Чтение 40–й страницы книги ~Кот, проходящий сквозь стены~

- Моя трость и твой малыш "мийако" пользуются патронами одного
калибра. Поэтому, значит, все выстрелы сделаны из "мийако", и не тобой, а
мной! А ты, моя сладкая, невинная женушка, никогда и не помышляла о том,
чтобы стрелять в чужих дядечек. Это тебя устроит?

Гвен так долго не отвечала, что подумалось, а вдруг я ее оскорбил?

- Ричард, а что если ни один из нас ни в кого не стрелял?

- Как, как? Это становится интересным! А ну-ка выкладывай!

- Я же легкомысленно почти забыла о том, что у меня есть пистолет,
так же как и ты не думал о неожиданных талантах трости. Но ведь в
некоторых местах чрезвычайно плохо воспринимают провоз
незарегистрированного оружия. А пистолет между тем нередко спасал мне
жизнь, и я вовсе не отказываюсь от мысли владеть им и впредь... И о нем
так же, как и о твоей палке, никто не должен знать. Мы тогда все вместе
бросились на пол, и меня никто не видел из-за твоей широкой спины, она же
непрозрачна! Выходит, никто и не видел, что я стреляю!

- Н-да. Может быть. Но как же быть с трупами, которые валяются вокруг
с пулями калибров в шесть с половиной миллиметров?

- Они убиты теми мясниками из "большого колеса"!

- Но они же стреляли лучами, не пулями!

- Ричард, Ричард! А почему бы им в придачу к лазерам не иметь еще и
обычного оружия? Я уверена, что стреляли именно они!

- Снова "н-да"! Моя любимая, ты хитра, как искусный дипломат!

- Да нет, я не "как", я просто дипломат! Ну-ка, намыль меня
посильнее, пожалуйста! Ричард, давай-ка обойдемся без "добровольных
признаний"! Мы - всего лишь пассажиры, невинные свидетели, притом
довольно-таки глуповатые. А как там подохли те "аграрии-реформаторы", нас
не касается. Мой папочка советовал мне всегда держать карты сложенными у
груди и никогда ни в чем не признаваться. Вот и наступило для этого время!

- И мой дядюшка говорил мне... то же самое! Гвен, почему ты не
женилась на мне раньше?

- У меня не было раньше возможности обработать тебя, милый! Или
наоборот... Ты готов принять душ?

Обтирая ее полотенцем, я вспомнил, что она уклонилась от ответа на
один мой вопрос.

- Женушка-картинка, где ты научилась водить вездеход?

- Где? В Море Ясности!

- Как так?

- Да я просто наблюдала, как это делали Гретхен и тетушка. Сегодня я
в первый раз сидела за рулем такой машины.

- Ничего себе! А почему ты этого не сказала?

- Любимый, если бы ты это знал, то начал бы беспокоиться. И
понапрасну. Со всеми своими прежними мужьями я держалась правила: не
говорить ничего такого, что бы могло озадачить или взволновать мужа. Если
только этого можно было избежать.

Она одарила меня ангельской улыбкой.

- Поверь, так лучше. Мужчины всегда паникуют, а женщины - нет!

Меня разбудил громкий стук.

- Откройте дверь!

Я не мог сообразить, что ответить, поэтому промолчал. Широко зевнув,
я решил, что еще сплю, и повернулся на правый бок. И тут меня словно
пронзило: Гвен не было рядом!

Я вскочил так быстро, что у меня закружилась голова. Стук
продолжался.

Не пейте шампанского в постели перед сном! Мне пришлось выдуть
полбутылки выдохшегося пойла, прежде чем я стал способен что-нибудь
сообразить. Теперь в дверь уже колотили.

В верхнюю часть моего протеза была воткнута записка от любимой
женщины. Хитрая девчонка! Это вернее, чем воткнуть ее в мою зубную щетку!
Я прочитал:

"Мой несравненный! Меня одолела жалость, поэтому не стала тебя
будить. Но мне надо кое о чем позаботиться, посему я ухожу. Сперва навещу
"Старину Монтгомери", передам скафандры и уплачу за их прокат. Там же
куплю носочки и трусики для тебя и панталончики для себя. Сделаю еще
несколько дел: оставлю у портье записку Биллу, чтобы он вернулся в номер и
ждал. (Он появился после нас, и Ксия, как мы с ней и договорились,
поместила его в одноместный.) После этого я навещу тетушку в госпитале
имени Вайоминг Нотт и еще позвоню Екатерине.

Ты спишь, как бэби, и я рассчитываю вернуться до того, как ты
проснешься. Если нет и если куда-нибудь смоешься, пожалуйста, оставь
записку у портье. Люблю тебя, Гвендолин".

А в дверь все колотили. Я пристегнул протез и поглядел туда, где
вчера озорница Гвен расположила в "романтических" позах наши скафандры. Их
там не было. Натянув свою единственную одежду, я сбрызнул водой маленький
клен, но это было излишне, так как Гвен о нем уже позаботилась.

- Откройте дверь! - донеслось снаружи.

- Пошел к черту, - вежливо рекомендовал я.

Стук сменился каким-то скрежещущим звуком. Я подошел к двери и стал
сбоку. Она не была укрепленной или раздвижной - обычные подвешенные
створки. Одна из них приотворилась, и мой непрошеный гость шагнул внутрь.
Я, перехватив, отшвырнул его. При одной шестой силы тяжести действия
требуют осторожности: надо иметь за что зацепиться, иначе вы рискуете
потерять равновесие. Но я удержался, а посетитель отлетел к дальней стенке
и шлепнулся на кровать.

- Уберите свои грязные лапы с моей постели!

Он сполз и поднялся на ноги. Я напустился на него:

- А теперь объясните, зачем вы вломились в мою спальню, да
поторопитесь, пока я не выдернул вам конечности и не отдубасил по башке!
Кто вы такой, чтобы будить гражданина, потребовавшего, чтобы его не
беспокоили? Отвечайте!

Я уже разобрался, кто он такой - один из тех городских олухов, что
напялили на себя униформу с нашивкой "коп" [полисмен (жарг. англ.)]. Его
ответ, сочетавший негодование с самонадеянностью, вполне гармонировал со
способом появления этого "копа" в моем номере.

- Почему вы не открыли, когда я приказал вам это сделать?

- Мне еще не хватало выполнять ваши приказы! Вы что, уплатили за эту
квартиру?

- Нет, но...

- Вот вы и ответили. Убирайтесь сейчас же!

- Да выслушайте меня! Я офицер службы безопасности суверенного города
Гонконг Лунный. Вам надлежит явиться к Председателю муниципального совета
для дачи показаний, касающихся спокойствия и безопасности города...

- Ах, так мне "надлежит"? А ну-ка, покажите предписание!

- Предписание не требуется. Я в форме и при исполнении служебных
обязанностей. Вы должны мне содействовать. Устав города, раздел два
семнадцать, параграф восемьдесят два, страница сорок один.

- У вас что, есть полномочия взламывать двери частных спален? И не
порите чушь относительно того, что "предписание не требуется"! Я подам на
вас в суд и отниму все ваши сбережения до последней кроны, а в придачу и
эту обезьянью форму!

Его челюсть затряслась, и он сумел всего лишь выдавить:

- Вы будете вести себя смирно, или мне вас потащить силком?

Я оскалил зубы:

- Тогда пострадают двое из троих. Одного я уже сделал. Марш отсюда! -
Тут я понял, что у нашей перебранки есть свидетели: - С добрым утром,
Ксия! Вы знаете этого недоноска?

- Мистер Ричард, я ужасно сожалею... Дневной дежурный пытался его
остановить, но он прорвался. Я пришла так быстро, как смогла...

Я заметил, что она обута на босу ногу и без макияжа. Ее, видно,
разбудили, так же как и меня.

- Вы здесь ни при чем, дорогая, - галантно уверил я. - У него нет
предписания. Как вы считаете, имею я право вышвырнуть его?

- Ну...

(Она все же была обеспокоена.)

- О, я понимаю. Вернее, думаю, что понимаю. Исторически сложилось
так, что хозяева гостиниц вынуждены сотрудничать с полицией. И столь же
исторически полицейские наделены повадками грабителей и хулиганов...
Ладно, из симпатии к вам я оставлю его в живых. - Я повернулся к "копу". -
Парень, можешь вернуться к своему боссу и доложить, что я к нему приду. Но
не прежде, чем глотну пару чашек кофе. Если я ему нужен раньше, пусть
посылает роту. Ксия, не хотите ли кофе? Пойдемте посмотрим, есть ли у
Синга этот живительный напиток с печеньем или чем-нибудь еще?

Но тут "Джо-штурмовик" вынудил меня вырвать у него пистолет. Меня
можно застрелить (возможно, когда-нибудь это и произойдет), но вряд ли
такое будет по плечу олуху вроде этого, полагающего, что один вид
револьвера для меня аргумент!

Его оружие было мне вовсе не по вкусу, дешевый стандартный хлам.
Поэтому я его разрядил и, убедившись, что патроны не того калибра, какой
мне нужен, бросил их в мусоропровод, после чего вручил пистолет владельцу.

Потеряв обойму, он гнусно заверещал, но я на редкость доходчиво
пояснил, что разряженный пистолет в его руках ничуть не хуже заряженного,
к тому же, учитывая его выдающуюся сноровку, при наличии патронов он может
сам себя поранить!

"Коп" продолжал стенать и грозиться, но я предложил усладить этими
звуками слух его босса и повернулся к нему спиной.

Он, должно быть, испытал досаду. Впрочем, я тоже.