только врага остановим.
повесил носы.
только за деньги. Я не могу заставить кузнецов ковать оружие для легионов
бесплатно. И не могу не выдавать легионерам жалованье.
одном пальце, но держится. И теперь мы сумеем подтянуться. Не постояв за ценой.
разорённых сёл, и два заброшенных баронских замка. Это было совсем уже странно.
Император и Сеамни воспряли духом. Здесь можно было рассчитывать уже на
солидную помощь - если, конечно, хозяин замка остался верен имперскому трону.
Армия прирастает как снежный ком, главное - начать. Повести за собой первый
отряд.
Замок сиротливо встретил их настежь распахнутыми воротами, подъёмный мост
лежит, цепи провисли и покрылись ржавчиной, опускная решётка косо застыла, явно
заклинившись, не дойдя до земли двух саженей.
бессильно обвисла грязно-серая тряпка.
выцветшем плаще. Почти занесённый - потому что зверьё явно не давало мертвому
покрыться холодным саваном, вновь и вновь упрямо откапывая тело и отдирая
лоскуты замороженного мяса.
валялся простой круглый шишак, под плащом виднелась проржавевшая кольчуга -
умерший был воином, скорее всего - дружинником, что служил в замке.
Многоцветный, оставшийся ещё от прошлого плащ (когда одноцветные полагались
только магам Радуги, двухцветные - особам императорского дома, принцам крови, и
чем ниже стоял человек на иерархической лестнице Империи, тем большим
разноцветьем отличался его плащ. Простые пахари носили вообще какие-то подобия
ярких лоскутных одеял. Вступив на престол и выиграв войну с Радугой, Император
в числе первых своих указов отменил дурацкий закон. Аристократия долго и громко
возмущалась).
крылья золотой геральдический орел-алерион, снизу тянулась голубая полоса вроде
реки с плывущими по ней лебедями.
помнил на память все гербы своего нобилитета. Его сын отличался немалым
пренебрежением к геральдике, и все старания наставников пропали втуне. Кому
служил этот несчастный, Император вспомнить не смог. Севадские парнишки тоже не
уходили так далеко от дома, только Сульперий, наморщив лоб, с трудом припомнил
какое-то имя.
как от морового поветрия, да только не поветрие то было, мой Император, -
неуверенно ответил парень на вопрос владыки Мельина. - У меня батюшка - лекарь,
мой Император, к нему люди прибегали, рассказывали...
замка не назвали?
говорил. Меня в то время дома не было.
тенью возникла рядом с Императором, медленно подняла руки, словно разводя перед
собою ладонями незримую преграду. Глаза её сделались почти совершенно чёрными и
непроницаемыми.
слов не разобрал никто, кроме Императора. - Черная магия и, похоже,
некромантия. Но я не уверена. Дану никогда не прибегали ни к чему подобному...
Империи жгли последние оплоты Дану, их народ так и не обратился к магии смерти.
Правда, Радуга все последующие годы не уставала утверждать, что ни к какой
некромантии Дану не способны в принципе.
только покачала головой и вновь повела руками, словно задёргивая за собой
незримую портьеру.
ожидать всего. В том числе и подобных вещей. Они ни перед чем не остановятся,
подумал Император. Как и я.
туда, мой Император. Там уже никому ничем не поможешь. Зима пока сдерживает
заразу...
горяча коней, понеслись прочь от зачумлённого замка.
все, кто мог, ушли из недобрых мест. И вот что странно - ну ладно, перестали
хаживать Поясным трактом купцы, пришли в упадок торговля и ремёсла, но ведь
земля-то родить не перестала? На юге, на тёплых морских побережьях сейчас
война, туда только дурак побежит.
Подались, мол, кто куда. На запад многие ушли...
так слышал. У Царь-Горы... Ливня-то Смертного нету более, не боится народ...
намылился, и не он один... мол, справедливые они и народ, который на их
работает, не примучивают. Мол, нет там баронов с нобилями, всяк трудится в поте
лица своего и сколько наработал, столько и имеет, честную подать отдав...
слушали старика, разинув рты и вытаращив глаза. А ну как и они решат, что лучше
поискать счастья под Нелюдями?.. У них-то в Севадо вообще край...
этот... заразный. Приказываю - ворота завалить. Накрепко. Поставить стражу.
Никого не подпускать. Хватит с нас и тех мародёров, что там уже побывали и
после этого по всей Империи шатаются.
тряс головой и ничего не мог сказать. Выходило, что в замке все заболели словно
в одночасье. Ночью. Утром над башней уцелевшие подняли серый "чумной" флаг,
потом внутри зазвенели мечи - часть дружинников, похоже, пыталась вырваться.
Ворота так и остались раскрытыми. Впрочем, далеко убежать не смог никто - самые
удачливые умирали уже за стенами, на подъёмном мосту и самом краю рва. Как и
тот несчастный, на которого наткнулся Император. Никто из перепуганных поселян
не осмелился войти внутрь или хотя бы прикоснуться к погибшим. Часть тел потом
загадочным образом исчезла, часть так и осталась валяться. Больше в замке никто
не видел никого живого. Владелец, его семья, дочери, молодой баронет - все
пропали, скорее всего медленно гнили где-то во внутренних покоях.
перетрусили. Малоприятное занятие - торчать подле пораженного неведомой заразой
замка и гадать, заболеешь ты или всё-таки повезёт?
произнёс Император. - Мы должны торопиться в столицу. Ты понял меня, староста?
Ворота завалить! Внутрь - ни ногой! Одежку, в которой работать, - всю сжечь!
Головой ответишь, - по привычке закончил Император и только тут вдруг
разглядел глубоко в выцветших стариковских глазах тщательно спрятанную усмешку.
Мы тебя уже не боимся. Сегодня ты есть, а завтра - нет. И не пришлёшь ты
никого, и не проверишь, завалили ли мы ворота или нет. Потому что твоя империя
разваливается по частям, и тебе придётся очень сильно постараться, чтобы она не
распалась бы окончательно.
ли полуграмотный староста, умеющий только нацарапать на пергаменте мытаря свое
имя, мог бы выразиться так складно.
глаза. И не без удовлетворения отметил, что и без того глубоко спрятанная
усмешка тотчас погасла.
знал. Легионных орлов тут не видели уже давно. Равно как и вербовщиков. Война
кипела где-то далеко, на юге и востоке, а здесь, хоть и без всяких сражений,
Империя тоже оказалась смертельно раненной. Она исходила даже не кровью, а
гноем.
припасов. Староста аж затрясся от ужаса, когда смог, наконец, заставить себя
выговорить это на первый взгляд такое простое слово "волки".
распространились по всем окрестным землям к востоку от Разлома. Молва
утверждала, что они вышли оттуда, когда Тарвус снял охрану и отвёл сторожевые
легионы. Волки эти стали настоящим бичом. Сильные, злые и бесстрашные, они
нападали на всё, что движется. Мало кто отваживался ездить по зимникам этой
порой, не только в одиночку, но даже и малыми обозами. Сбивались караваны по
сотне и больше саней, да только сбивались редко - край тяжело ранило
гражданской войной с Радугой и потом уже - Разломом, торговля и ремёсла пришли
в упадок, по трактам стало практически нечего возить.
зубы ухитрялись справляться с крышами и лёгкими чердачными дверцами.
Излюбленной тактикой бестий стало запрыгнуть на соломенную крышу избушки,