издателя выделить несколько зачетов за несколько деталей... если они будут
ценными.
система безопасности. Может быть, одна-две схемки?
Мак-Кейну, стоявшему на площадке перед блоком В. Немного помолчав, он
заговорил, его обычно громкий и резкий голос был приглушен:
смотришь?
смогу помочь, я помогу. О'кей?
бы это для тебя ни значило - у меня есть информация об американке, с
которой ты сюда попал.
Потом она заболела и ее отправили в больницу. С тех пор она не
возвращалась.
девкой из той камеры, где сидела твоя американка. Похоже, ей было нелегко.
дам знать.
инцидента с Майскевиком. Однажды Мак-Кейн спросил его:
прикинул, и решил, что это - ты.
наверху, чтобы дело не расследовали.
платят?
почему-то не удовлетворяли эти объяснения. Если бы начальство уже знало о
системе подкупа и взяток, которая процветала здесь, то если бы он раскрыл
ее, Лученко потерял бы немногое. Он бы спокойно продолжал бы свой бизнес и
наоборот, сохранил бы лицо, засадив Мак-Кейна. Что-то здесь не
складывалось - но Мак-Кейн сейчас не собирался разбираться во всем этом
деле до конца, да в этом и не было смысла.
против Майскевика?
слышал, как ты говоришь; ты знаешь историю. Как Сталин разделил Польшу с
Гитлером, как ударил нас в спину в 1939 в Катыни, что случилось с
варшавским сопротивлением. Русским никогда не нравилась сильная Польша. И
у нас никогда не было причин быть особенно благожелательными к русским.
Скэнлон за обедом. - Как ни поверну голову - тет-а-тет здесь, тет-а-тет
там. Я так понял, ты вербуешь?
с кем мне придется работать вместе?
осложнений.
разведку ты работаешь?
за тобой. Такая уж у тебя репутация в Лондоне.
маленьким приветом, который здорово облегчит тебе жизнь. Поговори с Ко. Он
свяжет тебя с комитетом побега. У них есть информация, которая может тебе
пригодиться.
совести, Эрншоу, потому что тебе должно быть стыдно.
тебе нужно поговорить с Ко.
десяти лет назад. Серое одиннадцатиэтажное задние, прямые, ничем не
нарушенные линии, серые каменные стены. За оградой и густыми деревьями -
хорошо ухоженные газоны. За этой же оградой в соседнем похожем здании
живет большинство советского дипломатического персонала в Лондоне. Но
несмотря на такие удобства, как плавательный бассейн, сауна спортзал и
теннисные корты, Анне Доркас все же больше нравилось жить снаружи: это
была привилегия, которой с радостью пользовался ее муж, корреспондент
журнала "Новое Время".
нудных партсобраний, обязательных для всех остальных, и жить своей,
приватной жизнью, а не монашески существовать, как существовали внутри.
Большинство из обитателей посольства об окружающем мире знали только то,
что могли увидеть во время поездок в город, специальными группами, под
надзором. Кроме того, это освобождало ее от вездесущей паутины
осведомителей, вынюхивающих что-нибудь предосудительное. У жен было в
порядке вещей доносить начальству услышанное в интимных беседах друг с
другом, а их мужья могли пропьянствовать вместе ночь, а утром наперегонки
кинуться писать доносы друг на друга. Впрочем, привилегия жить отдельно
давала Энрико, как оперативному офицеру КГБ, отвечающему за вербовку
источников среди британских граждан и иностранных резидентов, работать
более свободно: посольство было под постоянным наблюдением англичан. По
иронии судьбы это же давало Анне возможность заниматься своей внеурочной
диссидентской деятельностью.
оттуда шла пешком. В этот день машиной пользовался Энрико, ему нужно было
съездить в Хэтфилд побеседовать за обедом с председателем Британской
Промышленной Ассоциации. Англичанин гордился своей политической
проницательностью и был удивлен просьбой использовать некоторые его
высказывания в бюллетене для служебного пользования, который каждый день,
да-да, каждый день читает вся советская верхушка. Энрико убедил его еще и
в том, что за это ему необходимо заплатить, конечно, и не возражайте, "...
бухгалтерия требует этого". Со временем, когда дружба, начинавшаяся,
исключительно как совместный деловой интерес, углубится, он постепенно
будет просить его о все более серьезных одолжениях, пока в один прекрасный
день его жертва не обнаружит, куда он влип и не попытается выбраться.
Тогда начнется более жесткий разговор. Иногда Энрико цитировал четыре
основных слабости, которые приводят людей к вербовке: деньги, идея,
шантаж, самомнение. В случае будущего советского агента, а ныне
британского промышленника, это, вне всякого сомнения, было самомнение.
мраморное фойе посольства. Лифт поднял ее на мимо девяти посольских этажей
на десятый, где она вышла в просторную комнату без окон, "прихожую"
лондонской резидентуры первого управления КГБ, занимавшегося всеми
операциями за границей. Как и резидентуры в Вашингтоне, Париже, Бонне,
Риме, Бразилии, Бангкоке, Нью Дели и далее везде, здесь занимались
исключительно подрывными операциями и сбором информации. Специальным
ключом Анна открыла стальную дверь. Дежурный офицер взглянул на нее через
телекамеру и открыл вторую дверь, в трех футах от первой. Она вошла,
приветственно кивнула ему, проходя мимо дежурного поста и направилась по
коридору к своей комнате.
резидентуру, это могильная тишина. Внешние стены, пол и потолок двух