же порядка рассматриваются как метафизический символ смертности всех вещей,
и так как "жизни", которые принимают участие в Большой Игре, исключительно
добровольцы, многие миры - как и добрый старый, ориентированный на
удовольствия Вавач - позволяют игре состояться с официального благословения
властей. Некоторые говорят, что игра уже не та, что была раньше, что она
стала даже чем-то вроде общественного события. Я же утверждаю, что это
по-прежнему игра для безумных и испорченных, богатых и безрассудных. В
играх-катастрофах до сих пор умирают люди, и не только "жизни", и не только
игроки.
ее защиту, это то, что она вытесняет реальность из извращенного разума
выродков Галактики; и только боги знают, что им пришло бы в голову, не будь
этой игры. И если в этой игре есть что-то хорошее - не принимая во внимание,
что она независимо от нашего желания напоминает нам о том, какими безумными
могут стать двуногие, дышащие кислородом и базирующиеся на углероде
существа, - так это то, что время от времени она исключает одного из игроков
и на некоторое время отпугивает остальных. В наше время, которое можно
назвать временем безумия, любое уменьшение безумия может заслуживать
благодарности.
аудитории, если мне удастся в нее попасть. А пока говорю вам: всего хорошего
и будьте осторожны! С вами говорил Сарбл-Глазастый, Эванаут-Сити, Вавач.
***
светом площади, погасла. Еще юное лицо исчезло в полумраке.
часов, отсчитывая время до разрушения орбитали.
гуманоидной Галактики и один из самых преуспевающих в ней, попав на место,
куда он мог бы и не попасть, теперь, вероятно, попытается внедриться в
игровой зал - если он уже не находился там. Передача, которую Хорза только
что смотрел, была записана сегодня после полудня. Несомненно, Сарбл
переоделся, и потому Хорза был доволен, что обеспечил себе подкупом вход до
того, как было получено сообщение этого репортера и люди из безопасности
вокруг зала стали еще бдительнее. Попасть сюда и так было достаточно трудно.
тех представителей эмоциональных отбросов, которые следовали таинственной,
без всяких правил дорогой больших игр вокруг безвкусного края цивилизации.
Но он вынужден был обнаружить, что все, вплоть до самых дорогих
забронированных мест, уже было раскуплено днем раньше. Пять десятых
эойшанского кредита, с которых он начал этим утром, уже растаяли до трех. Но
он внес, кроме того, кое-какие деньги за две купленные кредитные карты.
Конечно, эта валюта понижается в цене тем сильнее, чем ближе мгновение
разрушения.
можно выше над скамьями, наклонными проходами и платформами и оставшееся до
игры время потратил на то, чтобы осмотреться.
полосу освещенной солнцем другой стороны орбитали. Огни приземляющихся и
стартующих кораблей - больше стартующих - тянулись линиями через неподвижные
точки звезд. Под куполом висел табачный дым, освещенный разноцветными
вспышками маленьких фейерверков. Воздух наполнял гул множества голосов. На
другой стороне аудитории выстроился хор скалистян. Эти гуманоиды во всем,
вплоть до осанки и звуков, которые они производили своими раздутыми грудными
клетками и длинными шеями, казались совершенно одинаковыми. Поначалу Хорза
подумал, что весь этот шум от них, но когда он оглядел арену, то увидел
тусклые пурпурные круги в воздухе, где поля тумана экранировали маленькие
сцены. Там танцевали, пели, устраивали стриптиз, боксировали, а иногда и
просто останавливались люди, чтобы побеседовать.
а то и двадцать тысяч зрителей, большей частью гуманоидов, плюс к этому не
меньше машин и роботов сидели, лежали, ходили, глазели на фокусников,
жонглеров, борцов, гипнотизеров, артистов, ораторов и сотни других
представителей развлекательного искусства, старавшихся изо всех сил. На
самых больших террасах были установлены киоски. Одни ряды сидений и кресел
стояли над другими. Многие маленькие сцены излучали свет, дым и сверкающие
голограммы и солиграммы. Хорза видел, как над террасами развернулся
трехмерный лабиринт, заполненный ходами и тупиками - некоторые прозрачные,
другие непрозрачные, некоторые перемещающиеся, некоторые стоящие на месте.
Внутри бродили призрачные фигуры.
темпе животных. Хорза знал этих животных. Потом они должны начать борьбу.
одеждах, сверкающих, как разноцветные огни ночного города. Они говорили
почти неслышными высокими голосами, от переплетения тонких золотистых
трубок, обрамлявших их ярко-красные и темно-пурпурные лица, исходили облачка
светящегося газа, он опадал на чешуйчатые шеи и голые плечи и тянулся за
ними следом, постепенно тускнея в огненно-оранжевом мерцании. Хорза
посмотрел им вслед. Их плащи развевались так, будто весили не больше
воздуха, через который двигались, мигая картиной нечеловеческого лица.
Каждый плащ представлял часть единой гигантской движущейся картины, как
будто сверху на накидки шагавшей группы был направлен проектор. Оранжевый
газ коснулся ноздрей Хорзы, и на секунду все в его голове поплыло. Он
приказал своим иммунным железам справиться с наркотиком и продолжал
оглядывать арену.
легко просмотреть, даже если медленно и внимательно обыскивать взглядом
аудиторию. Он был вовсе не в центре, а на краю эллипсоидного ровного пола,
образующего самый нижний видимый уровень арены. Там под балдахином тусклых
светильников стоял круглый стол, как раз такой, чтобы вокруг него можно было
разместить шестнадцать больших, разной формы стульев. Каждому стулу
соответствовал цветной сектор на столешнице. Для каждого места в стол была
вделана консоль, на которой висели в открытом состоянии пояса, ремни и
веревки. На свободной площадке за каждым сиденьем стояли стулья поменьше,
всего двенадцать. Низкая оградка отделяла их от больших стульев у стола, а
второе ограждение отделяло двенадцать стульчиков от большого отсека за ними,
где спокойно стояли зрители, главным образом моти.
что было или стулом, на котором сорвал злость какой-то дизайнер, или
довольно безвкусной скульптурой. Он находился почти на самом верхнем уровне
арены, и перед ним открывался прекрасный вид на большинство других террас.
Поблизости никого не было. Он сунул руку под тяжелую блузу, отшелушил кусок
искусственной кожи с живота, скатал в шарик и бросил в большую кадку с
маленьким деревцем, стоявшую позади него. Потом проверил свои эойшанские
кредиты, переносную карту памяти, карманный терминал и легкий лучевой
пистолет, спрятанный в мешке из фальшивой кожи. Уголком глаза он увидел
приближавшегося к нему маленького, одетого в темное мужчину. Он некоторое
время рассматривал Хорзу метров с пяти, склонив голову, потом приблизился.
немного дальше вниз. Там он остановился и толкнул какую-то фигуру, лежавшую
у самого края террасы. Хорза увидел женщину, которая одурманенно подняла
голову и покачала ею, тряхнув грязными сосульками светлых волос. Ее лицо на
мгновение осветил прожектор с потолка. Она была прекрасна, но выглядела
очень усталой. Маленький мужчина еще раз что-то сказал ей, но она
отмахнулась. Низенький мужчина ушел.
неразберихи Хорзе удалось добраться до навигационной системы орбитали и
выяснить, где он находится по отношению к последнему известному
местоположению "Ольмедреки", он проложил туда курс, чтобы посмотреть, что
еще осталось от мегакорабля. Набивая живот аварийным рационом Культуры,
Хорза установил связь со службой новостей и нашел запись сообщения об
"Ольмедреке". Картины показывали мегакорабль, как он с небольшим креном и
немного притопленным носом плыл в спокойной воде, окруженный льдами.
Создавалось впечатление, что первый километр его носа погребен в гигантском
столовом айсберге. Над исполинским корпусом, как мухи над динозавром, парили
маленькие летательные машины и несколько космических паромов. В
сопроводительном тексте речь шла о таинственном втором атомной взрыве на
борту корабля. Кроме того, говорилось, что при появлении полицейской машины
мегакорабль был уже покинут.
шаттл. Безумно дешево, особенно ввиду скорого разрушения орбитали, но он
спешил, а покупательница, бравшая у него шаттл, естественно, рисковала,
потому что шаттл был несомненным творением Культуры, и у него так же
несомненно были выбиты мозги. И вряд ли можно было усомниться, что машина
краденая. А Культура уничтожение любого сознания считала убийством.
двумя терминалами и кое-какой информацией. Все, вплоть до информации, было
дешевым.
воздуха", находилась над или скорее под орбиталью, внутри одного из бывших
военных кораблей Культуры по имени "Цель изобретения". Он едва поверил
этому, но о каком-либо другом корабле не могло быть и речи. По сообщению
информационного агентства корабль этот два дня назад был доставлен в порт
Эванаута и там проведен ремонт его двигателей-деформаторов. Функционировали
только его ядерные двигатели. Но Хорза не смог узнать ни его имени, ни его
точного местонахождения.
Орлов Алекс
Свержин Владимир
Березин Федор
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Браун Дэн