Чтение 40–й страницы книги ~Гриада~

воздуху.

Через минуту мы поднялись на площадку самого высокого уступа
здания. Вдруг я заметил, что стало темнеть. Кругом замигали
бесчисленные светильники. Взглянув вверх, я не увидел сквозь
прозрачную крышу Трозы фиолетового неба и центра Галактики. По
небосводу быстро мчались тяжелые хмурые тучи.

- Начинается Цикл Туманов и Бурь, - заметил отдышавшийся академик.

"Плохо это или хорошо?" - подумал я.

- Вот промежуточный автомат тоннеля, - указал Самойлов на
четырехугольную пластмассовую коробку у карниза. - Смотри вверх.

Он излучил ритмичный сигнал, нажимая кнопки передатчика. Внутри
автомата что-то защелкало, загудело.

- Есть воронка! - радостно закричал я.

Поляроидная крыша медленно раздвигалась как раз над зданием
Кругов, постепенно выпучиваясь вверх в виде широкого конуса.

Я перевел рычажок диска на полную мощность. Словно жалуясь на
непосильную нагрузку, аппарат тонко зажужжал, и мы по спирали
поднялись к горлу воронки. Я с беспокойством смотрел на часы. С
момента бегства прошло сорок пять минут. Хватились нас или нет? Скоро
ли? Однако мы поднимались все-таки медленно.

- Четыре минуты, - прохрипел Самойлов. - Через минуту тоннель
закроется. Скорей! Или все рухнет...

- Сдвигается! - воскликнул я, видя, как конус стал медленно
сокращаться.

Уже близко... Еще миг! Мы еле успели пройти горло тоннеля, как оно
стало меньше слухового окна и с мягким шорохом сомкнулось.

Над полированной равниной нас встретил пронзительный ветер,
дувший, к счастью, нам в спину. Неимоверный зной, которого я так
боялся, смягчился, но стало душно и сыро. Это были первые признаки
Цикла Туманов и Бурь.

Вдруг я инстинктивно обернулся, как будто что-то толкнуло меня, и
сердце сжалось: позади снова выросла воронка открывающегося тоннеля, и
у ее края показалась черная точка. Вскоре она превратилась в маленькую
фигуру: кто-то гнался за нами.

- Петр Михайлович, за нами погоня! - сказал я академику.

Тот встрепенулся и, ни слова не говоря, перевел рычажок
горизонтальной скорости в крайнее положение, отчего мы заметно
ускорили полет. Несколько минут фигурка не увеличивалась, но затем
стала медленно догонять нас. Мы неслись в сгустившихся сумерках над
помрачневшими лесами Гриады, едва не задевая за кроны деревьев.
Аппарат сдавал: вероятно, от перегрузки у него подработались какие-то
тонкие механизмы. Вскоре преследователь приблизился к нам настолько,
что я смог рассмотреть его лицо. Это был красноглазый Люг! Как он
сумел найти нас? И почему он один? Очевидно, он первым догадался,
каким путем мы ушли, и, пока снаряжалась погоня, бросился вдогонку за
нами на свой страх и риск. Что ж, тем лучше для нас.

Люг что-то кричал и отчаянно жестикулировал, приказывая
остановиться. Теперь нас разделяло расстояние в двадцать метров.

- Вижу радиомаяк! - вдруг крикнул Петр Михайлович. - Тот самый, о
котором ты говорил Джиргу!

Я сверился с картой и радиокомпасом.

Люг, перестав жестикулировать, извлек из кармана нечто вроде
длинного стержня и направил в нашу сторону. Ослепительно блеснул
короткий бледно-синий, почти прозрачный факел, и я с ужасом увидел
бессильно опустившуюся голову академика. Дикая ярость охватила меня. Я
резко затормозил аппарат, так что Люг, поспешно перезаряжающий оружие,
чуть не налетел на нас. В тот момент, когда Познаватель поравнялся со
мной, я схватил его за горло свободной правой рукой и одновременно
ударил коленкой в живот. Лязгнули челюсти, и я услышал, как Люг
захрипел. Я сжимал горло врага все сильнее и сильнее.

Через минуту все было кончено. Тогда я отцепил с груди мертвого
Люга антигравитационный диск, едва не вырвавшийся из рук, и тело
грианина камнем полетело вниз.

С трудом прикрепив аппарат Люга, я освободил ремень, связывающий
меня с академиком, уравнял скорости обоих дисков и взял Петра
Михайловича за руку. Она была холодная как лед. Меня охватило
отчаяние. Погиб человек, с которым мы совершили величайшее в истории
Земли путешествие и открыли этот странный мир. Умер гениальный ученый,
подаривший человечеству гравитонную ракету! А как много он сделал бы
еще!..

Подо мной уже ревел океан. Башня радиомаяка осталась справа.
Оглушенный горем, я машинально разыскивал глазами судно Джирга. В
сумерках ничего нельзя было рассмотреть. Вдруг в полукилометре к югу
вспыхнуло три оранжевых огня. Это Джирг.

Вот, наконец, и судно. Регулируя сразу два аппарата, я тихо
опустился на палубу, бережно поддерживая Самойлова. Ко мне уже бежал
Джирг.

- Что случилось, брат? - спросил он, испуганно разглядывая
лежащего академика.

- Люг... - Только и смог выдавить я.

Он внимательно осмотрел академика и указал на темное пятно,
выступившее у него на виске.

- Гравитационный удар, - тихо сказал Джирг. - Наступил мгновенный
паралич и смерть. Единственная надежда - Большой Юго-Западный Остров.

Не понимая еще, на что надеялся Джирг, я молча помогал ему
облачить Самойлова в охлаждающий скафандр. Ясно лишь, что Джирг хочет
сохранить тело от разложения. Вероятно, кто-то, обитающий на острове,
может помочь нам. Но как и чем? Ведь нельзя же оживить умершего?

* * *

В эту ночь звезды мерцали так тускло и слабо, что я не смог бы по
ним определиться. Цикл Туманов и Бурь вступал в свои права. Ядро
Галактики затянуло непроницаемой мглой. Утро встретило нас знойным
влажным штилем, иногда прерываемым сильнейшими шквалами ветра. Солнце
еле просвечивало сквозь мглу. Лицо Джирга было так же хмуро, как и
небо.

- Приближается ураган, - сказал он. - Я пять раз видел большую
бурю на Фиолетовом океане: начало всегда такое.

Несмотря на штиль, по океану шли волны непомерной высоты. Минут
через десять Джирг, ходивший взглянуть на приборы, вышел озабоченный.

- Начинается. Чувствуешь, жарища какая?

Я стер со лба пот. Через час духота стала еще невыносимее, мертвый
штиль продолжался. Небо стало медно-красным с фиолетовым оттенком.
Грозное море катило длиннейшие маслянистые волны. Вдруг зловещее
медно-фиолетовое зарево исчезло. Стало темно. Джирг колдовал над
инфразвуковым барометром, определяя центр урагана, неотвратимо
надвигавшегося откуда-то из мрака.

Ураган налетел в два часа дня. Океан почернел и зарябил белыми
барашками. Сперва это был просто очень свежий ветер, не набравший еще
полной силы. Мачта электромагнитного приемник гудела. Судно ускорило
ход под напором ветра. Он дул и дул, затихая на миг перед новыми, все
более яростными порывами. Нос корабля почти совсем скрылся под водой.
По палубе заходили пенные валы: гравитационные успокоители уже не
могли справиться с разбушевавшимися волнами. Я не спускал глаз с
радиобарометра, который продолжал падать.

- Центр урагана где-то к востоку от нас, - сообщил Джирг. - Мы
идем прямо наперерез ему. Надо изменить курс. Жаль, что судно не
приспособлено для подводного плавания. После того случая (он имел в
виду "крушение" гидромобиля и мое "чудесное спасение") мне дали
обыкновенный электромагнитный катер. Ушли бы сейчас под воду, где не
страшен никакой ураган.

Корабль повернул и стремительно понесся на северо-запад сквозь
мрак и бурю. Спустя некоторое время Джирг снова обратился ко мне:

- Ураган описывает огромную дугу. Я еще не успел ее вычислить, но
чувствую, что центр урагана настигает нас. Все зависит от размеров
дуги. Тогда нам придется плохо! Да и сейчас уже нельзя плыть, слишком
велика волна. Я никогда не видел такого урагана. В порывах двести друн
в пять кругов (семьсот километров в час). А волна, посмотри! Четверть
века плаваю, а такой не видел!

По океану ходили исполинские горы. Меж ними разверзались
фиолетовые долины шириной в два километра. На их пологих склонах,
несколько защищенных от ветра, грядами теснились крупные волны в белых
пенных шапках. Но гребни грандиозных валов были без белой оторочки:
ветер мгновенно срывал с них закипавшую пену и носил ее над морем,
забрасывая на высоту в четверть километра.

Судно швыряло как щепку. Корпус, сделанный из неведомого сплава,
стал подозрительно потрескивать. Мы едва держались на ногах, крепко
уцепившись за стойки пульта. Я подумал об академике, но, заглянув в
каюту, успокоился: Джирг уже раньше меня позаботился об нем. Академик
покоился в своеобразном гамаке.

Гигантский вал с грохотом ударил в борт корабля. Раздался треск.
Джирг включил кормовой экран. Оказывается, обрушился запасной приемник
энергии на юте. А вдруг рухнет центральный? Назревало кораблекрушение.

Внезапно я расслышал удивленный возглас Джирга. Он показывал на
главный экран, который мерцал призрачным синеватым светом, совсем не
похожим на обычный зеленый свет. Но ведь я прекрасно помню, что Джирг
не включал центрального экрана! И вдруг в мерцании электронных струй