либо все уходят, либо он прыгает.
- Реально его уболтать?
- За пару часов - да. Его скоро начнет потихоньку ломать, и тогда он
станет гораздо покладистее.
- Наркоман? - удивился Гусев.
- Пока еще легкий. Но не без этого.
- Мне приказывают застрелить его, - сказал Гусев почти шепотом.
- Неплохая идея. Туда козлу и дорога. Да вы сами посмотрите, кто это.
Гусев проводил ошарашенным взглядом уходящего психолога и шагнул к окну.
Высунулся наружу. И обомлел.
На соседнем подоконнике курил и затравленно глядел на проспект начальник
пресс-службы Верховного Совета.
- Дима, - позвал Гусев. - Что стряслось?
Дима в ужасе подпрыгнул, чуть не сверзился вниз, замахал ногами, уронил
окурок и сам в конце концов рухнул внутрь комнаты, повалив там, судя по
грохоту, какую-то мебель.
Гусев шумно выдохнул. Сейчас откроется дверь, в комнату ворвется "группа
поддержки", и выбраковщик Гусев спокойно пойдет за пивом.
Ни первого, ни второго, ни третьего не произошло. Гусев выскочил в
коридор. Там все стояли неподвижно и глядели на него.
- Какого же вы... - начал он было, но передумал и тут же бросился обратно,
на ходу вытаскивая игольник. Лапин что-то сказал ему в спину, но Гусеву
было не до того. Он занимал позицию. И как только в оконном проеме
показалась нога, которую переносили через подоконник, Гусев трижды нажал
на спуск.
Нога на секунду зависла, а потом безвольно упала на карниз, и в соседней
комнате снова раздался грохот падающего тела. Гусев убрал оружие и достал
трансивер. Краем уха он услышал, что на этот раз дверь открыли, и вокруг
подстреленного клиента началась деловитая суета.
- Алексей, спускайся в машину. Концерт окончен.
- Лихо ты его! Как так вышло?
- Спускайся в машину. - Гусев прицепил рацию на пояс и вдруг поймал себя
на желании перед выходом в коридор расстегнуть кобуру "беретты".
- У вас будут очень, очень, очень большие неприятности, - донесся до него
голос Лапина.
- Заткнись, малявка, - сказал Гусев устало. - У меня все неприятности в
далеком прошлом.
Отодвинул дознавателя плечом, вышел из комнаты и зашагал, не оглядываясь,
к лифту.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Трудно представить, что происходило в душе не по возрасту угрюмого
двенадцатилетнего мальчика, видевшего все это изо дня в день Наверное,
именно отроческие годы Влада, омытые реками крови, превратили его в
нравственного калеку
У проходной Новодевичьего оказалось неожиданно людно. За черными "Волгами"
и широкими плечами охранников с трудом просматривался длиннющий
правительственный "ЗИЛ".
Гусев загнал "двадцать седьмую" на тротуар. К машине тут же заспешил некто
при костюме с галстуком, занося руку для отмашки - вали отсюда, не
положено Гусев вышел и захлопнул дверцу.
- Машину разрешаю не сторожить, - бросил он подскочившему охраннику. Тот
оторопело заморгал.
- Ты что, новенький, что ли? - сочувственно улыбнулся Гусев, отстегивая
свой значок и предъявляя его тыльной стороной, где размещались имя, личный
номер и крохотная фотография. - Кто это здесь? Литвинов9
- Н-нет, - пробормотал охранник, бегая глазами с фотографии на лицо Гусева
и обратно. - Гусев приехал
- Тем более не стой на дороге, - посоветовал Гусев, цепляя значок на грудь.
- Да, проходите... Пожалуйста.
Больше Гусева не задерживали. Он быстрым шагом прошел на кладбище и
привычно запетлял между участками. Мелькающие там и сям люди в костюмах
его не трогали, а некоторые даже издали кланялись.
За могильной оградой примостился на узкой лавочке пожилой грузный мужчина
в черном плаще.
Гусев бесцеремонно оттолкнул начальника охраны, загораживавшего путь, и
остановился в проеме раскрытой калитки.
Пожилой мужчина с трудом повернул голову.
- Здравствуй, Паша, - сказал он. На суровом лице обозначилось нечто
похожее на улыбку. - Не ждал. Давненько мы... Навещаешь, значит. Молодец.
- Я-то знаю, что мне здесь делать, - процедил Гусев сквозь зубы. - А вам?
Грехи не так замаливают. Положено свечки зажигать и лбом об пол биться.
Хотя да, вы же атеист...
- Я часто здесь бываю, - вздохнул пожилой. - И напрасно ты, Паша. Нет за
мной никакой вины. Гусев оглянулся на начальника охраны.
- Здорово, Пэ, - сказал тот. - Как на работе дела?
- Исчезни, - распорядился Гусев. - Нам поговорить нужно.
Пожилой, секунду помедлив, кивнул. Начальник охраны, состроив оскорбленное
лицо, отошел шагов на десять и принялся что-то бормотать себе в воротник.
Гусев пробрался в тесную ограду, подвинул на скамейке пожилого и сел рядом.
- Ладно, Александр Петрович, - сказал он. - Не стану я вас сегодня
травить, пожалею. Что было, то было, ничего уже не изменишь. Тем более
того, кто мне правду рассказал, вы ликвидировали. Так что и на мне тоже
невинная жертва висит. А сейчас меня интересует другое. Что там с Димкой
Беловым приключилось?
- Какой-то дряни твой Димка накушался. Вот и все. Под капельницей сейчас
лежит. Подлечится - на работу выйдет. Я бы его, конечно, на пушечный
выстрел к Кремлю не подпустил, да отца жалко.
- Никогда бы не подумал...
- Павел, - перебил Гусева пожилой. - Ты живешь в реальном мире. А твой
дружок Белов видит его только из окна служебной машины с персональным
шофером. Ты знаешь этот мир и даже способен влиять на него. Белов - нет.
Более того, он бы никогда не поменялся с тобой местами. Вот и вся история.