- Об этом что-то уже было. Где? Великий Боже! Сервировка! Кто говорил
"сервировка"? Что значит "сервировка"?
повскакивали с мест. Посреди комнаты на отодвинутом от стола стуле сидел
толстый профессор с мокрым платком на лысине, сотрясаемый сильной икотой,
которая в наступившей тишине звучала в унисон с мерзким храпом офицера,
лежавшего без сознания в углу.
что едва он пытался что-либо сказать, как вместо слов раздавались ужасные
икания. Выпятив глаза, посинев, он содрогался так, что стул под ним
скрипел.
Затем поднял вверх чистую тарелку. - Слышите?
приступом икоты, еще более сильным, чем ранее.
большими, почти с горошину, каплями выступал у него на лысине. Это
выглядело так, будто страх, от которого он весь дрожал, выжимал его череп,
как лимон.
со стоном засунул себе кулак в рот, но еще более сильное, потому что стало
теперь под давлением, икота бросила его на спинку стула.
его опухшие веки приподнялись, безмятежность разлилась по искаженному
мукой лицу.
знал об этом, но как-то иначе, чем перед этим.
всякого труда, лишь остаток бдительности, до сих пор державшей меня под
контролем, куда то пропал, что воспринималось мною с беспечным
самозабвением.
"Здание-Дом и его домовитость". Для начала он спел мне песенку:
гоморрологии. Я уже перестал обращать внимание на тарелку, которой издали
посвечивал мне в глаза крематор.
Понимаю! Ну и что? Кто мне что сделает? Профессор - свой парень! А я -
вольная птица!
спрашивал об успехах в шпионстве, о том, как я вообще оказался в Здании. Я
рассказал ему начало своей истории.
не был в них совершенно уверен. О священнике Баранн отозвался: "Аббат - он
и должен быть провокатором", историю златоглазого старичка лаконично
прокомментировал так: "Ну, неправильное поведение было у него в гробу,
неуместное. За что и получил".
толстым, который из стакана поливал себе лысину.
безвольно свисавшую руку и сказал:
посмотри на меня: я сейчас ужасно пьян, пьянюсенький! В трезвом виде я -
совсем другое дело, но сейчас у меня от тебя тайн нет. Я твой, ты мой. Ты
знаешь, с кем имеешь дело? Не знаешь!
откомандирован по трансцендентным делам. Не из-за недостатка скромности,
но во имя правды скажу тебе: "Здание - это я". Теперь будь внимателен.
Триплет, квадруплет, квинтуплет - это все так, пустяки. Это мелочь.
Килька. Фарш с лучком. Одним словом - ерунда. Есть Здание, правда? И есть
Антиздание. Оба внутри себя весьма почитаемые. Века так продолжается.
Однако все - заметь, все! - перетасовано. Здание целиком, поголовно
состоит из вражеских агентов. А Антиздание - все из наших!
нашептываний.
завербовавшись, перетасовались, и эти только притворяются нашими, а наши -
теми, сущность дела от этого ни в малейшей степени не изменяется!
стоит и прекрасно держится! По той простой причине, что подстановка шла
годами, человечек за человечком, все внутренние отношения полностью
сохранились. По-прежнему остались звания, должности, продвижения, премии
за разоблачение, действуют приказы, уставы, правила охраны секретности, и
так все это веками наслаивалось, в такие жесткие рамки вписаны процессы
служебной деятельности, ход дел и их подписание, такая слаженность и
бюрократия сохранились, что лояльность Здания в саму структуру, в его
скелет, в кости его перешла, и потому по-прежнему обязывают нас соблюдать
все законы и уложения и честь шпионская, и отчизна наша, и воспитание
полученное, и потому каждый изо всех сил на своем месте старается, и
бдительность сохраняется, и хотя все целиком и полностью выщерблено, но
ведь действует и дальше.
подкупе, вербовке основным требованием является абсолютная секретность, и
чтобы подтасовки произведенной не выдать, не разоблачить, о каждом агенте
т_е_х_, который работает здесь, там знает только один сотрудник, и точно
так же наоборот. Поэтому каждый по отношению к подчиненным и начальству,
конкретно ничего о них не зная, должен на своем месте стараться по
возможности свои обязанности исполнять, секретность соблюдать, вражеские
происки разоблачать, пресекать, преследовать и с корнем выдергивать. Вот
так, сообща, действуют все они на благо Здания, и хотя они при этом
выкрадывают, копируют, переписывают и фотографируют все, что только могут,
это ничем неприятным не грозит, поскольку все, отосланное _т_у_д_а_, в
Антиздание, в руки _н_а_ш_и_х_ людей попадает.
картиной.
спросил я.
ставшем сейчас угрюмым, хотя левый уголок рта подрагивал от чего-то
затаенного. Это не привлекло моего внимания.
нормативы, планы, я ведь говорил тебе о триплетах, помнишь? Деятельность
же Здания продолжается, а следовательно, должна продолжаться и вербовка
агентуры. Остановить ее невозможно, поэтому и провалы случаются, когда
инсценирующий измену оказывается еще более перевербованный - например,
дублет разоблачает триплета или квадруплета... Трудности, к сожалению,
растут, поскольку уже шестикратники встречаются, пожалуй, даже семеречники
из числа самых прытких...
шпик, либерал, любитель анахронизмов, мечтающий о том, чтобы тот самый
единственный, наисекретнейший, наиважнейший документ собственной рукой
раздобыть. А это пустое мечтательство, так как только коллективно можно
чего-то добиться, и он об этом хорошо знает, потому так и отчаивается.
от какого-нибудь аутизма. "Горе слабым существам, оказавшимся между
остриями могучих противников", понятно? - процитировал он.
за пазуху, шах-мат... Только тогда ты приобретешь некоторый вес.
образом ты можешь знать все о Здании, если это покрыто такой тайной, что
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Шилова Юлия