правила конспирации, сохранившиеся до сегодняшнего дня. Вместе с тем, было в
этих обычаях и кое-что более древнее, архаичное, не связанное с христианством и
теперь ставшее чистой символикой. Поклонение и приношение жертв деревьям
Урочища было привычным и обыденным, но кроме того, например, приносить дары
вотчиннику, на чьей земле произойдет схватка. Каков дар, зависело от важности
поединка: по обыкновению это был жеребенок или ловчий сокол, но если для аракса
борьба на земляном ковре была решающей, судьбоносной, значимость дара
увеличивалась соразмерно и не имела привычного понятия цены. Победитель мог
одарить самым дорогим - вторым или третьим по счету сыном, отдав его вотчиннику
на воспитание и обучение, если у того нет сыновей и некому наследовать Рощу,
или дочь в жены, если хозяин Урочища недавно вступил в сборный возраст и
холост.
невиданную, из-за которой, собственно, и таскали деда, пытаясь засадить в
лагерь.
давали в дар, и приношение вотчиннику напоминало примитивную взятку, ибо из
однолетнего жеребчика еще нужно было вырастить коня, кормить его, ухаживать,
обучать - одним словом, душу вкладывать. И с соколом не возьмешь большую
добычу, разве что утку или перепела...
Колеватый...
и отыскать его оказалось совсем не трудно, как, впрочем, и саму Рощу. Дабы
побороть "чародейские" обычаи, еще при Алексее Михайловиче в дубраве поставили
деревянный храм, а служить в нем поставили аракса, вотчинника Голована, таким
образом примирив доселе непримиримое. Спустя шестьдесят лет воздвигли каменный,
двухэтажный, с колокольней, видимой на много километров. И тут же, при храме,
сделали приходское кладбище, так что жители из близлежащих деревень не одну
сотню лет свозили сюда покойников и хоронили между огромных деревьев. Но с них
каждый год слетало столько желудей и листвы, что могилы сами скоро оказывались
похороненными и исчезали бесследно.
дееспособное население прихода давно разъехалось, оставшиеся немощные старики
доели последний колхозный комбикорм и поумирали, и дома в деревнях раскупили
дачники. Храм долгое время служил складом фуража, потом вообще стоял в
запустении, пока власти не дали команду на возрождение веры и церквей.
и сан приходского священника, то Николай в одиночку взялся восстанавливать
храм, после чего, увидев его старания, подключились дачники - люди в основном
интелллектуального труда, изголодавшиеся по вере. Так снова и возник приход, на
самом деле существующий лишь в летний период, а все остальное время отец
Николай служил в совершенно пустом, гулком храме.
в Урочище на высоком холме нет ни единого постороннего человека и
вотчинник-батюшка, молясь за своих прихожан, откочевавших большей частью на
зимние квартиры в Москву, исполняет обязанности дачного сторожа.
джип-внедорожник: Ражный за последний десяток километров дважды засаживал
"Ниву" так, что приходилось вытаскивать ручной лебедкой. С началом дождей
Урочище превращалось в остров.
более, ристалища; тут же все было на виду, открыто, и в этом была сложность
предстоящей схватки. Единоборцы могли спокойно разгуливать по Урочищу,
воздавать жертвы деревьям, прикасаться руками к земляному ковру и получать от
него силу, оставленную здесь араксами за многие сотни лет. И кроме того,
некоторое время до начала поединка жить на этой территории и даже ежедневно и
подолгу видеть своего противника.
демонстрировать вотчиннику опознавательные знаки - обряжаться в рубаху и
надевать пояс. Голован издали заметил буксующую машину на склоне холма и пошел
навстречу, еще и вытолкнуть помог из грязи.
Добро пожаловать... Давай-ка, подсоблю.
больше, однако вотчинный араке был в самом расцвете сил и буквально вкатил
"Ниву" под прикрытие древней дубравы. Он не видел волка в машине - Молчун за
последние часы ослаб и лежал на полу, не поднимая головы, и когда Ражный
остановился и открыл дверцу, тяжело вышел и сразу же лег на траву.
нездоровится!
выходится... Зато теперь не простой зверь - стреляный. Так что прими в дар,
вотчинник.
от слабости и боли.
- Горячий... Ну, температуру мы сейчас снимем, и рану бы обработать... Ты сам
или мне?
промыл мочой оба отверстия, и особенно входное, куда забило пулей шерсть.
Молчун терпел и лишь прикусывал руку, когда она касалась пораненного ребра.
Отец Николай принес плошку с отваром, подставил к морде.
- Хоть и не принято судить о даре, но это не просто дикий волк, Ражный. И душа
у него не волчья...
где-то здесь близко должен быть Поклонный дуб. - Говорю же, стреляный...
и был огорожен дощатым забором, а храм, закованный в железные леса, походил на
птичью клетку. Крестов в Роще почти уже не было, маячило в просветах несколько
за церковной оградой и возле нее, но зато чуть выше, пожалуй, на самом пике
холма, на почетном месте, где наверняка когда-то было ристалище, вздымался
высоченный железобетонный обелиск с красной звездой и бесконечными столбиками
фамилий.
покажу... Ну, пошли со мной. Молчун?
все-таки пошел за новым вожаком.
тропинка, ведущая от небольшой деревеньки у подножия холма, проходила мимо.
Толстая боковая ветвь его, умышленно когда-то притянутая к земле, торчала, как
приспущенный шлагбаум, и все проходящие кланялись тут непроизвольно.
место, проделал ножом отверстие и вбил волчий клык. Экскурсовод ему не
требовался, поскольку Урочище было классическим и всякий вотчинник без труда бы
определил, что есть что, к тому же сейчас он чувствовал потребность побыть
одному и испытать энергию места.
происходила в родовой Роще, а дома и стены помогают. Не случайно поединки
назначались в разных дубравах, стоящих друг от друга иногда за тысячи
километров, и если вольные араксы изначально были готовы к схватке в любом
месте, то вотчинникам приходилось нелегко отрываться от своего космоса и
осваивать иной.
от хозяина, но не от волка, ибо не смог отделаться от чувства, что волк
продолжает смотреть ему в спину, и это сильно мешало сейчас. Роща оказалась
настолько древней и плотной, что через полсотни метров все постройки скрылись
из виду, в том числе и колокольня. Он шел, прикасаясь руками к деревьям, и
одновременно хотел отключиться от реального мира и лишь приблизиться к
состоянию "полета нетопыря", однако воспарил почти мгновенно и увидел дубраву в
пестроте цветов излучаемых энергий.
смешаный лес, затем взял строго на север и, пересекая холм в этом направлении,
вдруг обнаружил причину, увидел, чей взгляд преследует его и что мешает и будет
мешать впоследствии.
свежих, нынешних желудей, успевших дать острые пики побегов, толстый покров
сосредоточения жизненной силы не мог перекрыть источавшегося духа тлена.
спину, прижал позвоночник и приземлился, выйдя из "полета нетопыря". И тут же,
перевернувшись лицом вниз, попытался уйти в другой полет - раскинулся звездой,
как на Правиле, до твердости желудя напряг мышцы и замер.
тяготило его, притягивало к земле.
состоянию Правила, облегчил груз плоти настолько, что под ним распрямились
примятые желудевые ростки.
это состояние было легче, ибо отрывались от земли и парили в воздухе одни лишь
чувства и ощущения.
невероятным трудом, упорством и высочайшей концентрацией воли. Даже еще не
взглянув на ристалище, Ражный понял, что это "не его" Урочище, что он еще не
созрел для поединка в таком месте, не довисел на Правиле, не огрубел до
Сертаков Виталий
Верещагин Олег
Майер Стефани
Афанасьев Роман
Якубенко Николай
Лукин Евгений