Чтение 40–й страницы книги ~Куявия~

- Он самый, - ответил Иггельд. Он быстро соскользнул на землю. - Антланец дома?

- А куда денется? Пьет, тоскует...

Иггельд спросил с недоверием:

- Антланец? Тоскует?.. Что случилось?

Кузнец покачал головой.

- Вот что значит жить высоко в горах... Иггельд, ты хоть знаешь, что на Куявию напали артане?..

Иггельд кивнул.

- Как-то краем уха слышал... Врут небось? Лежать, Малыш! Жди.

Из пристроек начали выглядывать люди: рослые и одновременно кряжистые, со злодейски черными бородами, угрюмые, Иггельд на ходу помахал руками над головой и взбежал на крыльцо. Дверь распахнулась без стука, он вошел в просторный зал, тут же хлопнула наверху дверь, на грубой лесенке из гранитных глыб появился огромный косматый Антланец, заспанный, с набрякшим лицом, грузный, сердитый нежданным вторжением.

Всмотрелся, проревел зычно:

- Иггельд?.. Ишь, давненько не виделись, а как вырос, заматерел...

- Спасибо, - ответил Иггельд с неловкостью, Антланец сильно постарел с того дня, как выхватил его буквально из рук смерти, привез сюда, сыновья добирались поодиночке, скрываясь от шныряющих всюду артан. Хотя это было всего месяца три назад и раны на этом потомке горного медведя зажили, он так и остался согнутым и раздавленным страшным поражением. - Спасибо, но вряд ли я так уж сильно изменился...

Антланец зыркнул из-под косматых бровей, проворчал:

- Деликатно напоминаешь, что совсем недавно тащил меня, полумертвого, через всю Куявию, спасал мою шкуру?.. Да не красней, я и не подумал, что ты такое нарочно.

Он спустился наконец, обнял, Иггельд невольно отметил, что в руках горского князя уже нет прежней силы. Похлопывая его по спине, Антланец проводил его в свою комнату, усадил, зычным ревом велел подать вина и мяса.

- Артане, как вижу, - заметил Иггельд, - сюда не добрались?

Антланец отмахнулся.

- Артане да не доберутся? Эти черти могут луну с неба снять!.. Побывали, как же...

- И что? На чем договорились?

Антланец буркнул с неудовольствием:

- Увидели, что с нас взять нечего, а драться можем зло. Удовольствовались, что сообщили, будто отныне мы все под властью Придона, а их артанские законы выше наших куявских. Ну, еще подействовало, что мы в далеком прошлом вышли из Артании. Для них это почему-то очень важно. А с Аснердом мы так и вовсе дружили в молодости.

- Но они знают, - поинтересовался Иггельд осторожно, - что ты был в войске Одера?

- Я сам им сказал, - прорычал Антланец. - Стал бы я скрывать!.. Всю жизнь бы считал себя трусом.

- А что они?

- А им все равно, мы ж сейчас не на поле брани. Посидели, выпили... мы - вина, они - травки... Поспорили, чем луки клееные, составные, лучше гнутых, потом они уехали. Гадко мне, Иггельд... А как ты?

Иггельд помолчал, ответил буднично:

- Сейчас войско Меклена бьется лбом о ворота в мою Долину. Я уже разбил войско Ральсвика, погибли он сам и его военачальники, а Придон, по слухам, послал к нам самого Аснерда. Этот, конечно, покрепче Ральсвика, но не думаю, что и ему дам войти...

Антланец слушал с отвисшей челюстью. Глаза медленно лезли на лоб, пальцы сминали медную чашу. Послышался скрип, Антланец опомнился, чаша с жалобным звоном выпала из каменных пальцев.

- Ты... не признал их власть?

Иггельд кивнул, торопливо добавил:

- Но это не потому, что я такой храбрый... или хороший воин! Артане собираются уничтожить всех драконов, а я за своих драконов сам кому угодно глотку перегрызу.

Антланец смотрел неотрывно, плечи поникли, после долгой паузы сказал осевшим голосом:

- Ты меня... пристыдил. Я на кого угодно мог подумать как на бойца, но только не на тебя.

- Я тоже, - признался Иггельд.

Антланец поднял взгляд, всмотрелся в смущенное лицо молодого погонщика драконов, которого всегда знал именно как погонщика.

- Погоди, погоди... эти все слухи про Ночного Дракона... они к тебе имеют какое-то отношение?

Иггельд опустил голову.

- Уже нет, - прошептал он.

Антланец с тревогой смотрел в его разом помрачневшее лицо.

- Случилось что?

- Черныш погиб, - прошептал Иггельд. - Это его звали Ночным Драконом. Он спасал меня до последней минуты... Он погиб, спасая меня. А мог бы жить.

Голос его прервался, глаза влажно заблестели. Он вскинул голову, но слезы все равно выкатились, побежали по лицу. Антланец помолчал, сказал тяжело:

- Пусть ему достанется лучшее место в их драконьем раю... или в нашем. Но ты ошибся, Иггельд! Ночным Драконом называли тебя. Я слышал эти разговоры. Думал, брешут. Всем хочется верить в несокрушимого героя на прилетающем неизвестно откуда драконе. Но ты, оказывается, в самом деле есть.

Он погрузился в глубокую задумчивость. Иггельд рассеянно отрывал тонкие лоскутки белого мяса, иногда отслаивались вовсе тончайшие нити, макал в толченый чеснок, перец, а потом забывал отправить в рот. Антланец мрачнел все больше, отводил взгляд, наконец сказал почти с яростью:

- И что ты хочешь? Показать мне, что бьешься, а я, горный князь, сижу и превращаюсь в трухлявый пень?

Иггельд сказал испуганно:

- Нет-нет, я просто прилетел... Пока Аснерд поднимается в горы, у меня есть время, потом уже некогда... Просто так прилетел! Мне то ли страшно стало, то ли еще чего...

Антланец горько усмехнулся.

- Скорее это самое "еще чего". Ты начинаешь собирать силы, Иггельд. Ты еще этого не понял, но ты начинаешь. У меня сыновья старше тебя, я знаю, чего хотят, когда только заходят в комнату. Они еще не знают, чего хотят, а я уже знаю!..

Иггельд, ошеломленный, запротестовал:

- Какие силы? Какое собирать?.. Я не знаю, долго ли продержусь, прежде чем Аснерд сокрушит стену и ворвется в Долину... Аснерд не знал поражений! Он побеждал всегда, так что я скорее... скорее прилетел попрощаться!

Антланец нахмурился, маленькие медвежьи глазки всматривались пытливо, сам сопел, похрюкивал, как дракон, пробасил наконец густым сиплым голосом:

- Ну, голову сложить не трудно.

- Теперь да...

- Но ты, думаю, не за тем прилетел, чтобы попрощаться. Не за тем, Иггельд, не за тем... Вот что я тебе скажу. От меня до твоей Долины далековато. Помощи никакой. Но могу своих сыновей с десяток дать! Помогут оборонять твою Долину.

Иггельд покачал головой.

- Ко мне воинов набежало столько, что горы трещат. Лучше подумай насчет продовольствия. У меня все закрома полны, но если осада затянется, то может не хватить... Мы могли бы на драконах перебрасывать в Долину зерно, а еще лучше - сразу муку. Лучше не затягивать, мои закрома, я уже сказал, не бездонные...

Антланец сказал бодро:

- Это могу сразу!.. Прямо сейчас вытащу все запасы. Бери сколько увезешь. К следующему прилету приготовлю еще. Начну закупать у соседей. У тебя ж там не один дракон? Вот и обеспечим хоть мукой, хоть оружием, хоть чем скажешь. И - еще...

Он умолк, подбирая слова. Иггельд сказал торопливо:

- Этого достаточно! Это больше, чем я ожидал.

Антланец сердито зыркнул из-под нависших бровей.

- Обидеть хочешь? Зря, я тебя люблю и не обижусь. Еще я начну потихоньку готовить своих людей. Когда-то у меня было маленькое, но очень сильное войско. Теперь собрать хотя бы отряд! Но я соберу. И сегодня же отряжу гонцов во все концы страны, чтобы знали, что твоя Долина еще борется, что артанское войско впервые разбито, а один из лучших героев, Ральсвик, погиб. И Придон вынужден послать самого несокрушимого Аснерда...

* * *

Ральсвик очнулся, когда его бережно переложили на телегу. Перед глазами выступали пятнами лица, расплывались, голоса то звучали, как удары молотов по черепу, то наступала тишина.

Он чувствовал, что все еще молодое, несмотря на возраст, и сильное тело отчаянно борется за жизнь, сращивает сломанные кости, затягивает раны, затыкает сгустками крови отверстия, из которых выходит жизнь, впадал в забытье, но выныривал все чаще и слышал лучше. Череп еще трещал, но зрение восстановилось, отчетливо видел скорбные лица воинов, а когда наконец сумел разомкнуть губы, спросил тихо:

- Где мы?.. Долину взяли?

Подошел Хрущ, Ральсвик отчетливо видел его лицо, сбоку проплывают зеленые кроны, Ральсвик чуть скосил глаза, дощатый борт телеги, но укрыт толстыми теплыми шкурами. И внизу чувствуются эти шкуры. Он лежит на дне телеги, Хрущ идет рядом, держась за борт. Это значило, что они уже покинули горы, там нет такой роскошной зелени.

- Что молчишь? - спросил Ральсвик громче. Он закашлялся, в горле кольнуло болью, тотчас же во рту стало солоно. - Мы... победили...

Хрущ кивнул, глаза темные, лицо за это время покрылось глубокими морщинами.

- Выздоравливай, - сказал он. - Мы сделали все, что могли.

Ральсвик на короткое время впал в забытье, а когда вынырнул, грохот в голове уже прекратился, захотелось есть. Впервые ощутил, что может шевелить руками, а мысли в черепе пошли ясные, уже не порванные на клочья.

- Как все было? - спросил он.

На этот раз рядом ехал Рагинец, тоже непривычно суровый, мрачный. Взглянул на Ральсвика сверху вниз, каменные губы дрогнули в печальной улыбке.

- Оживаешь, вождь? Хорошо. Мы еще потопчем зеленый ряст...

Ральсвик сказал слабым голосом:

- Рагинец, расскажи. Расскажи все, как было.

Рагинец, что ехал и без того сгорбленный, мрачный, как грозовая туча, поник, потемнел. Его взгляд с сомнением пробежал по лицу Ральсвика.

- Что рассказывать?.. Это другая война. Мы не готовы.

- И что?

- Я точил топор, - сказал Рагинец. - А все военачальники пошли к тебе на совет. Вот тогда эти... что не умеют воевать по-честному, подняли в воздух всех драконов, какие у них только есть. Мы были не готовы, Ральсвик, не готовы!.. На лагерь обрушили целую каменную гору. Это настоящая лавина прямо с чистого неба. Над твоим шатром сразу - груда камней. Все погибли, я просто не понимаю, из какого ты железа, что уцелел, хоть тебя и помяло...

Ральсвик долго молчал, перед глазами потемнело, но удержался, не дал себе провалиться в спасительную черноту.

- Что с лагерем?

- Уцелело меньше трети. Много раненых, половина из них замерзла ночью, остальные...

- Что?

- Остальные замерзли на следующую. Что делать, все три лекаря погибли. Меривой уцелел. Хотя ему камнем поранило плечо, он застрелил одного дракона...

Ральсвик закрыл глаза, затих. Перед глазами медленно проходило все в обратную сторону, от последнего военного совета до похода в горы, до взятия Куябы, наконец добрался до тех счастливых дней, когда сильные и уверенные, исполненные самых радужных надежд, готовили войско, разбивались на десятки, десятки соединяли в сотни, а те в тысячи... И как готовились казнить десятника, если не уследит за своими воинами... Интересно, казнили хоть одного?

Он ехал долго молча, наконец прошептал:

- Почему... я без топора?

Рагинец сказал строго:

- Топор надо в руки умирающему, дабы боги увидели воина... А ты еще сегодняшних младенцев переживешь! Вон все заживает, как на собаке.

- Все равно, - сказал Ральсвик, - без топора гадко. Дай хоть нож, так выздоравливается быстрее.

Рагинец бросил подозрительный взгляд, помедлил, с неохотой снял с роскошного пояса длинный нож в расшитых бисером ножнах. В глазах на миг появилась боль, Ральсвик быстро отвел взгляд. Понял, мелькнула мысль. Но и отказать нельзя... Хотя отказал бы, если бы я прямо сказал, зачем мне нож.

Он взял нож, поблагодарил, кивком отпустил, сам лежал некоторое время спокойно и расслабленно, трезво оценивая жизнь, поступки, стремления. Поговорил молча с пращурами, объяснил, что и как. Обратился к сыновьям, что подрастают сильными и красивыми, многие станут воинами, хотя старший рвется в купцы, мечтает с караванами забраться в самые дальние страны, повидать дивные народы... Молод еще, не понимает, что предначертание мужчины на земле - не любоваться красотами, не смотреть, кто как живет и какие одежды носит, а перестраивать свою жизнь, жизнь своего народа, делать его сильнее, богаче, красивее...

Пальцы наконец стиснули рукоять ножа. Стараясь делать это незаметно, вытащил из ножен, развернул к себе острием. Кожа под нижним ребром дернулась, ощутив холодное прикосновение. Он задержал дыхание, мышцы напряглись, бестрепетно погружая острое лезвие в плоть. Металл с трудом прорезал тугое, как ствол дерева, тело, достиг сердца, Ральсвик ощутил укол, улыбнулся, наконец-то дотянулся, нажал сильнее, холодная полоса металла очень неохотно вдвигалась в тугую плоть, пока рукоять не уперлась в грудь.

Рагинец остановил коня, телега дотащилась, поскрипывая бортами. В руке Рагинца блистал освобожденный от чехла топор. Ральсвик благодарно улыбнулся, его рука поднялась, и Рагинец вложил топорище в слабеющие пальцы. Ральсвик со вздохом выполненного долга вытянулся, рука с зажатым в ладони топором упала на грудь. Он улыбался, глаза широко раскрылись в изумлении и восторге. Рагинец вскинул голову, стараясь рассмотреть крылатых дев, а когда перевел взгляд на Ральсвика, тот лежал серьезный и торжественный, уже не он лежал, а только его тело, а сам он в этот момент переступал порог небесного чертога, где шумно пируют и веселятся прославленные герои, оставившие поля битв недавно и совсем давно, где рядом с богами сидят древнейшие герои Артании, ее прародители, ее основатели, сильнейшие из героев, равные богам по силе, отваге и боевой ярости.

Глава 24

На стене тревожно пропели трубы. Иггельд у кузницы осматривал выставленные остывать длинные копья, повернулся, Апоница сказал тревожно:

- Аснерд?

- Да, - ответил Иггельд спокойно. - Должен к вечеру, но, как видишь, умеют двигаться даже быстрее, чем ожидаем.

Многие, покинув дела, уже мчались к городской стене. Иггельд осмотрел еще и мечи, панцири грубой ковки, отряхнул руки и пошел неспешным шагом в сторону городских ворот. Все, кто видел его прямую фигуру и развернутые плечи, отмечали уверенный вид, насмешливо вздернутые брови, говорили с облегчением друг другу: а наш-то уверен, улыбается! Нет, не взять артанам Долину. Обломают зубы и уползут, поджав хвосты...

Иггельд легко взбежал по ступенькам, ему дали дорогу, он протолкался к навесу над воротами. Там уже стояли князь Цвигун, князь Кадом, князь Онрад, князь Северин, с десяток беров и множество беричей. Все почтительно поклонились, освободили место у самого бортика.

Передние ряды артан въезжали в Долину. Иггельд сразу узнал Аснерда: горного великана трудно не узнать, сам гора и конь под ним гора, от обоих веет несокрушимой силой, уверенностью и нечеловеческим здоровьем. За его спиной скромно держались два одинаковых гиганта, широкие в плечах, как и Аснерд, такого же роста, отличались от него разве что поясами: если их связать вместе, то на стан Аснерда не хватило бы, но в остальном все трое настолько похожи, что рядом с Иггельдом ахнул князь Цвигун:

- Это что... его сыновья?

- Меривой и Франк, - сказал Иггельд. - Стрелки, чьи стрелы пробивают драконьи панцири. Они начеку, так что с вылетами надо быть осторожными...

- Но не прекращать же вовсе?

- Вряд ли прекратим, но... потом обсудим. Смотри, что-то произойдет.

Эти артане все в теплой одежде, учли, что ночами здесь можно замерзнуть, будь у первых хотя бы теплые одеяла, раненые могли бы выжить, за всадниками тянулись тяжело нагруженные лошади.

Аснерд все выдвигался вперед, сыновья приотстали, луки спокойно отдыхают в руках, у каждого стрела на тетиве. Аснерд наконец вскинул руку, толстую, как бревно тарана, которым выбивают ворота, а ладонь шире корабельного весла. От этого движения проснулись и задвигались чудовищные глыбы мышц, на стене и воротах уважительно присмирели, умолкли.

С навеса кто-то, не выдержав напряжения, пустил в него стрелу. Аснерд со смехом поймал, движение было молниеносным, никто не ждал от гиганта такой быстроты. Блеснул расщеп, это артанин переломил стрелу одной рукой между пальцами, как соломинку. Выглядел он страшным и пугающим, скала на скале, долинники притихли и смотрели с холодным ужасом.

- Куявы! - сказал Аснерд громовым голосом. Земля дрогнула, между тесных гор заметалось испуганное эхо. - Это говорю я, Аснерд, захвативший всю Нижнюю Куявию, Срединную и Верхолесье, все ваши города и крепости! Но мой вождь, доблестный Придон, изволил повелеть отправиться сюда и установить здесь знамя Артании. Ты знаешь меня, Иггельд. И ты знаешь, что я это сделаю.

Артане грозно ударили в щиты топорами. Металлический гул прокатился по Долине, пугающий, неслыханный ранее, холодящий кровь и тело. Иггельд выдвинулся вперед, князья чуть отступили, почтительно давая вождю Долины пространство. Аснерд увидел и приветливо взмахнул рукой. Иггельд лишь слегка кивнул, это нетрудно, он смотрел сверху вниз, это явно раздражает непобедимого Аснерда.

- Я знаю тебя, - ответил он кратко. - Но ты не знаешь меня.

Аснерд расхохотался.

- Как это не знаю? А с кем встречались в прошлом году у нашего доброго друга Антланца? Разве не ты брался переправить в Долину Дивов? Сам ты, помню, не смог, но зато твоя сестренка Яська... Кстати, как себя чувствует? Красавица, мой Меривой сон потерял...

- То был еще не я, - ответил Иггельд очень серьезно. - Или теперь уже не я? Много воды утекло за этот год, Аснерд. А с нею ушел и прошлый Иггельд.

Аснерд покачал головой, глаза стали серьезными.

- Да, ты уже не тот чудаковатый любитель драконов, но я не готов спорить о природе человека. Я просто предлагаю тебе открыть ворота. Ты и твои люди останетесь живы. Более того, сохраните все свое имущество, я прослежу за этим сам.

- А что с Долиной? - спросил Иггельд.

- Мы - артане, - ответил Аснерд с достоинством.

- Догадываюсь, - сказал Иггельд. - Но ты все-таки ответь. Теперь я не просто смотритель драконов, я правлю Долиной. И отвечаю за всех.

Аснерд сказал весело:

- Поздравляю! Ты мне всегда нравился. Как и Придону. Если захочешь, можешь остаться правителем и дальше.

Иггельд повысил голос, почти кричал, чтобы слышало как можно больше народу, пусть сами видят, что именно принесли с собой артане на лезвиях своих топоров:

- А что останется в Долине?

- Многое останется, - ответил Аснерд уклончиво. Добавил: - Останется неизменным.

- Но драконы будут истреблены? - спросил Иггельд горько. Аснерд ответил после паузы:

- Да.

- Почему? - вскричал Иггельд. - Почему даже не пытаетесь их приручить?.. Почему только истребляете, рушите, ломаете?

Аснерд ответил веско, твердо:

- Наши боги велят очистить землю от чудовищ, что созданы не Творцом, а его противниками, и отдать целиком человеку. А рядом с драконом человек всегда унижен! Потому драконы должны исчезнуть. Мы, артане, это сделаем.

Иггельд покосился на князей, беров, слушают угнетенно, подавленные мощью голоса и уверенностью полководца, что никогда не терпел поражений. Посматривают пугливо и с надеждой на него, Иггельда.

- Ты хорошо сказал, - крикнул Иггельд тоже громко, чтобы слышали все. - Ты не стал лгать, спасибо!.. Но вот тебе мое слово, Аснерд!.. Вы не уйдете из этой Долины. Вы погибнете все. И гибель придет от нашей руки. От рук жителей этой маленькой Долины!

Аснерд захохотал, грохот от смеха ударил в стену как таран, дрогнул камень. Аснерд же повернул коня и поехал к воинскому стану. Иггельд видел, как он разводил руками и что-то рассказывал полководцам, а те тоже начинали раскачиваться в седлах.

Рядом с Иггельдом вздохнул князь Цвигун.

- Ты хорошо сказал, вождь. Хорошо.

- Я сказал то, - огрызнулся Иггельд, - что случится! Мы выстоим. Мы выстоим!.. Мы должны помнить, что выстоим, иначе и жить не стоит. Мы выстоим и... победим.

* * *

Аснерд, наученный горьким опытом отважного Ральсвика и бесстрашного Меклена, не стал бросать конников на стены, расположился огромным лагерем. День и ночь стучали молотки, со стены видно, как в одно место свозят доски, бревна, полевую кузницу, собирают ремесленников.

На вторые сутки прибыл еще отряд, Щецин привез части для большого тарана. Он злился, ворчал, что его, сокрушившего не одну армию куявов, послали брать крохотную крепость. Даже не крепость, а горское селение.

Аснерд посмеивался, свысока потрепал по плечу.

- А я, по-твоему, кто?.. Меня тоже Придон прислал сюда, а не на границу с Вантитом.

- Но если ты здесь, - огрызнулся Щецин, - я-то зачем?

Аснерд ухмыльнулся.