Получив приказ о высылке, я уже не мог ничего сообщить вам, ибо, будучи
изгоем, навлек бы на вас еще большую опасность. Я приехал сюда, в Оргорейн.
Я всячески пытался сделать так, чтобы вы сочли необходимым тоже приехать
сюда. Я заставил тех Комменсалов из числа Тридцати Трех, которым не доверял
в меньшей степени, чем остальным, выдать вам разрешение на въезд в страну;
вы бы этого разрешения никогда не получили без их вмешательства. Они видели
в дружбе с вами -- и я старательно поддерживал в них эту веру -- путь к
власти, путь, ведущий к прекращению усиливающегося соперничества с
Кархайдом, к восстановлению Открытой Торговли, а также возможность хоть
как-то ослабить мертвую хватку Сарфа. Но это люди чересчур осторожные и
действовать боятся. Вместо того чтобы всячески вас рекламировать, они вас
прятали -- и, естественно, потеряли надежду на успех и проиграли; ну а потом
попросту продали вас Сарфу, чтобы спасти собственные шкуры. Я возлагал на
них слишком большие надежды, а потому это исключительно моя ошибка.
власть, заговоры -- для чего все это, Эстравен? К чему вы стремились?
вы что думали?
как парочка деревянных идолов.
союз Оргорейн(
последовал бы его примеру. Неужели вы думаете, что я стал бы понапрасну
рисковать шифгретором, когда на карту поставлено столь многое, когда
решается судьба всех нас, всего населения моей планеты? Разве имеет
значение, какая страна проснется первой, если следом проснемся мы все?
взорвался он вдруг. От слабости голос его звучал не гневно, а скорее грустно
и жалобно. -- Если все это действительно так, то неужели вы не могли
объяснить мне хоть что-то немного раньше, еще прошлой весной, и избавить нас
обоих от увлекательного посещения Фермы Пулефен? Ваши попытки помочь мне(
подверглись опасности... Я понимаю. Но если бы я тогда попытался бороться ради
вас с Тайбом, вас бы сейчас здесь попросту не было: вы были бы в могиле, в
Эренранге. А теперь в Кархайде есть несколько человек, которые верят вашим
словам, потому что прислушивались ко мне; и еще несколько в Оргорейне Они
еще очень могут вам пригодиться. Самой большой моей ошибкой было то, что я,
как вы это сказали, не объяснился с вами раньше Но я не привык так вести
себя Я не привык ни давать, ни принимать -- ни советы, ни обвинения.
планете Гетен, который до конца поверил вам, и я же единственный человек на
этой планете, которому отказались верить вы.
как признание моей правоты.
поверить в то, что я в вас верю. -- Я встал, потому что ноги мои свела
судорога, и обнаружил, что дрожу от гнева и усталости -- Научите меня языку
мыслей, -- сказал я, пытаясь говорить легко и беззлобно, -- вашему языку,
который не способен лгать Научите меня говорить на нем, а потом спросите,
почему я сделал то, что сделал.
Глава 15. ПУТЬ ВО ЛЬДЫ
внутри этого неясно различимого конуса тепла и слушать доказательства
собственного разума: это палатка, а я лежу в ней живой, а Ферма Пулефен уже
далеко. На этот раз, проснувшись, я уже не испытал никаких тревог -- лишь
благодарное ощущение покоя. Я сел и пальцами попытался зачесать назад свои
свалявшиеся, отросшие патлы. Потом посмотрел на Эстравена, вытянувшегося
поверх спального мешка и крепко спящего буквально в полуметре от меня. Он
был голый по пояс: ему было жарко. Темнокожее таинственное лицо его освещала
раскаленная печка; оно было совершенно открыто моему взгляду. Во сне
Эстравен выглядел немного глуповатым, как, впрочем, и любой другой человек,
наверное. Скуластое волевое лицо его было сейчас расслабленным и
мечтательным, над верхней губой и над тяжелыми бровями выступили крошечные
капельки пота. Я вспомнил, как он обливался потом весной, на параде в
Эренранге, во всей подобающей его положению парадной амуниции под горячими
лучами солнца. Теперь он лежал передо мной беззащитный, полуголый,
освещенный холодноватым светом печки, и впервые я увидел его таким, каким он
был на самом деле.
он воздвигся посреди палатки, натянул рубаху и высунул голову наружу --
посмотреть, что там творится; потом спросил, не хочу ли я чашечку орша.
Обнаружив, что я уже успел сварить целый котелок этого питья, использовав ту
воду, в которую превратился кусок льда, с вечера оставленный им на печке, он
сдержанно поблагодарил меня, принял из моих рук чашку, сел и стал пить.
от того, сколько вы сможете пройти.
ни один корабль в открытое море не выйдет. Стало быть, придется спрятаться и
ждать до следующей весны, когда большие грузовые суда вновь поплывут в Ситх
и Перунтер. Но ни одно не поплывет в Кархайд -- если эмбарго на торговлю не
будет отменено. Насчет судна -- надо еще подумать. У меня, как назло, совсем
нет денег(
же Инспектор. Остается единственный приемлемый путь: на север по горным
тропам, потом на восток через Гобрин и вниз к границе у залива Гутен.
путешествии... Вообще-то идти через Ледник лучше именно зимой. Понимаете, небо
над ним в это время обычно ясное, так что там даже теплее, поскольку лед
отражает солнечные лучи; бури же как бы отодвинуты к самым границам Великих
Льдов. Отсюда, между прочим, все эти легенды о тихом месте в сердце пурги(
Возможно, это было бы нам на руку. А больше надеяться не на что.
Вчерашний ночной разговор потряс нас обоих.
меньший риск, чем ждать тут до весны, чтобы сесть на корабль?
условиям? Я не настолько "морозоустойчив", как вы, даже сравнивать нечего. И
довольно плохой лыжник. К тому же и состояние у меня не ахти, хотя мне уже
значительно лучше.
простотой, которую я так долго принимал за ироничность.
чай; орш варят из поджаренных зерен особой морозоустойчивой пшеницы;
получается коричневый кисло-сладкий напиток, богатый витаминами А и С,
сахарозой и весьма приятным тонизирующим веществом типа лобелина. Там, где
на планете Гетен нет пива, всегда есть орш; там же, где нет ни пива, ни
орша, нет и людей.
непросто. Если не повезет, нам не выбраться.
вытащили.
тоже стал задумчиво жевать.
вами? Вы ведь все еще считаетесь изгнанником.
бежать?..
всего нам необходимо перебраться через Ледник.
сказал вчера(
теплые башмаки и, словно выдра, скользнул наружу, в щель самоуплотняющейся
войлочной двери. Потом снова просунул голову внутрь: -- Я, может быть,