впечаталось в плечо. Сквозь размеченное на квадраты стекло шлема виднелся
пустой отсек.
подумал Инглиш, а вслух спросил:
Дай мне снять эти железки и принять душ, а потом выпивка за мной,
Дельта-Два. - Со стоном поднявшись на ноги, Клиари протянул ему руку в
перчатке.
не был в настоящем бою и не знает, что на своих оружие направлять нельзя
никогда.
разглядывал голографические проекторы. В нескольких местах на стенах
виднелись вмятины, словно в них со всего размаху что-то впечаталось. Но
беспокоиться о повреждениях - не его работа. Снаряжение казалось тяжелее,
как и всегда после операции.
трудом скафандр Инглиша удерживал внутри приятную прохладу.
направился в душ. Должно быть, шкаф Клиари находился в другой части
станции. Это был первый раз, когда Инглиш встречал человека из другой
команды.
потом. Он кинул их в воздушную сушилку, врубив ее на полную мощность,
после чего направился в душ, откуда уже шел пар.
его так разевать.
и взять себя в руки.
довольно симпатичный тыл недавнего напарника.
выбравшись из боевой операции, столкнуться с мокрым и на редкость
очаровательным задиком.
чтобы приветствовать товарища, если только товарищ был вымотан не меньше,
чем он.
стараясь не пялиться на подробности фигуры Омеги.
хрипловатый голос, по радио он напоминал мужской. Но тогда Инглиш был
уверен, что это мужчина.
Там, где надо, имелись приятные округлости, а кожа казалась такой
мягкой...
заботясь о том, горячая она или холодная. Главное, делать что-нибудь.
большинстве отрядов они составляли добрую половину. Инглиш подставил лицо
под тепловатые струи, закрыл глаза и замер. Перед глазами все еще стояли
ее округлости. Казалось, он мог бы одной ладонью накрыть обе половинки ее
зада, такой Омега казалась хрупкой.
глубокий вдох, и тут раздалось сдержанное проклятие, и брусок мыла
шмякнулся на пол у его ног.
оказалось, что его первое представление было абсолютно правильным.
состоянии, в каком бываешь перед боем. Пути назад не было, даже если бы
ему удалось убедить себя...
откинулась назад и прислонилась к нему.
уткнувшись в душистые волосы:
настаивать. Это не нападение, но и отступать поздно.
умеешь любить не хуже, чем драться.
в том, что она вскарабкалась на него, как на дерево.
собственным. И что она дала ему все то, что никогда в жизни не смог бы
дать ни один сексотерапевт в мире. Он не помнил, что, когда колени
ослабели, он прошептал:
темные волосы, голубые глаза и белая нежнейшая кожа. Самая белая и самая
нежная, какую он когда-либо гладил. И еще тренированное тело пловчихи.
наконец. У него не хватало духу противиться ей.
раздевалке.
"Хэйг", как он узнал, добравшись до своей комнаты, должен прибыть завтра
утром и забрать Девяносто Вторую.
и захотел. Он должен подготовить к отправке снаряжение, новое оружие и все
остальное. И на все про все у него оставалось каких-то семь часов.
также установлено вооружение АПОТ. К тому же, если слухи не врут, его
оборудовали и новыми гипердвигателями.
Девяносто Вторая вернулась после операции на Бычьем Глазе, лишившись
команды Бета-Три и проклиная оружие класса X, из-за которого погибли
ребята.
Падовы, несмотря на тесноту и все протоколы Флота. Когда они были уже в
пути и Инглиш вместе с Сойером разместили своих людей в знакомом чреве
корабля, Инглиш отправился с традиционным визитом вежливости к Падове,
предоставив Сойеру проверять распорядок и заниматься новичками.
частную встречу с штатным офицером разведки "Хэйга", Джоанной Мэннинг, то
это его личное дело.
как Сойер выполняет свои служебные обязанности. Пока лейтенант с ними
справляется, его, Инглиша, это не касается. Как бы там ни было, Мэннинг
осуществляла связь с командованием, она числилась одновременно и в
десантных войсках, и в Разведке Флота.
Мэннинг нарушала субординацию. Возможно, им, как никогда прежде, будет
необходима, помощь офицера разведки. Быть может, Инглиш не чувствовал бы
себя настолько скверно, если бы ему не было очевидно, что Сойер спешит
отделаться от него как можно скорее.
облачко сигарного дыма.
прошло перевооружение.
напротив массивного стола капитана. Что-то здесь было не так. По лицу Джея
он ничего прочитать не мог: этот скуластый лысеющий человек превосходно
владел собой.
которые теперь должны были носить и он сам, и его ребята. Он полез в
карман рубашки, вытащил свой приказ и, словно ничего не изменилось,
протянул бумагу капитану.
Он помолчал, не делая никаких попыток вскрыть конверт, сосканировать
приказ через шифровальщик или просмотреть приложенный чип. Наконец он
заговорил:
скажет, что из этого выйдет, Тоби.